Говард Немеров - Игра на своем поле
– Мне не хотелось бы говорить об этом, пока мы не приедем, но поверьте, у меня есть веская причина ехать именно туда, а не в другое место.
– Ну, раз вы настаиваете… – И Лили с остервенением рванула «бугатти» с места.
Даже если Лили и была пьяна, она не боялась вести машину с бешеной скоростью, ничуть при этом не теряя самообладания. За время этой короткой поездки в город Чарльз не раз испытывал сильный испуг и впоследствии, размышляя обо всем, пришел к выводу, что именно здесь и произошел некий поворот событий: он перестал быть хозяином положения, и это сказалось уже в том, что не он вез, а его везли, чего он вообще не любил. Кстати, эти десять или пятнадцать минут позволили ему понять, что влюбиться в Лили и жениться на ней – это совсем не одно и то же.
Машина была открытая и с такой низкой подвеской, что создавалось ощущение какой-то особой связи с дорогой, ревевшей под ногами, как ураган. В продолжение всего пути оба молчали, и, только поставив машину перед рестораном, Лили сказала:
– Не сердитесь, что я капризничала и не хотела ехать сюда. Мир?
– Можете об этом не думать!
Они улыбнулись друг другу и вошли в ресторан. Впрочем, Лили оказалась пророчицей: не успели они сделать несколько шагов по залу, как из-за столика поднялся толстый Барбер и стал в проходе с салфеткой в руке, сияя улыбкой и торопливо дожевывая кусок.
– Профессор Осмэн, какая приятная встреча! – произнес он, обретя, наконец, возможность шевелить языком. – Привет, Лили! Позвольте познакомить вас с моими родителями, сэр. Мама, папа, познакомьтесь! Наш профессор мистер Осмэн. А это моя невеста Джералдин Перл.
Последовали неловкие приветствия. Отец Барбера был маленький, сморщенный человечек, казалось исчерпавший все свои силы на то, чтобы произвести на свет столь внушительных размеров отпрыска. Джералдин – милая простоватая девушка – чем-то напоминала свою будущую свекровь. Барбер-сын с многозначительным видом отвел Чарльза в сторону; Лили осталась одна, принимая как должное восхищенные взгляды всего зала.
– Не могу передать, как я вам благодарен, сэр, – понизив голос, заговорил Барбер. – У меня точно камень с души свалился, когда я узнал, что этот досадный эпизод закончился благополучно. Я понимаю, сэр, что вы уступили не по моему желанию, а из высших побуждений. Это очень великодушно с вашей стороны, профессор. Надеюсь, вы меня простите, если я сказал вам сегодня утром что-либо неприятное.
– Мистер Барбер, – начал было Чарльз, но, увидев перед собой это глупое открытое лицо, не мог не улыбнуться. – Мистер Барбер, как хорошо быть таким, как вы!
Лицо собеседника не выразило ни понимания, ни хотя бы желания понять смысл этих слов – оно сияло все той же улыбкой.
– Лили – замечательная девушка, – сказал Барбер. – Для меня новость, что вы знакомы.
– Надеюсь, вы ничего не имеете против? Простите, но мы должны вас покинуть.
Он повернулся к Лили и взял ее под руку; отходя, они услыхали, как мать Барбера сказала:
– У вас так принято, чтоб преподаватели…
– Ш-ш-ш, мама, – довольно громко остановил ее сын. – А что здесь дурного? И потом, кажется, она его племянница.
Чарльз покраснел.
– Не смущайтесь, дядюшка! – сказала Лили, усаживаясь напротив него за столик. – Пожалуй, мне следует звать вас по имени.
– Я буду рад!
– Так значит, Чарльз? Красивое имя! А это не беда, что нас здесь видят вместе? Может быть, вам неприятно? Ваша жена узнает…
– У меня нет жены. Она умерла.
– О, простите!
– Она уже давно умерла.
– Ну так я хочу что-нибудь выпить, Чарльз. можете заказать виски и поведайте, наконец, почему вам понадобилось приехать именно сюда.
– Это тонкое дело. – Он поглядел ей в глаза. – Не знаю, имею ли я право рассказывать вам, но мне это просто необходимо. С момента нашего утреннего разговора произошло очень много событий.
Чарльз заказал виски.
– Передайте, пожалуйста, мистеру Гардиньери, что я прошу его подойти к нашему столику и выпить с нами вместе, – сказал он официанту и услышал в ответ, что хозяин очень занят, но ему будет передано.
– Тайна сгущается! – заметила Лили.
– Итак, сначала, если считать это началом… Было ли вам известно сегодня утром, что ваш приятель провалился не только у меня, но и у мистера Солмона по философии?
– К сожалению, да.
– Почему же вы умолчали?
– Это было нечестно, по-вашему?
– По-моему, да.
