Факир Байкурт - Избранное
— Эали! Эй, Эали!
Мы оглянулись, я не сразу заметил окликавшего, однако Теджир здорово навострился угадывать, кто именно и откуда зовет его. Он безошибочно подошел к одной из стоявших на обочине машин и заглянул внутрь.
— Слушаю вас, мистер Харпыр-бей. Что угодно?
— Возьми эта пакет и отдай мне в дом. А-а, ноу, полоджи у порог.
— Слушаюсь, мистер Харпыр-бей, йес.
Я сразу признал в Харпыре-бее американца — был он тонкий, как тростинка, подуй — согнется пополам. Волосы у него белесые, глаза голубые. Видимо, он был здорово под градусом, даже ко мне, за несколько шагов, доносился спиртной дух. Он неловко протянул Теджиру несколько пакетов. Они чуть не свалились на тротуар. Я кинулся, чтобы помочь, но американец замотал головой:
— Ноу, ноу! Эали есть наш привратник, а ты есть визитор, то есть гость.
— Мы с ним земляки, — ответил я. — Какая разница — он или я отнесет эти пакеты наверх?
Удалось мне его уговорить — бормоча «сэнкю, сэнкю, спасибо», он сунул пару пакетов мне в руки, остальное отдал Али.
— Разве ж мне трудно, господин? — проговорил я. — Какой это труд? Может, вам еще в чем помочь надо, так я завсегда готовый. Хотите, дрова наколю и подниму наверх?
Сказал и тут же понял, какую глупость сморозил — в доме-то котельня есть, и ее топят мазутом, а еду они готовят на электрических плитах. О каких дровах может идти речь?! Ну и ляпнул!
* * *Мы с Теджиром поднялись наверх, и он позвонил в дверь. Мешая турецкие слова с английскими, объяснил женщине, открывшей дверь:
— Бетти-ханым-абла[43], примите это. И вот это тоже. Сейчас и Харпыр-бей поднимется, он тоже несет пакеты. Пусть дом ваш будет полной чашей. Ешьте на здоровье, пейте на здоровье. Тут всего вдосталь — и пива, и джина, и виски, и шампанского.
А Бетти слушает нашего Али и заливается смехом, а из-за ее спины выглядывают двое малышей — мальчуган и девчонка. Сама Бетти — кровь с молоком, вся из себя круглая, да белая, да румяная. Видать, свиное мясо идет впрок женщинам. А тут и Харпыр-бей поднялся, нагруженный свертками. Теджир подскочил к нему, взял у него из рук пакеты. Я тоже хотел помочь, но Харпыр-бей отказался. И я не стал настаивать — едва ли ему придется по вкусу навязчивость.
— Спасибо тебе, Эали. У тебя имеется гость. У меня имеется бутилка. Хочу тебе делать гифт[44]. Понимай?
— Понимаю, господин, — осклабился Али. — Вы хотите мне и мой гость подарить бутылка вина. Что ж тут непонятного? Спрашиваете, чего мне хочется — джина, виски или шампанского? Ничего мне не нужно, Харпыр-бей. Мой друг вино не потребляй. Я тоже не любитель вино. Так что ничего не надо.
Чтобы Харпыр-бей лучше понял, Али и сам коверкал свой родной язык. И мотал головой: мол, ничего нам не надо.
— Твой друг… это есть твоя деревня? Так, Эали?
— Йес, господин, мы с ним одна деревня. Мой друг хороший охотник. Пиф-паф, понимаете?
— Охотник?! О, я понимай. Он имеет руджио?
— Нет, ружья у него нету, но он очень любит охоту и охотников любит. Было у него ружье, но продать пришлось. Нужда заставила. Денег не было, вот и продал. Не было у него денег… Ноу мани, мани[45]…
Поди угадай, понял ли американец моего друга Теджира, но лицо у него сделалось грустное, понимающее. А я в душе возликовал, сразу смекнул, что Теджир ради меня старается, авось мне счастье улыбнется. Наш Теджир не чета всяким этаким прохвостам, что как только в город переберутся, так с деревенскими и знаться не хотят. Не таковский наш Теджир.
— Очень хороший охотник, вери гуд. Первый сорт.
— Я рад, очен рад, — бормотал Харпыр-бей и стал жать мне руку.
— Только вот бедный он. Хотите, он возьмет вас с собой в деревню? Вот где настоящая охота! Куропаток там — не счесть. Много там куропаток, понимаете? Эх, кабы не нужда!..
— Слушай, Эали, твой друг иметь имя? Как его имя?
— Конечно, имеет. Сейит его имя, Сей-йит.
— Я есть доволен. Хочу давать вам подарок шампанское. Вы вместе пить…
Мне показалось, что нельзя обижать его отказом, еще оскорбится, чего доброго. И потому я сказал:
— Возьмем, спасибо. Приезжайте к нам в деревню, завсегда рады будем.
— Спасибо, сэнкю. Этот уик-энд могу ехать.
