Марк Ламброн - Странники в ночи
— То есть вернуть ее силой? Так?
— Возможно, — холодно ответила она. — Итальянские власти не будут нам в этом препятствовать. Но мы не хотим скандала, месье Каррер, уверяю вас. Гораздо лучше было бы действовать методом убеждения. Вот почему я предложила вам встретиться. Я хотела попросить вас…
— О чем?
— Попросить помочь нам. Она должна вернуться в Нью-Йорк.
Кейт Маколифф прикурила от маленькой золотой зажигалки. Я почувствовал, как у меня по спине бежит струйка холодного пота.
— Скажу вам откровенно, мисс Маколифф. Ваша сестра живет со мной. Она никогда не говорила о своей семье. Она хочет остаться в Риме.
— По-вашему, ей это на пользу?
— Спросите у нее, — сухо ответил я.
— По-вашему, с ее здоровьем все в порядке? Вы правда так думаете? Отвечайте, месье Каррер. Отвечайте, только честно.
Я видел, что она с тревогой ждет ответа. В баре отеля перекликались веселые голоса.
— Вот что я вам скажу…
— Нет, — перебила она. — Вы ничего не можете мне сказать, потому что сами знаете: с ней неладно. Я знаю, что вы знаете. Надо вывести ее из интоксикации. Моя мать не в том состоянии, чтобы этим заниматься. Кристина — моя единственная сестра. Так что, нравится вам это или нет, но она должна вернуться в Нью-Йорк.
Кейт Маколифф судорожно раздавила сигарету в пепельнице. Она ждала ответа. И в эту минуту я понял, что ей так же скверно, как мне. Мы сидели друг против друга в этом холле с псевдоантичной лепниной, вокруг разливалась дремотная лень, как бывает на исходе жаркой поры. Из гибельного водоворота, куда затягивала меня жизнь, я смотрел в глаза этой женщины, так похожей на ту, что я любил, глаза респектабельной молодой американки, которая была сестрой Тины, ее детством, — и в этих глазах видел решимость отчаяния. Я почувствовал, что у меня на лице написана такая же враждебность, как у нее. Она ни в чем не уступит, а я ничем не поступлюсь.
И как раз в этот момент она решила, что пора нанести мне безжалостный удар.
— А вам известно, какую жизнь вела Кристина в этом городе до встречи с вами? Скажем, с марта пятьдесят девятого по апрель шестидесятого?
— Да, — ответил я. — Она билась над тем, чтобы завоевать себе место в мире моды.
Кейт Маколифф покачала головой, а ее указательный палец тем временем поглаживал краешек конверта, лежавшего рядом с сумочкой.
— А в отчете частного детектива сказано другое.
Она закурила еще одну сигарету, выдохнула дым.
— Что же там сказано?
— У нас есть рассказы очевидцев, даже фотографии. В отчете говорится, что она встречалась со многими. С римским фотографом, актером из Югославии, промышленником из Пармы и еще кое с кем. Не говоря уж о других, совершенно возмутительных увлечениях, — ну вы меня понимаете. Впрочем, могу вас порадовать: вы продержались дольше всех. Если можно так выразиться…
— Замолчите!
— Нет, не замолчу. Посмотрите сами. Откройте конверт.
Она бросила конверт на стол.
— И не подумаю!
Она дерзко смотрела на меня. Я был в бешенстве.
— Во-первых, не открою ваш конверт, — выпалил я, — а во-вторых, не позволю вам трогать Тину!
— Она больной человек, — с нажимом произнесла Кейт Маколифф. — Тина больна, вы это понимаете?
В ее голосе опять послышалась тревога. Типичная американская мать, оберегающая свое чадо.
— Нет, не понимаю. И больше нам не о чем говорить.
Лицо Кейт Маколифф исказилось от гнева. Она хотела что-то сказать, но я уже встал. Развернулся на каблуках и вышел.
У меня слегка шумело в голове от виски, но я был не настолько пьян, чтобы не заметить в углу холла мужчину в сером костюме, который уже два или три раза попадался мне на глаза.
Выйдя на улицу, я несколько раз оборачивался. Но он не пошел за мной.
Через десять минут я был дома. Как я и надеялся, Тина еще спала. Лежала нагишом на кровати. Я тронул ее руку, она вздрогнула и отвернулась, натянув на себя простыню. Пришлось схватить ее за плечи и заставить сесть. Она с трудом выходила из забытья.
— Тина, я виделся с твоей сестрой. Она в Риме!
Тина взглянула на меня не понимая. Я почувствовал, как кровь застучала у меня в висках. Быстро пересказал ей то, что услышал от Кейт. Тина сначала не реагировала, потом уставилась на меня с недоверчивым видом. Казалось, она под гипнозом. Когда я сказал, что мать настаивает на ее возвращении в Нью-Йорк, она бросилась в мои объятия. Она не вернется. Она останется со мной в Риме. Я спросил, что-за человек ее сестра, и она ответила просто:
— Kate is a bitch[20].
