Елена Радова - Сука
– Да все по-старому. Серо, тускло, неинтересно. Никаких фейерверков и премьер.
– Ты, Лёлище, чего-то недоговариваешь, потому что глаза у тебя очень тоскливые.
– Как у всех брошенок. Меня, Александр Тихонович, любимый человек бросил. – Она подумала, что эта информация ему по силам.
– Тот, что с царской фамилией?
– Он самый.
– Ты ни разу его ко мне не приводила.
– Может, оно и к лучшему.
– А ты помнишь, Лёлька, как ты меня учила, когда от меня любимая ушла? Ты говорила, как заученную молитву, монотонным голосом: «Переверните страницу, переверните страницу, переверните страницу»... Вот и переверни. Что там?
– Многоточие. Как в анекдоте про Чапаева и Петьку. На всю новую страницу. А у вас что было?
– У меня все никак не получалось это сделать. Но я честно пытался.
– А потом?
– Я просто научился с этим жить.
– У меня так не получится. Мне нужно, чтобы на той странице был чистый лист.
– Ох и неуемная же ты, Лёлище...
– Может, я еще успею что-нибудь нетленное на том листе написать.
– Да дай-то бог. А ты попробуй пока написать о том, что было. Тоже помогает – на себе испытал.
– Знаю. Пишу понемножку. Больно еще все очень, медленно заживает. Такое ощущение, что иммунная система не срабатывает. Только вытащишь из всего этого ужаса голову, тебя кто-то опять вниз за ноги тянет.
– Как Николай? Ты прекрати его посылать ко мне с продуктовыми пайками. И мне неудобно. Он хороший у тебя. А ты его не ценишь.
– От этой хорошести и порядочности, от благородства его меня тошнит иногда, честное слово. Не могу я ему соответствовать.
– Он просто любит тебя. Ничего не прося в ответ.
– А мне так не надо!
– Как тебе надо, ты и сама не знаешь.
– Знаю! Мне самой надо любить. Так, чтобы в омут с головой.
– Леди Макбет Мценского уезда.
– Не тяну. Иначе Романова уже б на свете не было.
– Во как!
– Вот так!
Звонок в дверь прервал их пикировки.
– Может, не открывать? – спросил А.Т.
– Нет, вы что? – возмутилась Ольга. – Вы же дома.
– Так сейчас придут, весь разговор наш с тобой порушат, – колебался Иванов.
– Мне все равно уже пора.
– Лёля, заходи почаще.
– Да я бы с радостью. Но иногда так плохо на душе, так тяжело – думаю, зачем я вам буду тоску свою вешать?
– Приходи в любом настроении, прошу тебя.
– Попробую, – пообещала она.
В дверях Ольга столкнулась с дипломницей А.Т. Подумала: ничего не изменилось за все эти двадцать лет – вот так и мы ходили к нему в любое время – вечером до самой ночи, радостно обнаружив свет в его окне.
Гулять так гулять: молоко и коржик. Посмотрев на часы, она прикинула, что ее кукольники – Саша с Ларисой, пожалуй, уже дома: вечерний спектакль закончился минут сорок назад.
– Ура! – заорал, открывая дверь, Саша. – Лариска! Мой талисман пришел!
– Ты на него не обижайся, что он так тебя зовет, – объяснила, появившись, Лариса. – Ты же знаешь: он всегда свою музыку к каждому спектаклю на тебе пробует. Так вот, я наконец тексты к новому спектаклю «Веселые человечки» написала, а он музыку. Так что ты вовремя. Сейчас будешь слушать.
– Да я и не обижаюсь.
– Я ему все говорю: не может человек быть талисманом, Ольге это неприятно.
– Да чего ты выдумываешь – очень даже приятно. Вроде свою сопричастность чувствуешь. А потом он после моего «утверждения» варианта музыки к «Огниву» «Золотую маску» получил.
– Понимаешь, настолько сложно самому решить, какой из вариантов наиболее удачный, хотя все они в общем-то похожи.
– Да хватит реверансов. Согласная я на талисман.
Ольга слушала их песни и думала, как им хорошо вдвоем. Сколько света, тепла, радости они излучают, глядя друг на друга. Вместе им ничего не страшно. Она слушала их чудесные и трогательные детские песенки, плавала в их море взаимопонимания и любви и тихонечко грустила, что всего этого лишена.
А Лорка кричала, пробиваясь сквозь Сашин аккомпанемент с пояснениями:
– Вот тут появляется белочка. Она тоже хочет весны и не понимает, что весна растопит так любимых ею снежных человечков.
– И я хочу весны, – призналась Ольга. – А за окном – глухая осень, – но никто ее не услышал.
А услышали бы – сказали: «Ну и что, что осень? Оденься потеплей. Нет плохой погоды у природы – есть плохая наша одежда». Так советуют те, кто счастлив и влюблен.
