Катя Рубина - Все-все-все и Мураками
— А что, такие бывают?
— У кого-то бывает.
— Ладно, мам, я тут борщ варю.
— Чудеса… может, действительно, у тебя жизнь налаживается?
— Наверное, мам, у меня все хорошо будет.
— Как бы мне этого хотелось.
Полюшко проснулся около двенадцати. А у меня прямо как у хорошей хозяйки — все с пылу, с жару. Борщ, картошка жареная. Мы поели.
— Ты знаешь, Даниил, сколько мы пробыли в этой чертовой дыре?
— Сколько?
— С позавчера. Весь вчерашний день и сегодняшнее утро.
— Да. Там провал во времени.
— Ты так спокойно про все это говоришь.
— Я вчера беспокоился, там, внизу. Возникла мысль, что дверь больше не откроется. Мне показалось, что это событие происходит, чтоб Мураками наказать. Чтобы ему показать, что жизнь может закончиться очень даже внезапно и очень некрасиво. Но потом я подумал: его — за амбиции, Анжелку — за глупость, меня — за эгоизм, а тебя-то за что? И ничего не приходило в голову. Тогда я успокоился. Подумал, если ты с нами, значит, дверь обязательно откроется.
— Это ты серьезно говоришь или меня подкалываешь?
— На полном серьезе и с большой ответственностью, я чувствую…
— Что ты чувствуешь?
Полюшко замолчал. Молчал долго, курил, потом сказал:
— Я думаю о том, что Мураками говорил вчера про пуговицу, которую можно приложить к этой розетке, чтобы попасть туда.
— Зачем тебе туда, Даниил?
— Не мне, я про Дези думаю.
— Господи.
— Надо же что-нибудь стоящее в жизни сделать, как ты думаешь?
— Наверное.
— Звони Анжелке, надо с Витькой переговорить.
— Может быть, попозже? Что-то сейчас не хочется.
— Попозже может быть поздно — он, по-моему, на пороге запоя, а нам времени терять нельзя ни в коем случае.
Я позвонила Анжелке:
— Привет, надо поговорить.
— Приходи. Харуки уже у меня.
— Мы с Даниилом придем.
— Он что, у тебя теперь поселился?
— Ну, да…
Через пять минут мы уже сидели на кухне у Анжелки. На столе стояли кофейные чашки, Анжелка варила кофе, Мураками был спокойный, как в танке: как будто мы не лазили в тартарары и вообще ничего не происходило. Наверное, специфика японского характера, а мо— жет, это он сам по себе просто такой спокойный. Анжелка тоже была в хорошем настроении, свеженькая такая, что-то намурлыкивала под нос.
На пороге кухни появился Витька с чудовищным перегаром.
Он посмотрел на нас, подошел к холодильнику, достал ополовиненную бутылку водки, сделал несколько больших глотков прямо из горлышка, убрал бутылку обратно в холодильник.
— Все так и сидите? — спросил он хриплым голосом.
— Что значит — так и сидим? — возмутилась Анжелка. — Мы только пришли, нас не было два дня. Кто-нибудь звонил?
— Никто не звонил, не стучал, не приходил, не прилетал. Ничего не получается. Я тут, — он икнул, — считал, какая-то х. ня встревает, все говно, тут… — он опять икнул.
— Ты бы не пил, может, тогда что-нибудь да получилось, — раздраженно сказала Анжелка.
— А ты бы не зудела, и так тошно…
Анжелка просто взвилась. Она набрала, как мне показалось, побольше воздуха, чтобы выплеснуть весь свой скопившийся гнев.
— Это ты мне говоришь? Как ты вообще смеешь так со мной?..
Ситуация приобретала взрывоопасный характер.
— Витя, присядь, выпей кофейку с нами, — предложила я.
Он сел, но кофе пить не стал.
— Вить, вот ты о пространственных временных нитях рассказывал, о соединении их в пуговице, или как?
— Ничего не получается. Там ничего не получается, понимаешь ты?
— А где пуговицу эту брать, ты не знаешь?
— Брать не надо ничего, надо рассчитать, и все.
— Ты это в космическом масштабе рассматриваешь?
— А в каком же, еще, блин?
— А если взять ситуацию в пределах Земли… даже не Земли, а конкретной местности, например… Тогда как?
— Фу-ты, как мне тошно от вас, обывателей, тупых уродцев.
— Можешь на вопрос ответить?
Анжелка зубами заскрипела:
— Что ты его спрашиваешь, придурка, ты видишь, он уже с утра ужрался, вообще ничего не соображает?!
— Все я соображаю, дура, это вы ни хрена не соображаете и никогда не будете, хоть в пья— ном, хоть в трезвом виде, потому что у вас мозг дефективный, не способный мыслить.
