Владимир Кунин - Путешествие на тот свет
— Ирина Евгеньевна, запишите в журнал посещений эту англичанку. Мистрис Памела Гаррисон, семьдесят один год. Пульс, давление в норме, практически здорова.
Но Тимур Петрович уже закусил удила:
— Секунду, Ирина Евгеньевна! Эдуард Юрьевич, мы же еще в прошлом рейсе решили, что будем сами заполнять журнал посещений. Чтобы потом не было никаких ошибок. Ирина Евгеньевна, почему у вас не готов набор для срочной операции?
— Что-нибудь случилось? — спокойно спрашивает старшая хирургическая сестра Ирина Евгеньевна.
В участливой и, как мерещится Тимуру Петровичу, издевательской интонации Ирины Евгеньевны явно слышится вопрос, обращенный непосредственно к сиюсекундному состоянию главного доктора. Дескать, «что это с вами, Тимур Петрович? Какая муха вас с утра укусила?..»
И, презирая себя за непозволительную в море роскошь обострения отношений с коллегами, Тимур Петрович все никак не может остановиться:
— Пока не случилось ничего! Но я же просил вас постоянно держать наготове наборы для экстренной трахеотомии, реанимации. Где они?!
Старшая хирургическая сестра украдкой смотрит на своего Эдуарда Юрьевича. Тот трусовато отводит глаза в сторону, делает вид, что с интересом разглядывает новые упаковки лекарств за стеклянными дверцами шкафчиков.
Ирина Евгеньевна понимает, что помощи ждать неоткуда, и отвечает главному доктору ледяным тоном:
— Если вы, Тимур Петрович, потрудитесь заглянуть в операционный блок, то увидите, что можете начинать оперировать сразу же после того, как только больной окажется на столе.
В воздухе повисает тяжелая обида.
Теперь Тимур Петрович в полной мере осознает свое ничтожество и только собирается раскаяться и попросить у всех прощения, как дверь медицинского пункта открывается и входит переводчица Таня Закревская.
— Всем, всем общий «здрасьте»! — весело говорит Таня. — Тимур Петрович, герр Зигфрид Вольф напомнил мне, что вы приглашали его осмотреть ваше врачебное хозяйство.
В дверях медпункта за спиной Тани возникает долговязая фигура старого немца-хирурга.
— Вообще-то я имел в виду вторую половину дня... — бормочет Ивлев, не глядя на Таню.
— Тогда скорее всего это моя вина, — улыбается Таня Закревская. — Наверное, я что-то не так тогда перевела. Ладно, зайдем позже.
— Нет, нет! — Тимур Петрович понимает, что визит Тани и старика хирурга может как-то рассеять сгустившуюся ситуацию в его команде. — Мы как раз только что закончили «летучку» и... могли бы соответствовать... Пожалуйста! Бога ради...
— Ну и прекрасно, — говорит Таня и приглашает доктора Вольфа переступить высокий порог медицинско-санитарной части судна.
Доктор Вольф входит, здоровается со всеми за руку, а двум дамам — Луизе и Ирине Евгеньевне — отвешивает неглубокий, но очень даже церемонный поклон.
— Мы, наверное, пока не нужны? — тихо спрашивает Эдуард Юрьевич.
— Да, да, пожалуйста... — отвечает ему Тимур Петрович и проклинает себя за все только что произошедшее.
Луиза и Татьяна Евгеньевна с каменными физиономиями, а Эдуард Юрьевич почему-то с нелепой виноватой улыбочкой выходят в коридор и плотно притворяют за собою дверь медпункта.
Луиза сразу уносится на поиски своего Валерика, а Татьяна Евгеньевна и Эдуард Юрьевич нервно закуривают.
— Я двадцать шесть лет плаваю! — судорожно затягиваясь, шепотом говорит Эдуард Юрьевич. — Он думает — если он кандидат наук... Без году неделя в море, а уже черт знает что!..
У Ирины Евгеньевны глаза на мокром месте. Стряхивает пепел в серебряную карманную пепельничку с крышечкой, подставленную Эдуардом Юрьевичем, и подхватывает срывающимся голосом:
— Эдичка! Кандидатов наук так просто с берега не отпускают! Он такой же кандидат, как я королева Непала!.. Сейчас эти кандидатские дипломы в вестибюлях метро и в подземных переходах с рук продают...
— Нет, он настоящий. Мне давно говорили... Он у Боташова в Первом «меде» еще черт-те когда защищался, — оглядываясь, шепчет Эдуард Юрьевич.
Ирина Юрьевна глубоко затягивается, зло гасит свою сигарету в пепельничке Эдуарда Юрьевича и горестно поднимает глаза к низкому потолку служебного коридора:
— Господи... Ну почему тебя не назначили главным? У тебя и опыт, и стаж, и связи...
— Ладно тебе, Иришенька... Не трави себя, котик... Не нервничай. — И, воровато оглянувшись по сторонам, Эдуард Юрьевич обнимает жену за плечи, гладит ее по голове и приговаривает: — Ну будет, будет...