И они абсолютно правы. Потому что, когда счастливы, все вокруг хрустальными бубенчиками звенит, нипочем и слякоть, и дождь стеной, и жара нестерпимая, и мороз лютый. И Ольга когда-то была счастлива, да потом перестала. Вот сидит, смотрит на чужое счастье, как казачок засланный.
– Ну как? – спрашивает счастливый Саша, обнимая счастливую Лору.
– Замечательно, – отвечает Ольга.
– А теперь слушай второй вариант.
И она слушает второй вариант и третий. И все они ей нравятся. Но нужно выбрать. Выбрать – значит от чего-то отказаться. Выбор оставлен за ней. Правда, это всего-навсего выбор мелодии. И Ольга выбирает первый. Отчасти потому, что знает: первым Саша всегда ставит то, что ему самому больше нравится. Дальше уже идут варианты-сомнения...
Пока Ольга у них, ей все время глупо хочется уйти. Ей кажется, что она им мешает, хотя это не так. Просто такая любовь только для двоих, поэтому третий с ними всегда чувствует себя лишним. Они провожают Ольгу до дома и, обнявшись, будто им по семнадцать, отправляются в обратный путь.
В подъезде тихо бузотерит сосед Митька. Он звонит в квартиры на ее площадке и зовет к себе в гости. Ему или не открывают дверь, или отказывают, потому что нормальные люди все давно уже спят.
– О свет очей моих! – обрадованно кричит он, перегораживая большим своим телом проход. – Ты уж никак не откажешься. Я большие деньги за свою муру получил и такое мясо пожарил – закачаешься. А выпить не с кем, – объясняет он.
Кожаная куртка поверх кипенно-белой майки... Он пахнет фирменной туалетной водой, дорогим спиртным и сигаретами «Мальборо». Для полного счастья Ольге, видимо, не хватает нажраться с ним после полуночи, пройдя мимо своей квартиры.
– Ну я прошу тебя. Чего ты хочешь?
– Странный вопрос: будто ты в состоянии выполнить любое мое желание.
– Вполне возможно.
– Тогда я хочу домой.
– Это невозможно!!! Ну, Олька, пожалей одинокого богатого мужчину. Я же не прошу со мной спать – просто посидим часок. Тоскливо мне, одиноко – мать спит, дочка – тоже. А жена вообще со мной не разговаривает, почему-то обиделась, к теще ушла.
– Ладно, идем. Только домой зайду – предупрежу.
– И Кольку бери с собой, если не спит. Ой... И гитару принесите.
Алешин не спит: опять посиделки с единственно верным умным железным другом.
– Пойдем к Митьке. Гитару возьми.
– С ума, что ли, сошла – второй час ночи.
– Ну обещала я. Все равно он спать не даст, сейчас звонить в дверь будет, Дашку с матерью разбудит.
* * *Они возвращаются под утро. Ложатся спать. Только уже не спится Ольге: график-то весь сдвинут. Проживать бы все дни, как этот. В сущности, кто такие друзья? Люди, которые оценивают твою жизнь, как тебя это устраивает. Потому и принимают тебя таким, какой ты есть – в разные ее минуты. Королем – когда у тебя все идет, как задумывалось. Нищим – когда ты в провале. Потому что ты их интересуешь не в зависимости от своих жизненных карьерных достижений, а просто сам по себе.
И для чего вообще мы живем на этом свете? На этот вопрос у Ольги всегда был готов ответ: чтобы сделать другого человека счастливым.
Глава 20
– Господа и товарищи, мы в глубокой жопе. Кашаев деньги нам не вернет. Со своей стороны я предприняла кое-какие попытки, которые, может быть, позволят нам на какое-то время затянуть расчеты с учредителями. По итогам года мы должны заплатить им дивиденды. Сумма, сами представляете, немалая. А из оборота на данный момент безвозвратно выбито триста двадцать тысяч рублей. К тому же Новый год настает, и всем нам нужна зарплата, чтобы встретить его, как всегда, богато и достойно и оторваться по полной... В создавшейся ситуации вина только моя. Но если мы хотим сохраниться и жить дальше, думать придется всем. Так что сейчас мы разойдемся на часок-другой, а потом встретимся вновь – обменяемся предложениями по нашей ситуации, – покаянно, но чрезвычайно по-деловому попросила Ольга всех, кто у нее работал.
– Чего расходиться, время только терять. Мы тут вчера думали, пока тебя полдня не было, и надумали кое-что, – сказал кладовщик Игорь.
– Интересно. Давай излагай.
– Во-первых, нужно начать брать товар на реализацию, прекратить покупать шины и запчасти. Это будет, конечно, дороже, но зато мы со временем сможем выкрутиться из этой ситуации. Наценка на этот товар должна быть минимальной по официальным бумагам и реально продажной – по «черным бумагам». Разница идет в кассу – как погашение задолженности Кашаева.
