Дора Карельштейн - Дурочка
Пинчик же стал усиленно готовиться для поступления в институт.
У него были хорошие математические способности, но в Советском Союзе, а особенно на Украине, еврею никакие способности не помогали.
Чтобы поступить в институт, надо было либо быть абсолютным вундеркиндом, либо ехать куда-нибудь подальше… на север, восток или казахские степи, либо давать взятку в особо крупных размерах, приложив много усилий, чтобы найти посредника, имеющего выход на высокопоставленного взяточника.
В шестидесятых годах дело это ещё было новое и поэтому более сложное, чем в последующие годы, т.к. общество сильно ещё было подвержено пост сталинскому синдрому страха и довольствовалось всеобщим прозябанием, не осмеливаясь искать лазейки к процветанию.
Однако уже появлялись дельцы, которые брали деньги, много обещали, но ничего не делали, полагаясь на удачу.
При неудаче деньги пропадали.
Кто же осмелится прийти в милицию и заявить, что давал взятку!
Поэтому мероприятие по даче взятки было во всех отношениях рискованным и без гарантий. Пинчик был ближе к вундеркинду, чем к взяткодателю.
В семье было решено не спешить и нанять ребёнку репетиторов.
Таким образом, на время, все проблемы пока решались:
1) Барышня едет работать в дом отдыха.
Может быть, БОГ нам поможет, она найдёт себе жениха и выйдёт замуж.
В добрый час будь сказано!
2) Ребёнок, с его больным сердцем, не должен волноваться, а это бы случилось, если бы влюблённых пришлось разлучать силой.
Однако если девушка уехала работать по направлению, то тут уже никто не виноват и ничего не сделаешь. Ребёнок будет заниматься с репетиторами, будет занят, время сделает своё дело, он её забудет. А потом может быть БОГ нам поможет, он уедет, поступит в институт и всё будет хорошо.
ПЕРВАЯ РАБОТА.
В результате таких «счастливых» стечений обстоятельств, я появилась в доме отдыха «Виженка» в роли единственного медицинского светила учреждения.
Это целая система полу медицинских однотипных учреждений советского быта: санатории, дома отдыха, детские садики и пионерские лагеря.
Позже мне хорошо удалось их изучить, периодически пребывая, то в должности работника, то в должности гражданки.
Главным звеном этой системы являлись санэпид станции (санитарно-эпидемиологические станции – СЭС), которые, как коммунистическая партия, «руководили и направляли» и вызывали почти такой же страх.
В состав СЭС входило много отделов и подотделов: промышленная гигиена, школьная гигиена, охрана матери и ребёнка, эпидемиология, токсикология, вирусология и много других. Огромная армия людей, ничего не производящих и симулирующих большую деятельность Во время работы они успевали всё.
Продавали друг другу дефицитные вещи и часами стояли в очередях за ними.(За дефицитом!) Стриглись, красились, обсуждали направление моды, а так же свои и чужие семейные дела. Читали и украдкой вязали.
По телефону руководили семьёй и воспитывали детей.
Нередко отпрашиваясь с работы, успевали постирать в прачечной самообслуживания, а то и в кино сбегать.
Сколько трагедий разыгрывалось из-за того, что незамужние ухоженные женщины, сидя рядом на работе, «отбивали» мужей у «затюканных» жён!
На работе устраивались обильные обеды с выпивкой по поводу всех праздников, а также дней рождения, уходом на пенсию и в отпуск, в связи с женитьбами и разводами, появления наследников и проводами на тот свет.
Алкоголиками многие становились на работе.
Кстати, всё указанное, в большей или меньшей степени, было характерно для всех мест, где трудились советские люди.
Основой работы СЭС были проверки.
Для домов отдыха, санаториев, детских садов и пионерских лагерей «самым страшным зверем» были СЭС.
Всё здесь делалось потому, что «придёт сан станция!»
Если в учреждении раздавался клич: сан станция! – это почти было равносильно крику – война! Или землетрясение!
Тут же появлялся директор или главный медицинский работник учреждения с подобострастной, угодливой улыбочкой на лице, должной изображать радость, приветствие и заверение, что во вверенном учреждении – идеальная чистота, никто не крадёт продукты, и соблюдаются все сроки их реализации.
Для начала проверяющая дама приглашалась в кабинет директора, якобы для предварительной беседы о состоянии дел. В это время гонцы разносили весть до самых дальних закоулков.