— У нас плохой мозг, а у тебя хороший, — заговорила я примиряющим тоном, — не затруднит ли тебя объяснить нам, дефективным, как это может быть на земле.
— А на земле, как на войне, как на тебе, в твоей п…е.
— Не будешь говорить?
— Чего тебе надо?
— Есть эти пуговицы на земле?
— Я вообще не знаю, есть ли они, это моя гипотеза, — он опять икнул.
Мураками пил кофе, курил и очень спокойно смотрел на всех нас, ему, по-моему, было не интересно, что говорил Витька. У него, наверное, был какой-то свой, особенный взгляд на все это. Анжелка ему нежно подливала кофе.
Витька, видимо, собирался нас покинуть — он встал и хотел ретироваться с кухни, предварительно умыкнув с собой в комнату бутылку.
— Поставь на место! — заорала Анжелка.
Тут за дело взялся Полюшко — на правах старого друга он обнял Витьку за плечи.
— Витек, — произнес он, — объясни тупакам про проблемные зоны. Ну че тебе стоит?
— Им объяснять — все равно что в лужу ссать.
— Да ладно тебе, Витек, не вредничай.
— Ну, чего объяснить-то?
— Ты им как для дураков расскажи, доходчиво, чтобы они поняли и тебя в покое оставили. Ну, Витек?
— Есть закономерность, понимаете это слово?
Мы закивали. Анжелка взялась переводить, ох, она понаблатыкается с Мураками в английском, какая практика, все время с ним общается, синхронисткой скоро станет.
— Пространственно-временного распределения энергоемкости структур геоида.
— Каких структур? — переспросила Анжелка.
— Вот видишь, — обратился Витька к Полюшко, — как им можно объяснять, когда они слов не понимают?
— Продолжай! — рявкнул Полюшко. — Не обращай внимания, попробуй еще проще, если, конечно, у тебя получится.
— Концентрация энергии в геосистеме контролируется линейными (каналы) и нелинейными (очаги) зонами, то есть критическими (аномальными) зонами Земли.
Анжелка говорит:
— Я это перевести не могу.
Витька ухмыльнулся:
— Ну, что я говорил — дебилы!..
Я говорю:
— Ты по-английски расскажи, Мураками поймет и нам потом доходчиво объяснит.
— Хрен он вам объяснит, он сам лох еще тот.
— А ты попробуй.
Витька начал объяснять по-английски. Гигант он, больше я ничего не скажу. Совершенно в пьяном (не первый день уже) виде он еще может о науке на английском языке! Какой талант пропадает. Если бы не пил, как высоко бы он мог взлететь. Ах, если бы, если бы…
Я в такой тематике ничего не смыслю, поэтому напишу, в каком виде это до меня доходило, а там, где не доходило, точки буду ставить. Вот что примерно получилось.
«Эта модель строится на предположении, что она работает в общей энергетической системе вселенской гармонии, где… массы вещества и количества энергии… по орбитам 1,2,3… порядков с формированием соответствующего порядка энерго… очагов.
Возможно, что геосистема энергоемких структур формируется не только за счет притока энергии из недр Земли, но и… из Космоса на… уровне…
При этом… энергии являются участки, где наиболее проницаем геологический субстрат. Что же касается нелинейности, то, по-видимому,… каналах энергии своеобразные сгустки, которые являются центрами концентрации энергии.
С каналами и очагами геосистемы… различного рода аномалии, проходящими в едином… поле Вселенной.
Границы пространства и времени не всегда укладываются в границы нашего трехмерного измерения. Искривление пространства-времени в критических зонах выделяем… зоны негативного характера, связываем с сетками Гартмана и Кури.
Можно считать, что над такими зонами больше, чем в других местах, существует аварийность, большее число случаев травматизма, что связано с особым психофизическим состоянием человека, попавшего в такую зону».
Я потерла свои колени: действительно, весьма травматическая ситуация.
— Сильно разбила? — спросил Полюшко.
— Нормально разбила, очень хорошо разбила.
— Ты вчера, что ли, разбила? — это был первый вопрос, который Анжелка задала мне за последние два дня.
— Анжел, не отвлекайся, не думай обо мне, — язвительно проговорила я.
Витька молчал.
— Это я и так знал, — сказал Мураками, — ты лучше про пуговицы еще расскажи.
Витька посмотрел на него как на пустое место, встал, быстро выхватил бутылку из холодильника, моментально отхлебнул и, с достоинством удовлетворенного человека произнеся:
— Пошли вы на х… недомерки», — вышел из кухни.
Это было сказано емко, с чувством, по-русски. Анжелка переводить не стала.