— Вот и сговорились! — обрадовался Али. — Нынче четверг, выходит, через два денечка можно ехать. Сейит подождет вас, господин. А в субботу утречком сядете в такси, за разговором и не заметите, как приедете.
— Твой друг будет ждать два день? — удивился Харпыр-бей.
— А что такого? Может и подождать.
— Нет, мне лучше вернуться домой пораньше и приготовиться к охоте, — возразил я. — Али объяснит вам, господин, как добраться в нашу деревню. А куропаток у нас и впрямь много. Поохотимся вместе. Много, много у нас куропаток, сами убедитесь. Раньше еще больше было, но последнее время зачастили к нам охотники из касаба, и опять же ваши, американцы, приезжают. А раньше столько было куропаток, что они стаями вились над посевами, спасу от них никакого не было. Сейчас в горах попрятались.
— Я машина имею, суббота приеду. Вдвоем будем хороший охота иметь.
— Конечно, конечно! Я у кого-нибудь ружье одолжу, у вас свое ружье есть, вот вместе и поохотимся. А куропатка есть у вас?
— Ноу, куропатка не имей. Раньше был один, но она не делал гуд охота. Я отпустить ее.
— Зато у меня есть! — сказал я. — У моего второго сына Яшара есть куропатка, увидите — ахнете. Во всем мире не сыщется такой куропатки.
— Слышишь, Эали, у него в деревне вери гуд куропатка есть! Суббота приеду, жди. Ты тоже ехать со мной, Эали?
— Нет, господин, я не могу. Вдвоем будете охотиться.
Вот и сладилось дельце! Нет, я пока о работе ни гу-гу. На охоте и потолкуем. Не хочу я сейчас этаким попрошайкой выглядеть. Всему свой срок.
Прихватив с собой бутылку шампанского и распрощавшись с мистером Харпыром и Бетти-ханым, мы спустились в каморку Теджира, где Гюльджан уже поджидала нас с ужином-макароны и жареная картошка. Я от радости ног под собой не чуял, и у Али улыбка не сходила с лица. Надо ж, какая удача нам выпала!
— Может, и повезет благодаря этой охоте, — размечтался Теджир. — Харпыр-бей — важный человек среди американцев. Он многое может. Авось и для меня подберет местечко получше этого. Он в Туслоге работает, продает самолеты нашему правительству. Он все равно что посол, если не больше. Ты ему растолкуй как следует, какую работу нам хотелось бы получить. Хорошо, что он поедет к нам в деревню. Вместе там будете. Ну да ладно… Смотри угости его как следует, ягненка прирежь. Не зря говорится, на сытый желудок дело спорится.
Али принял у меня из рук бутылку шампанского и стал возиться с пробкой. Долго у него не ладилось. Гюльджан уж и стаканы поставила, и дети пристально смотрели на отца.
— Ай да повезло! — приговаривал Теджир. — Повезло так повезло! До нынешнего дня Харпыр не то что шампанское, даже бутылку пива не подносил мне. А теперь ишь как расщедрился. Чудеса, да и только…
В этот миг пробка с оглушительным треском вылетела из бутылки, и белая пена полилась через край. Али облизал бутылку и разлил вино в три стакана.
Мы уселись за стол.
— А это тебе, жена, — сказал Али, подвигая один из стаканов Гюльджан. — Шампанское! Ты ведь у нас из шиитов[46], значит, вином не брезгуешь. Я помню, как ты в деревне иногда пила, вот и сейчас можешь испить малость. Эх, наступит ли день, когда и мы заживем по-людски, когда и в нашем доме будет чем дорогих гостей попотчевать? Давай, Сейдо-эфенди, за — твое здоровье! Пусть наш самый горький день будет не горше нынешнего. Выпьем за это.
Пришлось мне еще одну ночь провести в доме Теджира. Наутро, как ни уговаривал я хозяев разрешить мне помочь им, они и слышать не хотели. Даже мусор не позволили выбросить — гость как-никак.
Гюльджан первым делом пошла к жене хирурга Фуада-бея на стирку, потом вымыла всю лестницу, протерла окна и двери, а я пошел вместе с Али к бакалейщику, колбаснику и мяснику за покупками для жильцов. Ну что ж, не удастся устроиться на другую работу, стану, вроде Теджира, привратником. За то время, что я провел у них, я присмотрелся к этому делу, многое усвоил. Не все, конечно, но хоть половину хитрых его обязанностей усвоил.
После обеда я решил немного погулять по городу. Дошел пешком до министерства сельского хозяйства. Осмотрел особняк покойного Мендереса. Выкрашен дом в розовый цвет. Кто знает, сколько лир это стоило. А прожил Мендерес там недолго.
Я все время шел пешком, в маршрутное такси не садился. Не хватало еще на чужбине остаться без куруша в кармане. Да мне легче было б сквозь землю провалиться, чем попросить взаймы у Теджира, после всего, что они с женой для меня сделали. А с другой стороны, все мы в этом мире чьи-нибудь должники. Все в долг живем. Но положение у Теджира и впрямь незавидное. Здесь, куда ни сунься, всюду надо денежку выкладывать, задарма и прикурить не дадут.
