Том Вулф - Я – Шарлотта Симмонс
– Не-е-е-ет, да нет же, – все тем же тоном признавшего свою вину преступника, что и раньше, ответила Шарлотта. Тем не менее ее мозг уже заработал, и мысленно девушка составляла сложную систему уравнений, решив которую, ей удалось бы выкрутиться, сохранив лицо: то есть рассказать подругам все, что можно, но не все, что они хотели бы знать. – Ну, я… в общем, с тех пор мы с ним еще несколько раз виделись.
Следующий вопрос Беттина и Мими задали хором:
– В каком смысле – виделись?
– Ну, мы вроде как… ну, вы же понимаете… встречались.
– Ах, они, значит, встречались, – повторила Мими. И, выждав паузу, уточнила: – И где же?
– Ну, в основном там, у них в Сент-Рее. Но ничего не было. Честное слово! Я ведь только в гостиной бывала, а там всегда полно народу. Все там тусуются. А наверх я никогда не поднималась. Честно, девчонки. Ну что я вам, врать буду?
– Да мне в общем-то все равно, куда ты там поднималась, – заявила Мими.
«Господи, – подумала Шарлотта, я ведь их обманула. – И почему я им сразу не сказала? Ну и что тут такого особенного, что плохого в том, что я встречалась с Хойтом?»
Но вслух она сказала:
– Ну, во всяком случае, я наверх не поднималась. А все эти девчонки – дуры, им бы только парня подцепить, а больше им ничего и не нужно. Это так… так унизительно. Я насчет этого Хойта сразу на место поставила.
– Так значит, говоришь, ничего такого между вами не было? – уточнила Мими.
– Не-е-е-ет… – Едва успев произнести это слово, Шарлотта уже поняла, что прозвучало оно весьма неопределенно и даже двусмысленно. Пришлось конкретизировать: – Я никогда там у них в Сейт-Рее один на один с Хойтом не оставалась.
Шарлотта подсознательно сделала логическое ударение на словах «один на один», чтобы отвлечь внимание от некоторой недоговоренности, скрытой в этой фразе. Ее мозжечковая миндалина – или это все-таки хвостатое ядро мозга? – уже вспыхнула от воспоминаний о путешествиях руки на парковке в Малом дворе.
– И что, он даже не пытался? – спросила Мими.
– Ну… в общем-то можно сказать, что пытался, – призналась Шарлотта. – Я думаю, они все пытаются. Мужчины, я имею в виду. Но я сразу его одернула и дала понять, что со мной этот номер не пройдет. – Она увидела саркастический взгляд третьей степени, который Беттина адресовала Мими. – Хотите верьте, хотите нет, но он всегда вел себя со мной как джентльмен – с той самой первой нашей встречи у них в клубе на дискотеке. – Опять она стала произносить утвердительные фразы с вопросительной интонацией. И почему бы это? Интересно, Мими с Беттиной заметили? Шарлотта вдруг поймала себя на том, что ждет не дождется, чтобы подружки признали ее право на личную жизнь и, более того, сказали бы, что поездка на прием в Вашингтон – это просто прикольно, клево и вообще – зашибись.
– Так что Хойт уже понял, что я – не такая. Только не будет ли неприлично вот так взять и поехать с ним в Вашингтон? Как вы думаете?
– Вот насмешила-то, – отмахнулась Беттина. – Глаза разуй: ты видишь, что вокруг творится? Вот и скажи, что здесь, в этом бардаке может считаться неприличным?
Почему-то этот ответ Шарлотту не устроил.
– Эх, знать бы еще, что на самом деле происходит у них на этих приемах, – задумчиво сказала Беттина.
– Вообще-то все студенческие ассоциации проводят что-то в этом роде, – заметила Мими, считавшаяся по-прежнему главным авторитетом во всем, что касалось светской и вообще неформальной студенческой жизни. – На самом деле все просто: самая обыкновенная тусовка, только парни обязательно приходят в смокингах, а девушки в вечерних платьях. Ну да, еще обычно это устраивают на выезде, например, в «Холидей-Инн» в Честере. Или отправляются куда-нибудь за город и устраивают гулянку на природе – с вечера до утра. Звездное небо, луна – считается, что все это создает особую атмосферу.
– Это-то понятно, – сказала Беттина, – вопрос в том, чем они там занимаются, на этих официальных балах?
– Точно не знаю, – призналась Мими. – Никогда на таком не была. Но готова поспорить, там все точно так же, как на обычных вечеринках: парни упиваются и орут, девчонки упиваются и блюют, потом парни начинают искать возможность поиметь все, что движется, а на следующий день все как будто первый раз видят друг друга: девчонки утверждают, что ничего не помнят, зато парни уверяют, что помнят все – независимо от того, было оно на самом деле или нет. Единственное отличие от обычной пьянки – это то, что все прикинуты получше и еда покачественнее.
Тут подружки хором рассмеялись, и вдруг даже сквозь громкий смех Шарлотта расслышала за дверью такой знакомый голос: там, в холле, говорила по мобильнику не кто иная, как…
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Беверли, как всегда, с прижатой к уху мобилой, а вслед за ней в комнату ввалилась Эрика. Беверли резко остановилась – правда, не отнимая от уха телефона, – и окинула недовольным взглядом представшую ее взору картину. Самый большой негативный заряд был адресован, естественно, Мими, которая не только пришла в ее комнату, но и уселась в ее кресло. Мими подобралась и сдвинулась на самый краешек этого самого кресла – кресла Беверли. В этот момент она напомнила Шарлотте ласточку, сидящую на краю гнезда и готовую в любой момент вспорхнуть в воздух.
Наконец Беверли сфокусировала взгляд на Шарлотте. В телефон она сказала:
– Джен… Джен… Поняла я… Ладно, я пошла. Перезвоню.
Она прошла в глубь комнаты, все так же глядя на Шарлотту, но ничего не говоря. Шарлотта улучила момент, чтобы поздороваться с подругой соседки:
– Привет, Эрика!
Ей не нравилось, что Беверли ходит по комнате, глядя на нее сверху вниз, но вставать ей не хотелось.
Эрика в ответ одарила Шарлотту ледяной улыбкой, которую та про себя называла «гротонской». Прежде чем Беверли успела что-нибудь сказать, Шарлотта проговорила:
– Извини, Беверли, я просто не думала, что ты будешь дома. Мы… у нас тут… в общем, нам поговорить нужно было. – Сообщать, о чем именно поговорить, Шарлотта не рискнула.
Вспомнив, что Эрика не знакома с Мими и Беттиной, она представила девушек друг другу.
Эрика по крайней мере снизошла до того, что смерила новых знакомых холодным, но довольно продолжительным взглядом. Она даже сумела заставить себя растянуть губы в каком-то подобии приветственной улыбки. Беверли, в свою очередь, ограничилась лишь тем, что бросила косой взгляд на Мими и Беттину.
– Ну и… – начала Беверли, глядя на Шарлотту абсолютно ничего не выражающим взглядом, который та восприняла как пример сарказма второй степени, – …ну и о чем тут у вас речь? О чем шушукаетесь?
