Александр Дьяченко - Плачущий ангел
Думаю, ни один храм в провинции, да и в столицах, наверняка не обошелся в своей новейшей истории без мозолистых рук наших братьев-мусульман из Средней Азии. Когда у нас в России появилась необходимость строить, то оказалось, что в бывших союзных республиках только и делали, что готовили специалистов для наших строек. Поток азиатов пошел лавиной, их рабочая сила была дешева и востребована.
Пару сезонов потрудились узбеки и на строительстве нашего храма. Они нас тогда здорово выручили. С одним из них, бригадиром строителей по имени Файзула, мы даже подружились. Файзула человек грамотный, с высшим образованием, учился в Москве. Безусловно – интеллигент, и по своему внутреннему устроению человек порядочнейший. У него – пятеро детей. Четверым он уже дал высшее образование, девочек выдал замуж, младшенького, естественно, самого любимого, готовит для учебы в медресе (исламском религиозном учебном заведении). Регулярно держит пост, много задавал вопросов по христианству, рассказывал о своей вере.
Остальные ребятки-строители – молодежь, такие же, как и наши: смешливые и глупые. Немногие из них могут говорить по-русски. В этом есть сложность – договариваться приходилось через бригадира, с ним же и работу принимали. Кто-то работал очень хорошо, кто-то филонил, но это уже была не моя проблема. Деньги им распределял бригадир, и дисциплина у них была как у американцев в Гуантанамо. Штрафовал безпощадно, не взирая на то, что молодежь эта, по большей части, приходилась ему родственниками. Ни капли спиртного, и разных других нарушений, к нашему удовольствию, в бригаде мы не замечали. Отбой в десять, подъем в шесть. Файзула говорил: «Не будет дисциплины, я эту молодежь в течение рабочего сезона в узде не продержу, а мне их еще и родителям вернуть нужно, – в целости и сохранности».
Понятное дело, что при таких порядках будут недовольные. На следующий год несколько вольных племянников откололись от дядьки бригадира. Поехали в Москву самостоятельно – без языка, без денег и головы. Как остальные, не знаю, но одного из них в Москве на вокзале сцапали наши сотрудники милиции.
Конечно, наша милиция нас бережет, но эти оказались, как сегодня говорят, «оборотнями в погонах». Из корыстных побуждений эти «оборотни» продали мальчишку, который в первый раз приехал в Москву, привокзальным таксистам, промышляющим работорговлей. А вот уж когда ты попал к этим людям – твоя жизнь может весьма круто поменяться. Это уж настоящие бандиты. И у них не ищи сочувствия.
Вообще, вся эта история напоминает мне фильм о маленьких черепашках, которые выводятся из яиц где-то там, на острове в Тихом океане. Выходя из теплого песка, а выходят они огромным числом, им чуть ли не сотню метров нужно бежать в сторону моря. Все хищники уже собрались и ждут этого часа – здесь и чайки, и вараны, и крабы, а в море еще и хищные рыбы. Так что из тысяч добегает сотня.
Вот и эти работяги приезжали к нам, а их на вокзалах уже ждали – и оборотни в погонах, и таксисты-бандиты, а еще и свои "басмачи". Мудрый Файзула всегда нанимал милицию в сопровождение, а вот глупый племянник стал такой черепашкой, которую и съели.
– Кто за тебя может заплатить? – спрашивают его, а тот только глазами хлопает.
Судьба тех, кого не перекупят, плачевна. Наверно, сегодня этого уже нет, а тогда можно было вообще сгинуть. На счастье, у этого пацаненка, не знаю уж каким образом, оказался номер моего сотового.
Дальше началась ну просто комедия. Мне звонят и спрашивают, вы не знаете такого, и называют имя, которое я и специально учив, не повторю. Думал, кто-то меня разыгрывает, но потом прозвучало имя Файзулы. И я понял, что кто-то из его сродников попался в плен. Спросил сумму, мне назвали, мы поторговались, и я сказал: приезжайте.
Все время, пока я ждал гостей, мне рисовались картинки того, как передо мной предстанет ражий детина с бычьей шеей, на которой будет висеть, на соответствующей цепи, мой православный крест. Понятное дело, для него крест – только украшение, а для меня-то он – вся моя жизнь. Я представил, как этот бандит, с крестом на шее, будет мне, православному попу, продавать мальчишку-мусульманина, и мне стало удушливо стыдно. Что я потом скажу этому узбечику? Какими экономическими трудностями объясню, почему мы так оскотинились?
Этот вопрос был тогда для меня столь труден, что я почувствовал, что меня бьет нервная лихорадка. «А может он увидит, что я священник и ему станет стыдно»? –думал я про бандита. «Бывают же такие случаи, наверно? Ведь, должна же и у него быть совесть»? Вот в таких мыслях я и коротал время.