– Но я же не могла свести вас с ним! Вот и решила поговорить с каждым в отдельности. После обеда я была у мистер Солмона тоже.
– Ну и как?
– Никак. Вы оба можете служить благородным примером для остального педагогического мира. Люди принципа! А он к тому же еще и смакует это. Не то, что вы. Мне кажется, я бы не могла найти общий язык с мистером Солмоном.
– Сегодня я имел честь познакомиться с вашим отцом, – сказал Чарльз, – и тоже думаю, что не смог бы найти с ним общий язык. О чем я очень сожалею, – добавил он, намереваясь сказать: «Потому что я собираюсь на вас жениться», но решимость ему изменила.
– А почему вы сожалеете? – полюбопытствовала Лили, но в эту минуту официант принес им виски и сообщил, что мистер Гардиньери сейчас подойдет.
– Здесь во многом виноваты, кажется, вы, – сказал Чарльз. – Вся эта история гораздо неприятнее, чем вы подозреваете, и гораздо сложнее. Ваш отец, по-видимому, очень вас любит?
– Он тоже потерял жену и всячески старается, чтобы я была счастлива.
– Поэтому, ничего не добившись ни от меня, ни от Солмона, вы направились прямо к вашему папаше, да?
– Конечно! Что мне еще оставалось?
– Разве это так для вас важно? Не могли поставить на этом точку?
– Стало быть, не могла. Стало быть, важно!
– Что ж, вы добились результатов, – мрачно сказал Чарльз. – Ваш папаша с благословения сенатора Стэмпа и с его помощью терроризировал ректора и уже собирался идти с дубинкой на мистера Солмона. Я удержал его.
– Почему?
– Почему? Видите ли, дорогая Лили, так с людьми не обращаются. Даже если очень хочется чего-то добиться.
– Но вам-то он не угрожал дубинкой?
– Нет. Однако особого героизма я не проявил. Ко мне не пришлось применить силу, так как я – увы! – капитулировал еще раньше. И это объясняет, как ни странно, почему мы с вами здесь. Скажу вам так, Лили: в силу некоторых обстоятельств, которые возникли сегодня, я вынужден был разрешить Бленту играть. Мне очень неприятно, что я попал в такое положение, но скажу вам больше – теперь уж я считаю, что он обязан играть. Ваш приятель совсем не такой простачок, каким вы его изобразили.
– Да, – сказала она, – боюсь, что вы правы. По-видимому, я ошиблась в отношении его.
– Как вас понимать?
– Неважно. Продолжайте ваше мрачное повествование!
– Уж мрачнее некуда! Не знаю, правильно ли я поступлю, выдав вам тайну, – ведь я дал слово. Но такое нельзя скрывать, и если кто-нибудь должен знать, так это в первую очередь вы. Потому что, к слову сказать, он вас обманул. Он провалил зачет по другой причине.
– Ах, вот вы о чем!
Их беседу прервал подошедший Гардиньери; он выдвинул стул, но не сел, а облокотился о спинку и недовольно посмотрел на Чарльза.
– Я думал, вы один, профессор.
– Как видите, нет, – ответил Чарльз и познакомил его с Лили. – Присядьте и не хмурьтесь! Мою просьбу будет нетрудно выполнить, и это не сулит вам никаких неприятностей.
– Всяко бывает, – угрюмо отозвался Гардиньери, но все-таки сел.
– Сегодня, когда я здесь обедал, – сказал Чарльз, обращаясь к Лили, – мистер Гардиньери сообщил мне, правда не вдаваясь в подробности, что уже заранее известно, кто завтра выиграет.
– Я вам этого не говорил, профессор Осмэн, – сказал Гардиньери.
– Однако я вас так понял, – возразил Чарльз. – Конечно, мне хотелось думать, что это шутка или преувеличение, но несколько часов спустя я узнал нечто такое, что заставило меня безусловно вам поверить. Кое-кто получил взятку.
– Тот малый, о котором мы с вами говорили, – поспешно подсказал Гардиньери.
– Касаться имен в настоящий момент мы не будем. Я не подтверждаю, что это тот, о ком вы думаете. И по ряду причин, хотя в доказательствах нет недостатка, я не собираюсь передавать это дело в руки властей для расследования… А теперь допустим, что положение изменилось. Человек, получивший взятку, желает искупить свой бесчестный поступок и намерен сделать это любой ценой. Это может стать печальной вестью для ваших друзей, мистер Гардиньери, но, мне кажется, им лучше знать, чем не знать. Им, пожалуй, стоило бы сразу поставить на обе команды. Так или иначе, я уполномочен вернуть задаток кому следует. Вы могли бы передать им эту информацию? Хозяин ресторана насупился.
– Если об этом узнают, профессор, заварится такая каша, что потом не расхлебать.
