Жорж Сименон - И все-таки орешник зеленеет
— Ваш муж умер?
— Нет. Но был на грани смерти… Ему успели сделать переливание крови. С тех пор он держит голову немного набок и правая рука у него не действует…
— Вы жалеете о том, что стреляли?
— Конечно… — Она колеблется, глядя мне в глаза. — По правде говоря, не знаю… В то время я верила, что если два существа…
— Мы всегда верим… Я был женат три раза — и все три раза верил…
— Я знаю…
— А добился только того, что больше не питаю никаких иллюзий…
— Я тоже рассталась с ними…
Мы оба вдруг улыбаемся одной и той же улыбкой.
— Через год после того как я оказалась в Гагено, по требованию мужа я дала ему развод… Думаю, он женился вторично… Но меня это не интересует…
Я хотел бы объяснить ей, что я чувствовал после трех своих разводов, что я чувствую теперь, когда Жанна навещает меня, но это было бы слишком долго и, наверное, ничего нового я бы ей не сообщил. Она так давно наблюдает меня, что в конце концов сама обо всем догадалась.
Так мы сидим друг против друга, словно сообщники. Она в своем неизменном переднике. Из его кармана она машинально вытаскивает пачку сигарет, но тут же спохватывается.
— Простите…
— Прошу вас… Я никогда не видел, чтобы вы курили…
— Потому что я курю только у себя в комнате… Я вас не шокирую?
— Нет.
— Вы не сердитесь на меня за то, что я так долго ничего вам не говорила?
— От этого ничего бы не изменилось…
— Все это время я чувствовала себя мошенницей… В Гагено я целых три года шила мешки… Директриса меня ненавидела, как ненавидела всех, у кого было какое-то образование… Так продолжалось, пока меня не заметил врач и не дал мне работу в лазарете… Там я получила кое-какие медицинские знания… Во всяком случае, в Гагено я больше узнала о людях, чем в Сорбонне…
— Можно подумать, что вы не жалеете об этих годах…
— Теперь я о них не жалею… — Она нерешительно встала, улыбнулась мне. Потом потушила сигарету и продолжала своим обычным голосом: — Вам пора ложиться…
Мы не прикоснулись друг к другу. Она убрала мою одежду, а я не торопясь проделал вечерний туалет, и лег в постель.
— В котором часу вы встанете?
— Как обычно.
То есть в половине седьмого.
— Доброй ночи, мосье.
— Доброй ночи, мадам Даван…
Она хотела еще что-то добавить. Я чувствовал, что ей нелегко и что она уже готова отказаться от своего намерения. И все же она едва слышно произнесла:
— Здесь я счастлива… — повернула выключатель и вышла.
Уже несколько месяцев я не видел Поля Террана. Прихожу точно в половине десятого, и секретарь сразу же ведет меня к нему в кабинет. Мы вместе учились на юридическом факультете. Он мне ровесник, но гораздо полнее меня. Уже в университете он был маленьким толстяком.
Он встает и, широко улыбаясь, протягивает мне руку.
— Как поживаешь?
— А ты?..
— Посмотрим, очень ли ты изменился с прошлого раза…
Когда мы встречаемся, мы всегда играем в эту игру. Оглядываем друг друга, и каждый старается определить, кто больше состарился. Обсуждаем это откровенно, с шуточками.
— Ты все такой же стройный… По-моему, даже слишком худой…
— А ты выглядишь гораздо моложе меня…
— Потому что я толстый… Скоро не смогу вылезать из своего кресла, оно стало слишком узко для моего зада… Садись…
Этот неряшливый человек с насмешливыми глазами — адвокат крупнейших предприятий, и мало кто среди юристов так знает законы и так умеет ими пользоваться.
— Ну, что у тебя не в порядке?
— Ничего… Если не считать, что моя первая жена, Пэт, лежит в больнице в Нью-Йорке, откуда ей вряд ли удастся выбраться, а наш сын Доналд без видимой причины повесился в своем гараже… — Я тороплюсь добавить: — Но я не об этом пришел поговорить с тобой… Я так давно изучал право, что почти все забыл… Скажем, рождается ребенок.
— Законный?
— Просто ребенок… Обычно он должен быть признан отцом и матерью…
— Обычно так… Хотя отец, если он не женат на матери, вполне может и не признать ребенка… Существуют тысячи детей, рожденных от неизвестных отцов, согласно формуле, употребляемой в актах гражданского состояния…
— Вот это меня и интересует. А бывают дети от неизвестной матери?
Он с удивлением смотрит на меня.
— Но ведь ребенок должен выйти из материнской утробы, как же иначе?