Наконец, подъехал черный автомобиль с шашечками на крыше, и из машины вышли: мальчик-подросток и здоровенный амбал, роста, правда, не такого уж и большого, но шея была именно такой, какой я её себе и представлял. Иду навстречу и вижу, что на толстенной золотой цепи висит, что бы вы думали? Крест? Нет!! Полумесяц, это был мусульманин (хотя правильные мусульмане не носят на шее полумесяц, но откуда ему, бандиту, было это знать).
И как я возликовал! Передо мной стоял татарин-мусульманин, который продавал мне узбекского мальчика-мусульманина. Мое напряжение моментально улетучилось, и я готов был даже обнять бандита, так он мне стал симпатичен!
Таксист с удивлением смотрел на меня.
Во-первых, он не ожидал увидеть православного священника, во-вторых, не мог понять: чему это я так радуюсь?
– Ты чему радуешься? – спросил он у меня.
– Я радуюсь тому, что ты мусульманин, а не православный!
Его ум, в отличие от шеи – был тонкий и острый. Ему больше ничего не нужно было объяснять... Я смотрел в маленькие черные глазки бандита и видел, как они начинают ненавидеть меня:
– Если бы я знал, что ты поп, – сказал он, в сердцах, – то никогда бы не приехал к тебе.
Он получил деньги, но взамен потерял все остальное. Я торжествовал – пускай теперь мой вопрос душит его, если, конечно, эту шею можно хоть чем-то продавить.
Я не стал с ним торговаться, забрал мальчишку и документы. После нескольких часов изматывающего ожидания все разрешилось наилучшим образом. Душа моя пела:
«Вот так, ребята-мусульмане, как мы вас, а? Потому, что мы выше, нравственнее, порядочнее вас!»
Но потом, вспомнив Файзулу, почувствовал, как моя совесть начинает обличать меня, ведь и он тоже мусульманин. Я представил, что если бы мой родственник или друг попал в беду, где-нибудь там, на далеком юге, – неужто Файзула отказал бы ему в помощи, – сложись бы так обстоятельства?
Да он последнюю рубашку бы с себя снял!
Все куда проще: если ты бандит, или оборотень, или еще какой хищник, то, что бы ни висело на твоей шее – только обличит тебя.
Живущий пред лицом Бога, – христианин ли он, или мусульманин, – всегда протянет руку помощи тому, кому она в данный момент нужна, не опускаясь до религиозных и национальных различий.
Вера учит: быть самому человеком и видеть в другом – прежде всего человека.
И потом, подлинно верующему творить добро так же естественно, как есть хлеб и дышать воздухом.
И не нужна никакая благодарность!
Лучшая песня о любви
По соседству с нашим храмом уже лет шестьдесят стоит небольшой поселок, состоящий из нескольких дощатых бараков по две или четыре квартиры. Во время войны там располагалась воинская часть, потом военные ушли, а их землянки и бараки остались. В них поселились люди, потерявшие свои жилища. Когда селились, думали, временно, но оказалось — навсегда. Так возник поселок Снегиревка, по фамилии командира стоявшей там прежде части. У этих людей рождались дети, а потом и внуки, и жили они своим маленьким мирком в своем маленьком поселке. Мало кто из них вышел в значительные люди, но и те, уезжая, начинали стесняться прошлого и почти не привозили своих детей и друзей в бараки своего детства. В одном из таких домиков жила молодая красивая женщина по имени Алена.
В жилах ее текла кровь южных славян. Как это нередко случается с симпатичными девчонками, не все у нее ладилось в личной жизни. К тому времени ей уже перевалило за тридцать, а изменений к лучшему все не предвиделось.
Алена была женщиной доброй, способной отозваться на чужую беду и прийти на помощь. Однажды летом, уже за полночь, лихой мотоциклист из соседнего городка на большой скорости решил промчаться по Снегиревке, но, не справившись с управлением, вылетел из седла и сильно разбился. Придя в сознание, он еще долго ползал грязный, в крови, с перебитым позвоночником от одного барака к другому, но никто на его крики и плач не отозвался. Только Алена, находясь дома одна, не побоялась так поздно отворить дверь незнакомому человеку, ответить на его мольбу. Не открой она тогда, мотоциклист вряд ли бы выжил, а сейчас у него уже свои дети подрастают…
И вдруг — любовь. Страстная и взаимная.
Она пришла совершенно неожиданно. Свалилась как снег на голову. Такая любовь, о которой любая женщина может только мечтать. В соседнем городе открылось иностранное предприятие. Тогда у нас это было еще в новинку.
