Марина Палей - ХОР
Правда, иногда пожарная команда находилась все еще неподалеку.
И все же, несмотря на описанные перипетии, ровно в девять часов тридцать минут (весной и летом) – или в восемь часов тридцать минут (осенью и зимой), издав звук, схожий с таковым, производимым крылами летучих мышей в кладбищенском склепе, жалюзи обоих окон автоматически задвигались.
Гости снова вздрагивали. Однако уже в следующий миг, приходя в себя, с благодарностью оценивали прогрессивно поданный знак о конце приема.
5.
Встреча Андерса с братом – организованная первым, по предварительной договоренности со вторым, шестью неделями заранее (Пим настаивал именно на таком сроке) состоялась в амстердамском кафе «DeBrug». Андерс дальновидно дал Пиму знать, что платить будет он, включая компенсацию трат на бензин.
«У меня тут возникла одна проблема…» – сказал Андерс и отпил вина.
«О'кей», – сказал Пим и дунул на пену.
«Это касается моей жены…» – сказал некурящий Андерс и закурил.
«О'кей», – сказал Пим и глотнул пива.
«Точнее, жены и меня…» – сказал Андерс, сделал затяжку и закашлялся.
«О'кей», – сказал Пим и глотнул еще пива.
«Как ты знаешь, она ходит в хор…» – сказал Андерс и выдохнул дым.
«О'кей!» – сказал Пим и отмахнулся от дыма.
«Я чувствую, что мы стали чужие…» – сказал Андерс и сделал глоток.
«О'кей», – сказал Пим и допил свою кружку.
«Тут дело – в стене…» – сказал Андерс и сделал затяжку.
«О'кей», – сказал Пим и вытер губы.
«Вот, собственно, все», – сказал Андерс и допил свое вино.
«О'кей!» – сказал Пим и заказал еще кружку.
«Но я не могу так жить», – сказал Андерс и погасил сигарету.
«О'кей!» – сказал Пим и поторопил обера * .
*Официанта. (Нидерландск.)
«Я стараюсь что-либо изменить…» – сказал Андерс и взял спички.
«О'кей!» – сказал Пим и дунул на пену.
«Пока не получается…» – сказал Андерс и закурил.
«О'кей!» – сказал Пим и сделал пару глотков.
«Но я надеюсь…» – сказал Андерс и выдохнул дым.
«О'кей!» – сказал Пим и отвернулся от дыма.
«Я вижу, ты спешишь», – сказал Андерс и сделал затяжку.
«О'кей!» – сказал Пим и допил второе пиво.
«До свидания!» – сказал Андерс и стряхнул пепел.
«О'кей!» – сказал Пим и потрепал его по плечу.
«Спасибо, брат», – сказал Андерс и слегка ссутулился.
«О'кей!» – обернувшись на ходу, сказал Пим – и белозубо улыбнулся.
Был самый конец летнего вечера. Андерс смотрел на закрытые черные зонты от солнца, paraplu’s, торчавшие возле греческого ресторана. Издали они выглядели, как вытянутые вверх, стоявшие словно бы на ходулях, кладбищенские статуи. Или даже так: дидактически-жуткие, беспощадные, словно иезуиты, укутанные в складки своих черных плащей, одноногие птицы погоста. Особенно зловещие сейчас – в длинных закатных лучах, похожих на ручьи крови. Все это – на крошечной, словно театральной, абсолютно пустой, средневековой площади…
6.
Андерс шел к сестре берегом Oostsingel, одного из каналов Дельфта. Стоял сероватый, теплый, вареный какой-то день… Августовский канал напоминал своим цветом застарелый огуречный рассол… Казалось, сейчас, как ни в чем ни бывало, проплывет мимо парочка мятых, словно разношенных огурцов…
Йохан, как всегда, сидел перед телевизором, словно баобаб перед озерцом – объемистое туповатое растение, которое здесь родилось, бессмысленно набухло избыточным соком, здесь и засохнет. На легком журнальном столике перед Йоханом стояла батарея пустых пивных бутылок; в последней еще лопалась ленивая крупнопузырчатая пена. Новая бутылка, только что початая, торчала навытяжку, зажатая меж его жирных чресел, словно бы пародируя боеготовность Йоханова фаллоса (то есть, словно бы насмешничая, ибо в реальности, если судить по давно угасшим глазам Кристы, дело обстояло прямо противоположным образом).
…«Хорошо, Анди! Она – в хор, а ты – на футбол», – вполне предсказуемо откликнулась Криста.