— А если женщина отдаст его отцу, и отец признает его с условием, что мать неизвестна?..
Моя идея так его ошеломляет, что он придвигает к себе Гражданский кодекс и, как человек, который пользуется им каждый день, сразу находит нужную страницу.
— Слушай. Статья 334: «Признание внебрачного ребенка совершается путем подлинного свидетельства, если признание не было подтверждено в свидетельстве о рождении».
— Но это ведь не значит, что признание должно быть сделано отцом и матерью…
— Минутку. Вот статья 336: «Признание отца без указания матери и подтверждения с ее стороны правомочно только по отношению к отцу». А статья 339 уточняет: «Всякое признание со стороны отца или матери, так же как и всякие претензии со стороны ребенка, могут оспариваться всеми заинтересованными лицами…»
— Ты ведь сказал: отца или матери…
— Тут имеется в виду не свидетельство о рождении, а позднейшее признание… В акте гражданского состояния имя матери указывается обязательно, даже если оно должно остаться в тайне…
— Ты в этом уверен?
— Увы, да… К тому же врачам-акушерам и акушеркам строго предписано заявлять о всех родах, которые они принимают…
— А если я найду не очень щепетильного врача…
— Это ты впутался в такую историю?
— Моя внучка… Ей шестнадцать лет… Вчера она пришла и объявила мне, что беременна и ненавидит этого парня.
Поль почесывает свой лысый череп, только возле ушей у него осталось немного седых волос.
— Я начинаю понимать смысл твоих вопросов….
— Она непременно хочет оставить ребенка…
— Это говорит в ее пользу…
— Я поддерживаю ее, хотя прекрасно понимаю, что, если она представит этого ребенка как своего, впоследствии для нее вполне возможны различные осложнения… В Швеции подобная проблема просто не возникла бы. Там много девушек с детьми и их уважают, как замужних женщин…
— Но мы во Франции… Дай подумать… По-моему, есть только один случай, когда отец беспрепятственно может усыновить ребенка, мать которого неизвестна… Если он этого ребенка найдет…
Тут уж ни врач, ни акушерка не вмешаются…
— Ты говоришь о ребенке, которого кладут на порог, как в старых романах…
— А почему бы и нет? Заметь, статья 336, если ее внимательно прочесть, дает возможность полагать, что в акт гражданского состояния внесут только заявление отца, не упоминая о матери…
Думаю, такая регистрация возможна после проверки, не имело ли место похищение…
Пока мы таким образом обсуждаем юридическую сторону дела, моя бедная Натали, должно быть, считает минуты, собираясь к доктору Жориссану.
— Врач, вот где загвоздка… Ты говорил о не очень щепетильном враче… Наверное, найдутся такие, которые согласились бы, ведь иные даже достают наркотики своим клиентам… В каждой профессии есть паршивые овцы… Правда, я бы им не доверился…
— Большое тебе спасибо…
— Я еще посмотрю… Если что-нибудь надумаю, позвоню… Я встаю и протягиваю ему руку.
— Увидимся на днях…
— Или через полгода, как в прошлый раз… Я тебя не провожаю…
Он машет рукой с короткими и толстыми пальцами, а я благодарен ему за то, что он не задавал мне более конкретных вопросов… Не спросил, например, кто будет выступать в роли отца…
Я еще успеваю заехать в клуб. Сокращаю время занятий гимнастикой, но Рене массирует меня, как обычно, потом я плаваю.
С полудня я у себя и жду телефонного звонка. Он раздается лишь через сорок пять минут. Это Натали.
— Он потрясающий, твой доктор…
— Он считает, что ты справишься с этим делом?
— Я прекрасно могу родить ребенка, не подвергая ни себя, ни его никакому риску. Ты с ним знаком?
— Нет. Мне его рекомендовал Кандиль…
— Он бы тебе сразу понравился… Он носит очки с толстыми стеклами, а глаза у него добрые… Сейчас я расскажу обо всем бабушке, а после двенадцати попытаюсь застать Хильду одну…
Я не говорю ей о нашей беседе с Терраном. Она полагает, что родить ребенка дело совершенно естественное, и не подозревает об осложнениях, которые за этим могут последовать.
— Еще раз спасибо, Бай… Ты не представляешь себе, как я счастлива… Боюсь только, Жанну это не обрадует, как меня…
Жду телефонного звонка Кандиля, совсем недолго.
— Ваша внучка звонила?
— Кажется, Жориссан считает, что у нее все в полном порядке?
— Совершенно верно… Ей надо только немного успокоиться и впредь щадить свои нервы…
