Катрин Пулэн - Лили и море
— Ты промокла до нитки, — сказал Дэйв.
— О нет, это ничего, нормально…
И я занимаю свое место у разделочного стола. Я завидую, что Джуд работает в другом месте.
Ветер затихает. Небо раскрывается, и появляется бледное солнце. Именно Джесс увидел первый луч солнца, прорвавшийся сквозь туман. Он приостанавливает свою работу, протягивает руку. Шкипер останавливает гидравлику. У каждого из них дожно быть время, чтобы полюбоваться удивительным явлением, вдруг возникшим и словно льющимся из воды, выглянув над ее поверхностью лишь наполовину, медленно, с величием и бесконечным изяществом. В глазах мужчин — такое же восхищение, как если бы они встретили королеву морей.
— Черт, вот это красота… — мечтательно сказал Йан, прежде чем вновь завести двигатель.
Мы видим лежащую на спине морскую выдру, между ее лапами находится рыба, которую она забавно ест. Дэйв тянет меня за рукав, я расхохоталась. Она поворачивается к нам, но не прекращает есть.
— Посмотрите на эту суку, вот кто ест нашу рыбу! — кричит шкипер.
Два черных плавника рассекают поверхность волн — это пара косаток. Выдра ныряет. Остается только одинокий баклан, который наблюдает за нами на расстоянии, да жалобный крик чаек в небе, покрытом клочками облаков.
В то же время наблюдатель считает, взвешивает, измеряет наш улов. Треска с темными пятнами, морской окунь, украшенный всеми цветами радуги — от золотого до черного и зеленого, красный с выпученными глазами, молодые белые палтусы, которых мы вынуждены были выбросить в воду, так как они были уже дохлыми. Мужчина, бесшумный и незаметный, разделяет нашу жизнь с тех самых пор, как мы покинули Кадьяк. И вряд ли кто-то помнит о его существовании. Ночью иногда, когда кто-то перешагивает через его спящее тело на полу рубки, вот тогда-то и вспоминает о нем.
— Вам здесь не так уж плохо, да? — сказала я ему однажды, когда он выпрямился.
Он слегка улыбнулся. Он очень застенчив.
— Ах да, — отвечает он.
— Это было раньше мое место, — сказала я ему с гордостью.
Саймон похудел. Он закалился. Его взгляд стал мужественным. Мужчины относятся к нему почти как к равному. Но чаще всего они его не замечают. Если бы он научился ругаться, сплевывать, сморкаться в пальцы, может быть, что-то было и по-другому. Он цепляется за свою манеру говорить, как студент, скрывающий поражение в прошлой жизни. Джуд поднимает удивленную бровь, Дэйв сам себе улыбается, Джесс его абсолютно игнорирует. Он смутился. Тогда я отвечаю ему. Но мужчины хотят быть признанными не салагой, не недавно прибывшим иммигрантом, к тому же женщиной — именно ее участие свидетельствует о равнодушии, подкрашенном презрением. Между нами два вида недоверия. Мы защищаем свое место на борту. Я не горжусь больше чем он, первая взрываюсь криками. И даже когда безостановочно горланят, как только начинается рыбная ловля. Ему страх внушает рабскую готовность. Мне не по себе намного больше.
— Почему ты здесь? — спрашиваю я у него как-то ночью.
Мы закончили рано. Было только два часа. Море спокойное.
Мы курим последнюю сигарету. Темные круги под глазами придают ему возбужденный вид, еще больше подчеркивают впалые скулы его иссушенного лица, сморщенного от холода. Он подносит сигарету к губам, он дрожит немного, сидит на корточках. Он смотрит на воду.
— Я хотел быть в океане. Я лежал в больнице, несчастный случай, я попал в автомобильную аварию, вот же дурак, однажды в субботу вечером, возвращаясь с праздника, где было немало выпито… Это ко мне пришло сразу. Уехать на Аляску — это как уехать к последнему рубежу. И отправиться на океан. Все бросить. Эта нудная жизнь, — он улыбается в темноте, — я все же вернулся бы в университет. Меня бы не поняли, если бы я бросил бы все таким образом. Я должен еще неплохо подзаработать деньжат. Тогда, во время каникул, я сказал, что я решил поработать на Аляске.
— Но как раз это не тот случай, когда ты сможешь разбогатеть.
На его лице гримаса разочарования, вена в углу его века неожиданно начала пульсировать.
— Нет. Но важно этим заниматься, приехать сюда в одиночку и сесть на судно.
Я на него смотрю с удивлением:
— И это тебе нравится?
— О да, — отвечает он.
— Нельзя, однако, сказать, что эти люди нежны с тобой. Шкипер тебя ругает все время.
Он пожимает плечами.
