Джеффри Арчер - Короче говоря
Назавтра в десять часов утра он ещё крепко спал, когда в дверь постучали.
— Кто там? — раздражённо пробурчал он из-под одеяла.
— Это Джордж, портье, сэр. Приехал грузовик. Водитель говорит, что не может оставить груз, пока вы за него не распишетесь.
— Не отпускайте его! — закричал Робин.
Впервые за многие годы он мгновенно вскочил с кровати, натянул старую рубашку, брюки и ботинки и скатился по лестнице во двор.
Мужчина в синем комбинезоне с планшетом в руке стоял, прислонившись к большому грузовику.
Робин подошёл к нему.
— Вы тот джентльмен, который ждёт доставку двадцати одной картины? — спросил водитель.
— Я, — ответил Робин. — Где нужно расписаться?
— Вот здесь. — Мужчина показал пальцем на строчку под словом «Подпись».
Робин быстро нацарапал своё имя на бланке и вместе с водителем обошел машину. Водитель открыл двери и вытащил картины.
Робин окаменел.
Перед его глазами предстал портрет матери, а за ним — ещё двадцать картин работы Робина Саммерса, написанных с 1951-го по 1999 год.
Прозрение *
Живёт в Кейптауне человек, который каждый день ездит в негритянский посёлок Кроссроудс. Утром он преподаёт английский в одной из местных школ, днём тренирует команду по регби или крикету — в зависимости от сезона, — а вечером бродит по улицам, пытаясь убедить молодёжь, что они не должны создавать банды, совершать преступления или употреблять наркотики. Все называют его «кроссроудский неофит».
Люди появляются на свет без предрассудков в душе, хотя некоторым приходится столкнуться с ними ещё в раннем детстве. Так было и со Стоффелем Ванденбергом. Стоффель родился в Кейптауне и ни разу в жизни не выезжал за его пределы. В восемнадцатом веке его предки эмигрировали из Голландии, и Стоффель вырос в окружении чёрных слуг, главным предназначением которых было выполнять все его прихоти.
Если «бой» — никого из слуг не называли по имени, сколько бы лет им ни было, — не выполнял приказов Стоффеля, его жестоко избивали или попросту не кормили. Если он хорошо выполнял свою работу, никто его не благодарил и, разумеется, не хвалил. Зачем благодарить человека, который появился на этой земле только для того, чтобы прислуживать тебе?
Когда Стоффель пошёл в школу в Кейптауне, то лишь укрепился в своих предрассудках. В классах сидели белые дети, которых учили только белые учителя. Изредка в школе ему попадались на глаза чёрные, но они чистили туалеты, которыми не могли пользоваться сами.
Учился Стоффель лучше многих, стал первым учеником в классе по математике, но на игровом поле ему не было равных.
В выпускном классе этот светловолосый бур под два метра ростом играл блуждающим защитником за лучшую команду регби зимой и бэтсменом[8] за лучшую крикетную команду — летом. Он ещё не выбрал университет, а в школе уже говорили, что он будет играть в регби или крикет за команду «Спрингбокс».[9] Представители нескольких колледжей приезжали в школу и предлагали ему стипендию. По совету директора и при поддержке отца он остановился на Стелленбоше.
С той минуты, как Стоффель появился в университетском городке, его карьера стремительно пошла в гору. На первом курсе его выбрали бэтсменом в лучшую университетскую команду, когда один из основных игроков получил травму. Больше он не пропустил ни одного матча в сезоне. Два года спустя он стал капитаном непобедимой университетской команды и выиграл сотню очков в матче Западной провинции против Наталя.
После окончания университета Стоффеля пригласили в банк «Барклиз» в отдел по связям с общественностью, хотя на собеседовании дали понять, что его главная задача — в межбанковских соревнованиях выиграть Кубок по крикету.
Он проработал в банке всего несколько недель, когда представители «Спрингбокс» сообщили ему, что его приглашают играть за южноафриканскую сборную по крикету, которая готовится к предстоящему туру с Англией. Банк был в восторге и с радостью отпустил его тренироваться за национальную сборную. Стоффель мечтал о победе на поле «Ньюлэндс», и, может быть, однажды ему удастся выиграть сотню очков даже на стадионе «Лордз».
Он с интересом следил за соревнованиями на кубок «Урна с прахом»,[10] которые проходили в Англии. Он читал о таких игроках, как Андервуд и Сноу, но их репутация его не волновала. Стоффель собирался разгромить их подчистую.