Я попытался привести мысли в порядок. Я видел Кейт Маколифф: такая была способна на все. Надо устроить так, чтобы она не смогла добраться до Тины. Уехать из Рима на несколько дней — и о нас забудут.
— Мы уезжаем, — сказал я Тине. — Собери вещи, сядем в машину и покатим на юг. Когда сестре надоест тебя искать, она успокоится и вернется в Нью-Йорк.
Растрепанная и всклокоченная Тина одарила меня лучезарной улыбкой.
— Отправляемся немедленно, — объявил я. — Пункт назначения — Неаполь.
— Нет, Джек, я не могу вот так сразу уехать.
У Тины здесь была только та одежда, в которой она пришла вчера, — белые брюки, блузка без рукавов, босоножки и сумочка.
— Мы все купим по дороге.
Тина ласково, заискивающе посмотрела на меня.
— Мне нужна не только одежда, — сказала она шепотом.
И поднесла указательный палец к правой ноздре.
— Нет! — крикнул я. — Тебе не понадобится эта дрянь.
— Понадобится! — истошно завопила она. — Мне нужен запас на неделю. Иначе я не поеду.
Лицо у нее было мокрое от слез, но полное решимости. Непреклонной решимости.
— Ты достанешь это в Неаполе, — устало сказал я.
— Нет, в Неаполе я никого не знаю. Мне нужно запастись до отъезда. Проводи меня домой, Джек, я буду собираться, а ты пойдешь куда я скажу и принесешь то, что надо.
— Тина, ты сошла с ума.
Я быстро уложил чемодан. Через пять минут высадил Тину у ее подъезда — она помахала мне рукой — и поехал дальше. В корпункте я оставил распоряжения помощнику-итальянцу и позвонил в Париж, чтобы уладить одно неотложное дело. Это заняло больше времени, чем я рассчитывал. Пришлось еще зайти в банк за деньгами. А потом я опять сел в машину и направился на противоположный берег Тибра.
Я припарковал машину на виа Сан Козимато и пошел по адресу, который мне указала Тина. Деревянная лестница пахла плесенью. Поднявшись на четвертый этаж, я стал звонить в дверь, но никто не открывал. Через несколько минут я ушел ни с чем, вне себя от ярости. Очевидно, наркодилер куда-то отлучился. Я выпил стаканчик в баре на виа Лунгаретта, стараясь разобраться во всей этой путанице. Сестры Маколифф. Отец у них умер, мать — женщина властная. Вероятно, большое состояние. Кристина сбежала из дому, она runaway. Как она жила с марта прошлого года по апрель нынешнего? Сентябрьское солнце нагревало фасады домов, будило мечты о пенном прибое Тирренского моря. Рубашка на мне промокла от пота.
Я вернулся на виа Сан Козимато, вошел в обшарпанный, провонявший мочой подъезд, поднялся по лестнице с заплесневелыми ступеньками. Поставщика опять не оказалось дома. Сжав кулаки, я спустился вниз. Я знал, что Тина не уедет, если не получит своего зелья.
Я несколько раз обошел кругом церковь Санта Мария ин Трастевере. На фронтоне выстроились мудрые и неразумные девы со светильниками в руках: мне показалось, что они смотрят на меня с издевкой. Мимо проходили уличные торговцы, толкая перед собой тележки, полные спелых фруктов. Когда я снова подошел к дому на улице Сан Козимато, перед подъездом стояла «веспа».
На сей раз дверь квартиры на четвертом этаже приоткрылась. Парень смерил меня настороженным взглядом, потом все-таки впустил. Он был лет двадцати, хулиганского вида, лицо узкое, точно лезвие ножа, мощные мускулы, выпирающие из-под кожаной куртки.
— Ты приятель Клеа? — осведомился он.
Тина предупреждала меня, что он знает ее под этим именем.
— Да.
— Сколько тебе надо?
Я выложил деньги на стол. Он пересчитал их, потом подошел к камину с колпаком, отодвинул кирпич, запустил руку в тайник и вытащил оттуда два пакетика из коричневой бумаги. Я машинально оглядывал комнату. Случайная мебель, кипы комиксов и пластинок на сорок пять оборотов. На стенах — прикрепленные кнопками фотографии голых девиц и американских певцов. Среди них и хорошо знакомое мне лицо. Две фотографии Тины во весь рост, вырванные из модных журналов.
На все эти дела ушло больше трех часов. Наконец я припарковал машину на углу виа Коронари. Поднялся на третий этаж, постучал в дверь Тины. Тишина. Постучал еще раз. Нет ответа. Я повернул ручку — и дверь открылась. Я сразу понял, что произошло нечто ужасное. Стенной шкаф был открыт, платья разбросаны по полу. На секунду меня охватила паника. Я стал искать какой-нибудь знак, записку. Ничего. Я выскочил из квартиры, хлопнув дверью, и понесся вниз по лестнице.
![Ата Каушутов - Точка зрения (Юмористические рассказы писателей Туркменистана) [сборник]](/uploads/posts/books/228972/228972.jpg)