(В глубине души она, как это бывает у множества женщин, недолюбливала жен своих братьев. Особенно, конечно, жену Андерса. Слишком красива. Слишком горда. Подумаешь тоже, королева! Деревенская ведьма она – и никто больше… Хотя, увы, и не меньше: она, братца-то, onderdeduimhoudt. *
*Дословно: под большим пальцем. (Нидерландск.) Поговорка, тождественная русской: он у неё под каблуком. (Прим. автора.)
«Я не люблю футбол», – тихо отозвался Андерс.
«Ну, я не знаю, в бассейн… Или на велосипеде покатайся… Или там, ну… сам понимаешь. В общем – она для себя приятное, и ты для себя приятное».
«Но дело ведь не в этом – приятное, неприятное…»
«Да если бы Йохан хоть куда-нибудь, хоть разочек в неделю уходил, – не слушала Криста, – господи, какое облегчение! И потом: сколько свободного времени открылось бы тогда… Да я бы… Да я бы… Это же счастье, счастье…»
«Дело не в этом, Криста… Между ней и мною – стена…»
«Ах, да я бы на твоем месте…» – Криста прочно впала в мечтательность.
7.
Андерс уже давно не слушал сестру. Решив пойти к ней, он возлагал надежды разве что на чудо. Он хорошо знал Кристу, хотя после того, как в юности упорхнул из родительского гнезда, с ней толком не общался. Сейчас он смотрел на ее беззвучно открывавшийся рыбий рот (звук он выключил сам, имелся у него такой ловкий навык самозащиты) и думал, как мало Криста похожа на старшую сестру, Барбару, умершую в тысяча девятьсот сорок девятом году и, казалось, прочно в семье забытую.
Андерс прочно запомнил день самой ее смерти. У Барбары, в ее тридцать семь, случилось обширное мозговое кровоизлияние. Это было диким, ужасающим, совершенно неправдоподобным – тем более, что в их роду, с обеих сторон, таких случаев не наблюдалось. Барбара влачила бездетный брак с весьма сумрачным человеком, который заведовал адвокатской конторой в Зейсте. Жили они там же, в Зейсте, как и Пим с женой, что являлось простым совпадением,- причем их дом, Барбары и ее мужа, опять же по совпадению, располагался в двух минутах ходьбы от жилища Пима.
8.
Прошел слух, будто удар случился с Барбарой сразу после того, как анонимы сообщили ей, что Лили (учительница рисования, бывшая няня Кристы) уже давно подрабатывает в качестве bucolique. * Неизвестно, находились ли эти две молодых женщины в тех отношениях, которые принято называть интимными – или само несовершенство мира, сфокусировавшись, как в лупе, на бойкой Лили, многократно усилило мощь своего воздействия – и прожгло тем самым мозговые сосуды Барбары. Фактом остается лишь то, что скончалась красавица Барбара не сразу. С диагнозом «обширный инсульт» она была госпитализирована в госпиталь Святого Франциска, где ее, превратившуюся в растение, подключили к системе жизнеобеспечения. Через пять дней муж Барбары, успевший за это время провести консультацию со своим адвокатом, проверить страховые полисы и уладить дело с меврау ван Риддердейк, дал согласие семьи на отключение системы. После чего человек в белом халате подошел к стене – и вытащил вилку из розетки.
* Проститутка, работающая на природе: в лесу или в парке. (Фр.)
Было шестое декабря, детский праздник. Андерс с женой, то и дело пропуская через дорогу рослых Санта-Клаусов с белыми волнистыми бородами и дико размалеванных Черных Петеров с увесистыми мешками, а также, что было самым раздражающим, целые ватаги отвратительно визжащей детворы, как раз заехали к Пиму. Совпадение заключалось в том, что в этот день они посещали по делам Зейст; Андерс захотел, просто так, подарить шоколадные буквы Пиму и его жене – просто в память о детстве (своих детей у тех не было).
Из уличного автомата, находившегося как раз возле дома Барбары и ее мужа (откуда, кстати, был виден дом Пима и его жены) он позвонил Пиму. У последнего в те времена телефон предлагал всего три опции: «mijn gezien» (моя семья), «de collega’s» (сотрудники), «de overigen» (прочие). Нажав кнопку 1 («mijn gezien»), Андерс спросил у Пима разрешения заехать, и тот, проверив на Андерсе все кнопки звукосигналов, наконец разрешил.
9.
Когда Андерс с женой зашли к в гостиную Пима, у него резко зазвонил один из трех телефонов, а на белом плато, прикрепленном к стене, начали ритмично мигать два красных слова: «MIJN GEZIEN». Пим жестом пригласил гостей присесть, затем взял трубку, сказал:
«Пим ван Риддердейк».
Потом «да» – и снова «да». Потом:
«Мои соболезнования. У вас найдется секундочка? – получив утвердительный ответ, он повернулся к Андерсу с женой и сказал: – Барбара скончалась».