Южноафриканские газеты тоже напряжённо следили за этими соревнованиями, потому что хотели познакомить своих читателей с сильными и слабыми сторонами противников, с которыми через несколько недель предстояло встретиться их команде. И вдруг, буквально в одно мгновение, эти истории переместились на первые полосы, когда Англия включила в состав сборной универсального игрока, так называемого «олраундера», игравшего за команду Вустера. Звали его Бэзил Д’Оливейра. Мистер Д’Оливейра, как называли его в прессе, стал сенсацией, потому что его кожа была, по классификации южноафриканцев, «цвета Кейптауна». В родной Южной Африке ему не позволяли играть в крикет, поэтому он эмигрировал в Англию.
Газеты обеих стран строили предположения о том, как поведёт себя южноафриканское правительство, если Д’Оливейра в составе национальной сборной приедет в Южную Африку.
— Если англичанам хватит глупости привезти его, — говорил Стоффель друзьям в банке, — игру придётся отменить.
Неужели они думают, что он будет играть против цветного?
Южноафриканцы лелеяли надежду, что мистер Д’Оливейра потерпит неудачу в финале международного турнирного матча на стадионе «Овал» и его не возьмут на предстоящие соревнования, следовательно, проблема отпадёт сама собой.
В первом иннингзе[11] Д’Оливейра им угодил, заработав всего одиннадцать очков и не сбив ни одной «калитки» австралийцев. Но во втором иннингзе он привёл свою команду к победе, не оставив противникам ни одного шанса и выбив сто пятьдесят восемь очков. Тем не менее, его не включили в состав команды, которой предстояло играть в Южной Африке. Но когда один из игроков выбыл из-за травмы, его поставили на замену.
Южноафриканское правительство немедленно прояснило свою позицию: их страна принимает только белых игроков. Несколько недель дипломаты вели оживлённые переговоры, но поскольку Марилебонский крикетный клуб[12] отказался исключить Д’Оливейру из команды, турнир пришлось отменить. Стоффеля потрясло это решение, и хотя он регулярно играл за Западную провинцию и обеспечивал банку кубок в межбанковских соревнованиях, он сомневался, что когда-либо станет победителем международных соревнований.
Но, несмотря на своё разочарование, Стоффель был убеждён, что правительство приняло верное решение. В конце концов, с какой стати англичане диктуют Южной Африке, кого ей у себя принимать?
С Ингой он познакомился, когда играл против Трансвааля. Она была не только самой красивой девушкой, которую он когда-либо встречал, но и полностью разделяла его твёрдую уверенность в превосходстве белой расы. Через год они поженились.
Когда страны, одна за другой, стали применять санкции против Южной Африки, Стоффель продолжал поддерживать правительство, утверждая, что разлагающиеся западные политики стали либеральными слабаками. Почему бы им не приехать и не увидеть самим, спрашивал он всех, кто посещал Кейптаун. Тогда бы они узнали, что он не бьёт своих слуг и что чёрные получают справедливую зарплату, рекомендованную правительством. А что ещё им нужно? На самом деле, он никогда не мог понять, почему правительство не повесит Манделу и его сподвижников-террористов за государственную измену.
Пиет и Марике согласно кивали, когда их отец высказывал эти мысли. Он снова и снова объяснял им, что к людям, которые недавно слезли с дерева, нельзя относиться как к равным. В конце концов, Бог задумал иначе.
Стоффелю было почти сорок лет, когда он перестал играть в крикет. Он возглавил в банке отдел по связям с общественностью, и ему предложили войти в правление. Семья переехала в большой дом в нескольких километрах от Мыса — с окнами, выходящими на Атлантический океан.
Весь мир выступал против политики южноафриканского правительства, а Стоффель всё больше убеждался, что Южная Африка — единственное место на земле, где установлен правильный порядок вещей. Он часто высказывал свои взгляды как на публике, так и в узком кругу.
— Тебе нужно баллотироваться в парламент, — посоветовал ему друг. — Стране нужны люди, которые верят в южноафриканский образ жизни и не желают уступать горстке невежественных иностранцев, многие из которых даже ни разу здесь не были.
Поначалу Стоффель не принимал подобные предложения всерьёз. Но однажды председатель Национальной партии прилетел в Кейптаун, специально чтобы встретиться с ним.
