Алексей Смирнов - Лето никогда
Вот оно, стынет. Не надо сочинять. Надо прислушаться. Что я слышу?
Похоже, оно говорит мне, что пора домой.
Точно? Кто это сказал – оно или я сам?
Плохо слышно. Надо подойти ближе. Надо просто войти и спросить у него.
Вода совсем как воздух, ничего не чувствую. Что ты сказало, повтори? Пора домой? Плохо, плохо слышу.
Смотри, я уже зашел по пояс. Повтори громче. Что? Пора домой?
Надо, чтобы вода коснулась ушей.
Это точно? Я правильно понял?
Пора домой.
Пролог-2
Подземный переход не шел из памяти. Его стены были выложены белыми кафельными шашками. Сколько это в баллах и за что, белые шашечки? Плохо это для Тритона или удовлетворительно?
И на платформе тоже шашечки. Малый Букер, оттягивая свидание, увлекся и двигался по ней, как по шахматной доске: то конем, то робкой пешкой. Девять утра, он в метро, путь далек, жизнь прекрасна.
Ему было так себе, ничего. Никаких сантиментов. Диск получился покруче отцовского. Опыт приобретения памяти – это не шутка. Правда, еще нет личного опыта передачи. И отчаянно стыдно за робость и слезы тогда. За это он, естественно, получит по заслугам. Что ж, поделом. Зато сыну будет совсем легко. Он станет пуст и легок; он воспарит, как воздушный шарик, до самого орла. Пускай орел затягивает ремень и сверлит дырочку. Таким багажом не насытишься. Святая простота. Чем дальше, тем пуще святость. Коллективный архетип. Родовая память. Которая позволит. Смеясь, распрощаться со всяким обязующим естеством и беспомощным Богом.
Малый Букер ехал в «Бригантину» повидать своего сына, Мелкого Букера.
Июнь – октябрь 2001