— Ты полагаешь, что они таковы с тобой? Вначале меня удивило, что дали работу девчонке, которая этим никогда не занималась и которая прибыла прямо из своего местечка, к тому же даже незаконно. Я, конечно, подумал, что у Йана были другие причины, чтобы тебя нанять… Я могу тебя заверить, что я был не единственным, кто так считал.
Я краснею от гнева и стыда.
— Ты и теперь так считаешь?
— Конечно. Пусть даже ты спишь на полу с первого вечера, я решил, что так оно и есть.
— Но это было несправедливо! — возмущаюсь я. — Закон кораблей: кто первый проснулся, того и тапки. Я начала работать за три недели до тебя, Джуда и Дэйва. У меня был единственный выходной день, и, конечно же, он был неоплачиваемый, я не получила ни сантима. Я на борт прибыла до всех вас, за исключением Йана и Джезуса. И я имела право на свою койку!
— Не раздражайся так, — сказал он. — Возможно, что они с нами обходятся таким образом, чтобы понять, чем мы дышим.
Тебе жутко повезло, что у тебя все хорошо закончилось с твоим заражением. Можно даже сказать, что теперь они будут тебя больше уважать.
— Я же не жаловалась. Я ни о чем рассказывала. Именно Джуд…
— Конечно, Джуд, здоровяк Джуд, сказал шкиперу, что нужно остановить малышку, потому что она не захочет сказать об этом сама. Мы могли бы быть в полном дерьме из-за тебя, кстати.
— Если бы я сказала об этом раньше, вы бы подумали, что я жалуюсь, потому что я женщина.
— Да, — сказал он. — В любом случае женщине не место на борту судна. Ты испортишь руки, кожу, ты устанешь, мужчины именно так представляют себе вас, женщин.
— О моей заднице, выходит, ты печешься? Если вы изнуряете себя и портите себе руки, то я не вижу причин, почему я на это не имею права.
— У тебя нет мужа?
— Нет.
— Так почему бы тебе здесь его не найти в скором времени?
— Я не затем сюда приехала, чтобы закончить этим, находкой мужа.
— Я не вижу ничего плохого в том, чтобы найти мужа, — шепчет он.
Наши сигареты давно закончились. Холод становится все сильнее. Мы молчим. Море вокруг нас. Только оно окружает нас. Полумесяц пойман в снасти. Дверь кают-компании с шумом открывается. Йан всматривается в ночь.
— Эй, Саймон, черт побери! Но что ты делаешь здесь? Ты сейчас занимаешься ерундой? Разве не твоя очередь идти сейчас на эту гребаную вахту?
— Похоже, что я должен идти, — сказал он.
— Эй, Йан, это правда, что женщина не имеет права находиться на борту?
— Кто тебе сказал такую чушь?
— Саймон…
И вот мы говорим о той ночи. Сейчас вернулись к тому разговору.
Высокий худой парень качает головой.
Услышь мнение настоящих рыбаков в следующий раз, а не этого ребенка, который никогда не покидал свою школу.
Именно женщина-шкипер подвезла меня когда-то на Кадьяк. Она сказала мне, что я могла бы чего-нибудь добиться.
— Это была неутомимая женщина. Как часто бывает, женщины более терпеливы и выносливы, чем мужики. Мужчины, они любят поднатужиться и получить все сразу, они идут к цели напролом, они любят эти игры самцов: чем труднее, тем больше возбуждает.
— Дэйв и Джуд не животные, не грубые самцы, — протестую я. — А еще мне нравится их настойчивость.
— Это не то, что я имел в виду. — Он рассмеялся. — Женщине может надоесть рыбная ловля так же, как и мужчине, но ей приходится найти другой способ делать то, что мужчины делают с помощью одной только силы своих бицепсов, не размышляя о необходимости действовать просто по-другому, больше запуская в работу свой мозг. Когда мужчина будет помирать от усталости, она все равно будет в состоянии уделять этому много времени, и прежде всего думать. Просто обязана будет делать. И я могу сказать тебе, что я знаю этих женщин, вовсе не толстых и крепких бабищ, которые уверенно и решительно ведут большой экипаж крепких мужчин на ловлю крабов. У них все получалось, во-первых, потому, что они были хорошими чертовыми капитанами, и надо было только видеть, как они были уважаемы экипажем. А какой улов они приносили… Ребята боролись за право попасть на борт этих судов.
— Почему тогда некоторые из них против женщин?
— Мужчины, которые не хотят попасть на борт такого судна, — не маленькие ребятки, как наш Саймон, который повторяет то, о чем даже не знает, а настоящие мужчины, — возможно, это происходит потому, что они боятся брать на себя ответственность за судьбу судна, возможно, они и хотели бы все революционно изменить, но им плевать на порядок — так уж выходит, что и на дерьмо плевать.
