Рональд Х. Бэлсон - Исчезнувшие близнецы
– Я возвращаюсь в гетто. Иду с работы.
– Какой у тебя адрес?
– У меня его пока нет. – Моя тревога нарастала.
– Нет адреса? Где же ты живешь?
– На улице.
Солдата разозлил мой ответ, он раздраженно покачал головой.
– Nein, nein…[25]
Но товарищ поторопил его:
– Брось, Йозеф, мы опаздываем. Нас ждут в ресторане. Наплевать на эту еврейку!
Солдат отдал мое удостоверение и отпустил меня. Я облегченно вздохнула. По дороге в гетто я встретила еще нескольких человек, в основном возвращающихся с работы женщин. Некоторых я останавливала, расспрашивала о Шейнманах. Как я уже говорила, почти все знали Капитана. Он был уважаемым человеком. Но встреченные мною люди отвечали, что, насколько им известно, в гетто Капитан не появлялся. Его никто не видел. Ни его, ни мою маму, ни Милоша.
В поисках свободной комнаты я обошла пару переполненных многоквартирных домов, но все было занято. Ситуация в гетто была безрадостной. Такое даже представить трудно: на площади, где раньше жили несколько сотен бедных семей, сейчас разместились почти десять тысяч евреев. Если раньше, до войны, семья жила в добротном двухэтажном доме, то теперь она ютилась в ветхом здании в комнатушке три на три метра.
Я переходила от дома к дому. Было уже поздно, а для апрельского вечера темно и невероятно холодно. Возле железнодорожного полотна располагалось четырехэтажное кирпичное здание, где на каждом этаже было по две квартиры. Теперь в каждой из них ютилось по нескольку семей и свободной комнатушки не было. Я уже собралась уходить, как меня остановил какой-то старик.
– Ты что-то хотела?
– Мне негде ночевать. Похоже, все занято. Вы не знаете, есть ли где свободные комнаты?
– Уже почти полночь. Сегодня ты ничего не найдешь. Большинство людей спят, если могут, конечно. У меня есть маленькая комнатка, можешь остаться. Я для тебя опасности не представляю. – Он тепло улыбнулся. – Меня зовут Йосси.
Он жил в подвале котельной. Там была большая печь, которой предполагалось отапливать здание, но отопление не работало, потому что угля не было. Мы жили в стране, где добывают уголь, но в гетто его никто не завозил. Йосси сказал, что я могу постелить в углу коврик и спать на нем. Я с благодарностью приняла это предложение и протянула несколько рейхсмарок, но он отказался. Я села на коврик, открыла пакет, который дал мне Давид, и вытащила хлеб с мясом. Я умирала с голоду, но тут заметила, что Йосси не сводит с меня глаз.
– Есть хотите? – спросила я.
Он пожал плечами, потом кивнул. Я поделилась с ним тем немногим, что у меня было, – он был тронут до слез. Я подумала: а как же этот старик достает себе еду? Было видно, что он слишком слаб, чтобы стоять в очереди за продуктами. И, разумеется, он был нездоров, чтобы работать. Оставалось надеяться, что у Йосси есть семья, которая о нем позаботится. В противном случае он так и умрет в этом холодном подвале. В потертом, изношенном пальто и разваливающихся туфлях.
– Вы знаете Якова Шейнмана? – спросила я, пока мы ели.
Он кивнул:
– Я знаю Якова. Капитана. – Он улыбнулся. Зубы у него были желтыми, некоторых уже не хватало. Уверена, что зубная паста – роскошь, которую он уже давно не видел. – Я знаю Якова с юношества. Я был учителем.
– Он мой отец. Его арестовали немцы вместе с моей мамой и маленьким братом. Я думаю, они могли поселиться где-то в гетто. Вы их не видели?
Он печально покачал головой:
– Мне очень жаль. Я мало где бываю, почти не могу передвигаться. Я хожу в синагогу, если кто-то поможет мне туда дойти. Если нет – сижу в своей комнате и читаю. Но Якова я не встречал. – Он поднял вверх сучковатый указательный палец. – Ты должна спросить в юденрате. У них все списки: они точно знают, кто здесь, а кого нет.
– Юденрат?
– Это Еврейский совет. В его обязанности входит ведение всей документации, поэтому они знают, кто здесь живет, кого выслали, кого отправили на работы, а кто так и не вернулся. Каждый день они подают немцам списки и такие же вывешивают у Городского совета. Ты смотришь этот список и если находишь там свою фамилию, то наутро являешься на городскую площадь, чтобы отправиться на работы. Иногда в конце дня ты возвращаешься домой, иногда отсутствуешь целую неделю, но бывало, что люди вообще больше не появлялись.
От его рассказа у меня мурашки побежали по коже.
– В юденрате, в этом Еврейском совете, сознательно составляют эти списки для немцев?
– Нельзя винить членов юденрата, у них нет выбора. Не они дергают за веревочки. Мне кажется, что они в общем и целом хорошие люди и стараются, как могут. Они – наше связующее звено с нацистским командованием. Если бы не они, не было бы гражданской организации, некому было бы общаться с нацистами. Но, по большому счету, ты права: они помогают нацистам насаждать свои приказы. Когда будешь наводить в юденрате справки о своей семье, проси встречи с Мейером Капинским.
Йосси дал мне адрес и сказал, что вероятнее всего застать Капинского перед обедом.
– Обычно днем у них собрание, которое длится до захода солнца. Они не хотят нарушать комендантский час.
Я покачала головой:
– Днем я не могу, я должна быть в Цеху. Вы не могли бы поспрашивать для меня? Если не трудно, просто спросите у пана Капинского о Якове и Ханне Шейнман и маленьком мальчике-инвалиде по имени Милош. А я вернусь завтра вечером, и вы мне все расскажете.
Йосси погладил меня по голове:
– Конечно, конечно. Возвращайся завтра, и я расскажу тебе все, что удастся узнать. И можешь жить в этом уголке сколько пожелаешь. – Он засмеялся. – Или пока не найдешь место, где переночевать. Место, которое не придется делить с мышами. Будь осторожна.
Я искренне поблагодарила его, сунула вещмешок под голову вместо подушки и заснула.
На следующее утро я проснулась от резкого тычка в бок. Надо мной стоял Йосси. В комнате было темно, только тонкая полоска света просачивалась со стороны лестницы.
– Просыпайся давай, – сказал старик. – Солнце уже встало. Нельзя опаздывать в Цех. За опоздание тебя накажут.
– А здесь есть где умыться?
Он покачал головой:
– Пойдешь по улице, там фонтан. В доме воды нет. Только в фонтане.
Я помчалась в Цех и в семь часов уже сидела за швейной машинкой. К моему рабочему месту поднесли рулон материи, и я начала работу. В полдень объявили перерыв, дали краюху хлеба с сыром и маленький кусочек колбасы – я уже проголодалась не на шутку. Еще я познакомилась с сидящей рядом молодой женщиной. Марця, худенькая невысокая девушка с тонкими белокурыми волосами и высокими скулами, была родом из городка Тшебиня, что в пяти километрах от Хшанува. Я знала этот городок, там находился железнодорожный вокзал.