Немедленно начинался аврал!
Всё в пожарном темпе приводилось в порядок.
Что надо пряталось, что надо выставлялось.
Вместительная сумка проверяющей таинственно оказывалась наполненной лучшими продуктами, (это почему-то у проверяющей не вызывало мыслей, будто кто-то крадёт. Происхождение сумки с обеих сторон обходилось молчанием.)
Затем контролирующей особе предлагалось «снять пробу», что на деле оказывалось полноценным прекрасным обедом, которого в обычных условиях, хватало на двух-трёх пациентов.
И только теперь, когда в учреждении наведен кое-какой порядок, а проверяющая только внешне остаётся суровой и неприступной, начинается проверка.
Всё происходит самым серьёзным образом.
Проверяющая находит достаточное количество недочётов, делает массу замечании, читает уйму нравоучений, а сопровождающий её медицинский работник учреждения клянётся, что к следующему разу всё-всё будет исправлено.
Затем «высокий» гость всё в том же сопровождении направляется в медицинскую комнату, где в 3-х экземплярах, под копирку пишется акт о замеченных недостатках и сроках их исправления.
Один экземпляр остаётся в учреждении, чтобы знали в каких примерно числах готовиться в следующему посещению (бедствию, нашествию).
Второй экземпляр отправляется в райздрав или горздрав, чтобы вышестоящие чиновники знали, что работникам СЭС не зря выплачивается зарплата. (Кстати, – мизерная, поэтому, если бы не упомянутые выше вместительные сумки, то едва ли кто-то бы согласился сидеть за такие гроши целый день.)
Третий экземпляр акта передавался главному врачу СЭС, чтобы ставить птички о проделанной работе.
Может возникнуть вопрос – зачем нужны манипуляции с сумкой и обильный обед под названием «снять пробу» – если всё равно в акте замечания?
Отвечаю: те, кто не знал ответа на этот вопрос, получали акты с такими замечаниями, после которых директору светила перспектива распрощаться с очень неплохой должностью, а медицинскую службу ждали серьёзные испытания.
Если работников домов отдыха или детских садов спрашивали как дела, то они отвечали, что неплохо, но замучила сан-станция.
И это было точно.
В остальном жизнь в этих учреждениях протекала спокойно.
Воровали в зависимости от занимаемой должности.
Директор, заведующий хозяйством (завхоз), бухгалтер, повар чаще всего имели всё и в значительных количествах.
Остальные довольствовались тем, что питались на работе за незначительную сумму, и работа была сравнительно нетрудной.
Труднее всех было медицинскому работнику, несшему ответственность за здоровье пациентов за чистоту и порядок, за лечебную и профилактическую работу.
Но самой сложной заботой был пищеблок.
В зависимости от личной совести, надо было следить за сроками реализации продуктов, за соблюдением санитарии и гигиены и главное, чтобы продукты попадали, всё-таки к пациентам, а не были украдены.
У врача был выбор в поведении:
1) Чувствовать себя в роли полицейского, во всё вникать, за всем следить, лишая себя и всех вокруг покоя. (С сомнительным успехом, увы!)
2)Получать свою долю ворованного и ничего не замечать.
(С нечистой совестью и плохим сном)
3)Заниматься непосредственно медицинской работай, не пытаясь объять необъятное.
(То есть включиться в общечеловеческую игру под названием «Голый король», когда все всё видят и понимают, но делают вид, что ничего не видят и не понимают).
Я выбрала для себя некий усреднённый вариант: не гналась за лаврами полицейской ищейки и не позволяла себе почивать на лаврах беззаботной болонкой.
Суетилась в меру своих скромных способностей.
(С переменным успехом, увы!)
Дома отдыха!
Двухнедельная мечта для тех, кто получив вожделенную путёвку в профкоме, приезжали отдохнуть и развлечься.
Комнаты на несколько человек. Умывальная и туалет в конце коридора. Душ – один на всех – периодически функционирует.
Были и другого типа санатории и дома отдыха, но это для спецконтингента различного ранга и уровня.
В обычные дома отдыха приезжали в основном, замордованные дома и на работе, уставшие от очередей женщины.
Мужчин было значительно меньше.
Цели у тех и других были разными.
Мужчины часто уже по дороге находили попутчиков и проблема с кем пить, курить и рассказывать похабные анекдоты была решена. Впрочем, она также легко решалась и на месте.