А потом по старой, годами выработанной привычке снова осторожно оглядывается и ласково целует Ирину Евгеньевну в висок...
* * *— Слушайте! — с искренним восхищением говорил Зигфрид Вольф, разглядывая новый наркозный аппарат, недавно установленный в операционном блоке медчасти. — Это же последняя разработка фирмы «Дрегер»!.. Это же — «Зевс»! Ему же цены нет!
— Есть, — отвечал ему Тимур Ивлев. — Восемьдесят тысяч евро.
Таня автоматически переводила все, о чем говорили два хирурга, почти не понимая, о чем идет речь...
— Да знаю, сколько он стоит!.. — возбужденно говорил доктор Вольф. — Это же божественная аппаратура... Тут и «сердце-легкие», и газовые смеси, и постоянный мониторинг! Недавно я пытался его заказать для своей гамбургской клиники, так с меня они вообще пытались содрать девяносто две тысячи! И я не смог себе этого позволить.
— Мы, как постоянные клиенты этой фирмы, пользуемся у них некоторыми льготами... — машинально говорил в ответ Тимур...
...а сам вслушивался в Танин голос, переводивший на немецкий язык то, что он отвечал Вольфу, и не мог унять в себе какое-то буквально разрушающее его сознание волнение.
Как когда-то в детстве, он мечтал в эти секунды о том, чтобы произошло чудо и (неизвестно как!) вдруг исчез бы ко всем чертям этот высокий костлявый восторженный старик Вольф, чтобы он, Тимур Ивлев, остался бы только с Таней Закревской, а она протянула бы к нему руки, и он зарылся бы лицом в ее ладони, целовал бы ее пальцы, а потом...
— ...оборудованы вы просто превосходно, — услышал он голос Тани. — Доктор Вольф говорит, что начиная с цветного японского эндоскопа «Олимпус» и кончая вот этой самой штукой... Тимур Петрович, простите меня, пожалуйста, я забыла, как это называется...
— "Зевс" — наркозный аппарат разработки фирмы «Дрегер», — нехотя возвращаясь в помещение судового медицинского пункта, подсказал Тимур.
— Да!.. И кончая этим «Зевсом»... вы просто очень приятно его удивили...
— Спасибо, — приходя в себя, сказал Тимур. — Переведите ему, пожалуйста: все, что он видит, — это заслуга нашей компании «Посейдон». Я тут ни при чем. Объясните ему, что я вообще всего четвертый раз вышел в море...
Но Таня не торопилась с переводом. Она с нескрываемым интересом оглядела Тимура и сказала по-русски:
— Кстати! Я, например, была свято убеждена, что у вас даже второго раза не будет. А вы вон в четвертый рейс уже пошли...
— Это почему же? — обиделся Тимур.
— Не знаю... — слегка растерянно отозвалась Таня. — Как-то вы с первого раза не очень вписались.
— Спасибо на добром слове, — холодно проговорил Тимур Ивлев. — Вы все-таки не забудьте перевести доктору Вольфу все, что я сказал.
Таня заговорила с Вольфом по-немецки, потом повернулась к Тимуру:
— Вы женаты? Это, естественно, доктор Вольф интересуется.
— У меня есть дочь пятнадцати лет, — уклончиво ответил Тимур.
— Доктор Вольф спрашивает, как ее зовут.
— Люська... То есть, простите... Людмила.
Таня перевела, Вольф рассмеялся, что-то проговорил.
— Доктор Вольф рад случайному совпадению: у него есть внучка, которой тоже пятнадцать и ее тоже зовут Люська. В смысле — Люси. И он тоже не женат. А еще доктор Зигфрид Вольф приглашает вас в Гамбург, чтобы он мог показать вам свою клинику.
— Обязательно, — сказал Тимур. — Как-нибудь, проездом через Житомир.
— Так и перевести? — спросила Таня.
— Шутка.
— Да не злитесь вы на меня, черт бы вас побрал, доктор! Поверьте, я отношусь к вам значительно лучше, чем вы, наверное, того заслуживаете... — досадливо проговорила Таня. — Я могу доктору Вольфу передать слова вашей благодарности?
— Да, конечно... Конечно, Танечка!
Тимур пожал сухую сильную ладонь старика, а тот задержал руку Тимура в своей руке и, глядя на Таню Закревскую, что-то сказал.
— Доктор Вольф рад знакомству с молодым коллегой, — сказала Таня. — И надеется, что у доктора Ивлева найдется свободная минутка как-нибудь вечерком посидеть с ним в баре за маленьким дринком.
— С удовольствием. Но без вас это будет, наверное, затруднительно...
Таня улыбнулась Тимуру, сказала легко и непринужденно:
— Значит, со мной. Чтобы не было затруднительно. Чао, док!
Когда за Таней и Вольфом закрылась дверь, главный врач судна Тимур Петрович Ивлев сел за стол старшей сестры, увидел несколько картонных коробок с нерассортированными лекарствами, журнал учета и регистрации посещений, и в голове его возник покаянный монолог.
