Ирвин Шоу - Богач, бедняк
Ожидая прихода Джин, Рудольф взял в руки свежий номер «Уитби Сентинел» и тут же пожалел об этом. На первой полосе он увидел статью о возвращении в университет профессора Дентона со всеми инсинуациями в его адрес и высказываниями неназванных лиц, выражающих опасения в связи с тем, что его назначение может оказать на впечатлительную молодежь весьма сомнительное, губительное влияние.
— Ах, Гаррисон, ах, сукин сын! — зло произнес Рудольф.
— Что-нибудь подать, мистер Джордах? — спросил бармен, читавший газету на другом конце бара.
— Пожалуйста, еще пиво, Хэнк, — сказал Рудольф, отбрасывая в сторону газету. В эту минуту он решил, что, если ему удастся, он обязательно перекупит у Гаррисона его газету. Ничего наилучшего для города не сделать! Никаких особых трудностей не должно быть. Вот уже три года подряд газета не приносит Гаррисону никакой прибыли, и если Гаррисон не узнает, кто покупатель, то продаст ее по сходной цене. Нужно поговорить в понедельник о деталях покупки с Джонни Хитом. Он медленно потягивал пиво из кружки, стараясь выбросить из головы этого негодяя Гаррисона, когда в бар вошел Брэд Найт в сопровождении трех партнеров по игре в гольф. Рудольф поморщился от яркого апельсинового цвета штанов Брэда. Все четверо подошли к стойке. Брэд дружески хлопнул Рудольфа по спине.
— Ты что, собираешься участвовать в женском турнире?
Брэд рассмеялся:
— Природа одарила самцов более ярким оперением, Руди, а по уик-эндам я — человек природы, — и обратился к бармену: — Плачу за всех, Хэнк. Сегодня я одержал крупную победу.
Каждый заказал себе выпивку, и они сели за карточный столик. Брэд и его партнер выиграли около трехсот долларов. Брэд был одним из лучших гольфистов в клубе и всегда мошенничал. Он, как правило, слабо начинал игру, противники теряли бдительность и удваивали ставки, думая, что им попался слабак. Ну да ладно, это его личное дело. Если люди запросто расстаются с такими деньгами за один субботний день, подумал Рудольф, значит, могут себе такое позволить. Но ему было все же не по себе слушать разговоры о больших проигрышах, о которых они говорили небрежно, не придавая им никакого особенного значения. Нет, он, Рудольф, никогда не станет азартным игроком.
— Я видел на корте Джин, — сказал Брэд. — Она выглядит просто великолепно!
— Она из породы крепких людей, — ответил довольный Рудольф. — Кстати, спасибо за подарок для Инид. — В девичестве мать Джин звали Инид Каннингем, и когда Джин немного оправилась после родов, она сказала, что если он не возражает, то она дала бы дочери имя матери — Инид.
— Инид Каннингем Джордах. Мы, Джордахи, всегда хотели возвыситься, достигнуть верха социальной лестницы. Раньше три имени давали только аристократам. — Рудольф не возражал. Девочку не крестили и не собирались делать этого. Джин вполне разделяла атеистические взгляды Рудольфа или, как он сам предпочитал выражаться, взгляды агностика. Он просто заполнил в свидетельстве о рождении строчку, вписав в нее имя своей дочери: Инид Каннингем Джордах. Не слишком ли много букв для крохи, весящей всего семь фунтов на старте жизни, подумал он. Брэд подарил мисочку, блюдечко и ложечку из чистого серебра, и теперь у них в доме восемь серебряных мисочек, так что Брэд не был оригинален. Но он еще открыл на имя Инид счет в банке в пятьсот долларов. А на протест Рудольфа по поводу его расточительства он спокойно ответил: «Никогда не знаешь, когда девушке придется платить за аборт, — дети так быстро растут».
Один из партнеров Брэда возглавлял в клубе спортивный комитет по гольфу, его звали Эрик Сандерлин. Он носился со своим любимым проектом расширения и улучшения площадки для игры в гольф. Рядом с клубом пустовал довольно большой участок земли с лесом и заброшенной фермой, и Сандерлин обратился к членам клуба с предложением собрать деньги, выпустив заем, купить участок.
— Для нас начнется новая эпоха, — увлеченно говорил он. — Мы могли бы даже принять участие в турнире ассоциации профессиональных игроков в гольф. Число членов сразу бы удвоилось!
Никто в Америке, подумал презрительно Рудольф, не в силах устоять перед тенденцией что-то удвоить, вступить в новую, грандиозную эпоху. Он сам в гольф не играл. Но все же был очень доволен, что они говорили в баре о гольфе, а не об этой гнусной статье в «Сентинел».
— Ну а ты, Руди? — спросил его Сандерлин, допивая свой «Том Коллинс». — Ты подпишешься на заем?
— Я пока об этом не думал, — ответил он. — Дайте мне пару недель на размышление.
— О чем тут размышлять? — напористо спросил Сандерлин.
— Ах, старина Руди, — раскатисто произнес Брэд. — Он никогда не принимает непродуманных, быстрых решений. Если ему даже нужно постричься, он раздумывает над этой проблемой недели две, не меньше.
— Если нас поддержит такой верный человек, как ты, то тем самым окажет нам бесценную помощь, — сказал Сандерлин. — Я от тебя не отстану, Руди.
— Какие могут быть сомнения, Эрик! — ответил Руди. Сандерлин рассмеялся от слов Рудольфа, словно это была похвала в его адрес.
Он и двое игроков пошли в душ, постукивая своими острыми шипами по голому деревянному полу. В клубе запрещалось находиться в шиповках: в баре, ресторане или комнате для игры в карты, но на такое правило никто не обращал никакого внимания.
Ну, если вы собираетесь вступать в новую, грандиозную эпоху, подумал Рудольф, то придется перед входом все же снять ботинки.
Брэд остался у стойки и заказал себе еще виски. Лицо у него всегда было красным, и поэтому очень трудно различить отчего: то ли от жаркой погоды, то ли от спиртного.
— Такой видный человек, — повторил Брэд слова Сандерлина. — Все в этом городе всегда говорят о тебе, как будто ты — великан ростом в десять футов.
— Вот поэтому я и привязался к городу, — ответил Рудольф.
— Ты собираешься остаться здесь, когда уйдешь из бизнеса? — спросил Брэд, не повернувшись к Хэнку, который ставил перед ним стакан с виски.
— Кто говорил о моем уходе из бизнеса? — Рудольф никогда не делился с Брэдом своими планами.
— Слухами земля полнится.
— Ну а все же, кто тебе сказал?
— Но ты ведь действительно собираешься уходить, разве не так?
— Кто тебе сказал?
— Вирджиния Калдервуд.
Снова эта чокнутая сборщица информации, шпионка, ненормальная полуночница Вирджиния Калдервуд, как призрак, оставаясь в тени, постоянно что-то вынюхивает, ко всему прислушивается.
— Последние пару месяцев я с ней часто встречался, — продолжал Брэд. — По-моему, она очень милая девушка.
