Ирина Степановская - Круговая подтяжка
– И что, прерывают?
– Естественно, прерывают. Ведь если она этого ребеночка родит и оставит в Доме ребенка, кормить-то его кто-то должен будет! А налогоплательщики у нас сейчас сам знаешь какие! На детей, пенсионеров, инвалидов денег и так не хватает. Поэтому разрешено беременность прерывать на любом сроке по желанию женщины.
– Но ведь это узаконенное убийство! – с недоумением посмотрел на Юлию Азарцев.
– Опять ты о высоких материях! А войны – не узаконенное убийство? Нам надо думать, как бы нас самих не пустили под нож!
– Юля! Что у тебя всегда за выражения! Но скажи, если у женщины нет денег на содержание ребенка, откуда она возьмет кругленькую сумму на то, чтобы эту нежелательную беременность прервать?
– Не будь ты таким уж наивным! На такие вещи женщины всегда деньги находят. К тому же клиника наша в лесу, от города далеко, ляжет сюда, полежит, никто ничего не узнает. Два-три дня отдохнет и выпорхнет на свободу. Еще, может, даже захочет пройти курс косметических процедур. Отбеливающие маски, массаж… При беременности ведь часто возникают проблемы с лицом!
– Но, Юля, я никак не пойму, какие маски могут делать в твоем ужасно дорогом отделении социально незащищенные женщины, приехавшие с Украины?
– Господи, да про Украину я просто так сказала! Мало ли любовниц у богатых людей? Что они, социально защищенные? Вот она ходит беременная до того срока, пока пузо не вылезет под подбородок, и все настаивает, чтобы ее кавалер либо с законной женой разошелся, либо оставил свой холостой образ жизни и женился на ней, и для этого она ребеночка и выращивает. А как он официально поставит вопрос – никакого ребеночка, или я с тобой завяжу, тут наша клиника как раз и сгодится. А уж денег этот богатенький Буратино, чтобы произвести эту манипуляцию, не пожалеет.
Азарцев был так ошарашен Юлиным планом, что молчал, не зная, что сказать.
А Юля решила, что теперь пришло время надавить на самое слабое место Азарцева.
– Ты подумай, – вкрадчиво проговорила она, – если за счет абортов наш доход возрастет, ты сможешь заниматься благотворительностью. И оперировать кого и сколько захочешь!
Ее слова попали в цель. «Добро и зло в мире все-таки соразмерены, – подумал Азарцев. – Если какие-то идиотки в нашей клинике будут совершать некое зло, то я смогу компенсировать его хотя бы частично, помогая тем людям, которым, может быть, больше никто не сумел бы помочь».
– Но ты уверена, что все это законно?
– Вот, позвони! – Юля сунула ему в руки журнал, в котором на рекламной странице некоторые объявления в разделе «Медицинские услуги» были отчеркнуты фломастером. Азарцев потом действительно позвонил. Юлина компетентность в этом вопросе полностью подтвердилась.
– А на какие деньги мы будем делать переустройство?
– Поможет Лысая Голова! Он уже столько вложил, что еще несколько тысяч долларов, если они принесут реальный доход, не могут быть для него камнем преткновения!
– И ты берешься это устроить?
– Конечно, берусь!
– И что, Боря Ливенсон согласился на такую работу? Ты с ним уже говорила?
– Предварительно говорила. А почему бы ему не согласиться? Работа одинаковая, что там у него в роддоме, что здесь. Только здесь оплата будет выше, воздух за городом чище и питание лучше, чем роддомовские государственные харчи. Тонька готовит все-таки – не сравнить с больничной-то кухней!
– Тише!
– И что! Все местные прекрасно понимают, что такой работы, как у нас, им в их поселке никогда не найти! Они будут за нее держаться, даже если им всем присвоить индейские клички, лишь бы платили! И Тонька старается, потому что этой работой содержит практически всю семью. И дочь свою старшую сколько раз уже привлекала к работе, если сама почему-либо не успевала приготовить еду, все прибрать и помыть. Надеется, наверное, что, если будет вакансия, мы и дочь ее возьмем на работу. И это правильно. Девка здоровая, хотя и учится еще в школе, пусть привыкает к труду. Покажет себя хорошо, может, и правда возьмем.
– Ты девчонке-то за работу хоть немного приплачиваешь?
– С чего бы это? Успевает Тонька или нет, это ее проблемы! Пусть привлекает хоть одну дочь, хоть трех, но чтобы работа была вовремя сделана!
– Но девочка примерно такого же возраста, как Оля. И даже внешне чем-то немного похожа…
– Ты, Азарцев, не путай. Оля – это Оля, а здесь – посторонняя девчонка. А вот чтобы Оле не пришлось никогда по чужим людям посуду мыть, мы с тобой здесь и кумекаем, как нам выйти из финансового кризиса!
– Но, Юля, – опомнился Азарцев, – а как же медицинская книжка, справка из СЭС, флюорография, анализы? Значит, у Тониной дочери, если она здесь помогает матери, тоже все это должно иметься? Вдруг проверка!
– Азарцев! – Юлия всплеснула руками. – Ты меня все-таки ужасно раздражаешь! Ведь ты числишься руководителем, а не я! А ты живешь здесь со мной, как у Христа за пазухой, ничего не знаешь, ни о чем не в курсе, и еще задаешь такие глупые вопросы! Уж занимался бы своими операциями и молчал! Будет, я тебе говорю, будет все в порядке у них с документами, если придут с проверкой из СЭС. Неужели ты думаешь, что если Тонька пошлет свою девчонку вот этими булочками на станцию торговать, то у нее откуда-нибудь возьмется медицинская книжка? Хотя, – на секунду задумалась Юля, – тут ты, может, и прав. Антонина как-то сказала, что девчонку тошнит в последнее время. Надо им обеим в приказном порядке сдать в районной больнице анализы на яйца гельминтов. А то мало ли, у всех тут огороды, копаются в земле, руки не моют…
– Ну как же не моют? Взрослые люди! – запротестовал было Азарцев, но Юлия отмахнулась от него и грозным голосом продолжала нравоучение: – Так вот, чтоб ты знал, Азарцев, СЭС приходит всегда по предварительному звонку! Так же, как пожарная охрана, налоговая инспекция и другие многочисленные проверяющие. Иначе, если они не позвонят, нас тут может и не быть. Вот они пришли, а охрана их даже на порог не пустит! Они что, дураки или им делать нечего – по сто раз с проверками приезжать и с пустыми руками от ворот уходить? Ты дите, Азарцев! Как ты еще на свете-то без меня живешь!
– Юля, честное слово, я тобой просто горжусь! – Азарцев со вздохом поцеловал милостливо протянутую ему руку. И в то же самое мгновение будто кто-то проник в его мозг и отчетливо там прошептал: «Предатель! Предатель!»
Колокольчик входной двери позвонил. Юлия выглянула в окно: шофер привез клиентку на консультацию.
Охранник пошел открывать.
– Ну, Вовка, твой выход. Дама что надо! – Юлия придирчиво разглядывала клиентку. Азарцев тоже встал, подошел к окну, выглянул из-за шторы. Шофер, открыв заднюю дверцу, помогал выбраться из машины пожилой даме в сером благородном пальто. Изящно уложенные волосы дамы были аккуратно подсинены.
