Захар Прилепин - «Лимонка» в тюрьму (сборник)
г. Рига, центральная тюрьма
Возможно…
Может быть, где-то
В хаосе вселенных
Скрывается мир
С другим прошлым…
Там в циклопическом мавзолее
Лежат Ленин и Савинков.
Там Будённый и Унгерн взяли Варшаву
Под красным знаменем
С золотой свастикой
И поскакали дальше, на помощь
Восставшей Северной Германии.
Там Маяковский стал послом
В футуристической Римской Республике,
Построенной из огня и стали
Д’Аннунцио и Маринетти.
Там биографии Никиша, Троцкого,
Геббельса, Блюмкина, Штрассера, Мао,
Запутавшись в лабиринте столетия,
Породили неведомую нам историю.
Кому-то покажется адом тот мир,
Смеющийся
В ядерной лихорадке восстаний,
Но для меня – это мечта
О месте, где я бы не был чужим.
Снежная боярыня
Ольге Морозовой
Нужно быть Суриковым, чтобы описать,
Как величаво, спокойно и гордо,
В изящных браслетах-наручниках,
Ты садилась в телегу-микроавтобус,
Окружённая весёлыми жандармами.
Я же могу только шептать…
Ольга!
Твоё имя рисует иней
На зарешечённых окнах…
Ольга!
Твоё имя скрипит под ногами
Во время прогулок…
Ольга.
Твоё имя кричат валькирии
В небесах, над Гипербореей.
Ольга…
Вспоминая тебя, хочется
Выложить льдинками слово
«ВЕЧНОСТЬ».
Ведь из глубин твоей Веры
Веет космическим холодом.
Я знаю!
После победы
Мы построим посреди тундры
Огромную статую ангела
С твоим лицом,
Освещённую северным сиянием.
И ты тоже увидишь это.
Живая и свободная —
Ведь люди не смогут
Навек запереть
Русскую Зиму…
Ольга Морозова
Портрет современницы
Вот уже две недели я сижу в камере. После официальной отмены голодовки меня подняли из карцера. Нас шестеро. Личности колоритные, представлены все слои населения и все основные национальности, населяющие Латвию. Сегодня расскажу об Инессе.
Инесса родилась в маленьком украинском городке, утопающем в садах, цветах и провинциальной скуке. Мать девушки, учительница средней школы, дала дочери добротное домашнее образование. Девочка освоила английский, рукоделие, фортепиано. Мама мечтала об одном – чтобы Инесса вышла замуж, родила внуков. Но девушке было тесно в родном городе. От своих разношёрстных предков – русских, украинцев, поляков (и, может быть, евреев) – она унаследовала горячий темперамент и твёрдую уверенность в том, что рождена для идеальной любви, а не для прозябания. Поиски идеала привели Инессу в Ригу.
В Риге Инессе встречались разные мужчины – хорошие, не очень хорошие, а один оказался настоящим подлецом. Она так ему и сказала, прямо в лицо. К несчастью, лицо высокопоставленное. И вот Инесса делит с нами скудный тюремный быт. «Мадам Арманд» хороша собой – матово-белая кожа, яркие глаза, стройная фигура. Не удивлюсь, если лет через пять она украсит своей фигурой какой-нибудь западноевропейский монарший двор. Упорная баба, но речь не об этом. Инесса некоронованная королева камеры. По вечерам на неё накатывает, она становится мрачной, ложится в постель, но заснуть не может. Могильный холод, исходящий из самой глубины сердца, сковывает её тело. Она наваливает на себя одеяла, но они не помогают. Мелкая дрожь на губах – Инессе плохо. «Это не зараза, не наркота – это нервы. В такой момент её лучше не трогать и не шуметь», – поясняет сокамерница Елена Георгиевна. Елена Георгиевна дипломированный врач. В «отеле Илгуциемс» за интеллектуальное преступление. Она этого не скрывает.
Скоро мы уснём, а Инесса уснёт только под утро. О чём она думает ночью? Мне кажется, что о подлеце.
Днём Инесса оживает, достаёт из своих многочисленных коробок печенюшки, конфетки, угощает всех скромными, но справедливыми порциями. Я предвкушаю, сейчас начнётся самое интересное! Предчувствия меня не обманули. Инесса начинает говорить: «Девушки, а кто из вас читал работу Гегеля «Женщина и социализм»?» Гробовая тишина. «Ольга, а ты?» – «А чё я? Чё я? Я, кроме «Логики» Гегеля, ничего не читала! – и продолжаю бубнить: – Сущность есть погруженное внутрь себя бытиё…» – «Кошмар! – отвечает Инесса. – Ну, начнём учение о понятии».
Мне кажется, что это тоже из Гегеля, но я не уверена. Поэтому (чтобы не попасть впросак) делаю многозначительную улыбку на морде лица. Кажется, угадала.
Лекция «Женщина и социализм».
Конспектирую.
Первоисточник: Г. Гегель, немецкий филолог-классик.
Лектор: «Инесса Арманд».
Гегель пишет, что в Африке есть такие племена, где девочек перед вступлением в брак лишают девственности. Собирается всё племя – мужчины, женщины. Зажигают костры, скачут, поют. В центре праздника – идол. Идол сделан из дерева, и у него большой стоячий член (тоже из дерева). Во время танца девушка должна сесть на член и лишить себя девственности. После этого ее отдают мужу – примите и распишитесь! (Возглас из аудитории: «Какой ужас!»)
О, это ещё что! Есть и другой обычай – всех девочек трахает жрец. Сколько ему приведут – столько и трахает. А потом их тоже отдают мужьям.
Вопрос аудитории: «А как ихние мужчины это терпят?»
Их (да и не только) мужчины заслуживают подобного отношения. В некоторых племенах есть ещё более варварский обычай: девочкам ещё в младенчестве отрезают клитор, чтобы не о сексе думала, а о работе. Они считают, что, если удалить эрогенный орган, женщина станет послушной рабыней. Вступит несколько раз в жизни в интимные отношения, а остальное время: работать, работать, работать. Кстати, клитор отрезают каменным ножом. Нагреют на костре – и чик! Иногда промахиваются. Резанут не то место – девочка умирает.
Аудитория: «А, лучше смерть, чем всю жизнь без любви!»
Что?! Умирать?! Ни фига! Один профессор из Европы заинтересовался этим варварским обычаем и приехал в Африку. Долго жил среди племени, наблюдал. Он выяснил поразительную вещь: природа переносит эрогенную точку с удаленного клитора в самые необычные места женского тела – руки, ноги, спину. Главное, девушки, знать, где эта точка!
Все? Чё-то я не въехала! В коридоре гремят замки, лязгают кормушки – это баландёры раздают ужин. Лекция завершена. Совсем скоро праздник закончится, Инесса погрузится в свой мир, отгородится от нас коконом вонючих одеял. «Спокойной ночи, дорогая Инесса. Пусть грядущий день принесет тебе свободу». – Мы не произносим слов вслух, только мысленно, мысленно, а то не сбудется.
