Марина Палей - ХОР
Над широким, почти в половину фронтальной стены, окном своей гостиной Пим укрепил металлическое вертикальное жалюзи, два белых полотнища которого, вздрогнув (и всегда заставляя вздрогнуть редких гостей), с леденящим душу звуком (словно от крыльев летучих мышей в кладбищенском склепе), ровно в семнадцать часов тридцать минут, раздвигались. (Так срабатывало компактное – находчиво закамуфлированное разросшейся фуксией – хронометражное устройство с моторчиком.) Следует добавить, что, абсолютно синхронно с фронтальным, раздвигалось и жалюзи, находившееся на строго противоположном окне гостиной (скрывавшее до того – и, соответственно, затем открывавшее) вид на «сад» размером в две детских песочницы.
Таким образом – ровно за три с половиной секунды – гостиная внезапно оказывалась открытой «навылет» (выражение одного американского гостя, дальнего родственника Пима). С этой секунды любой прохожий имел возможность воочию, по ходу дела, проконтролировать все происходившее в гостиной и даже в «саду» – то есть увидеть жизнь одного из налогоплательщиков (семьянина, подданного королевы, члена различных благотворительных обществ) насквозь. А любой из обитателей гостиной и «сада» – мог, таким образом, наглядно отчитаться в публично зафиксированном добронравии, здоровом конформизме, тотальной лояльности и благочестии. И нечего удивляться: здесь вам, слава Богу, geende Verenigde Staten van Amerika. *(Менее «продвинутые» домовладельцы проделывали традиционную процедуру предобеденного обнажения гостиной, конечно, вручную.)
* Не Соединённые Штаты Америки. (Нидерландск.)
Но главные достижения Пима подкарауливали его визитеров после обеда. Проявления технического гения, хотели того гости или нет, попадались им на каждом шагу. Можно сказать иначе: гости, конечно, этого категорически не хотели; более того: они даже страшились сделать пару шагов, дабы не столкнуться с проявлениями означенного технического гения, но попадались в ловко расставленные силки этих проявлений чуть ли не на каждом вздохе.
Вот, например, индивид, до роковой минуты – солидный, уважаемый, законопослушный гражданин – имеет опрометчивость войти в мирно журчащий ватерклозет. И вот, через пару мгновений, стоя – назовем по-солдатски – без штанов, он, этот солидный индивид, превращается в бесплатного циркового болвана. Новообращенный клоун, он не умеет в этом мире самого простого – оторвать клочок туалетной бумаги, воспользоваться водосливным бачком, вымыть руки, пшикнуть ароматизирующим аэрозолем (дарящим сладкую иллюзию, будто наградой благочестию является испражнение цветами) – и, главное, клоун-прозелит, этот гаер без короля, не имеет представления, как из отхожего места выбраться.
А между тем на все перечисленные действия в туалете существуют хитроумные пусковые устройства, которые срабатывают, правда, после набора определенных кодов. Коды записаны в блокноте хозяина (письменный стол его кабинета расположен на третьем этаже) и продублированы, на крайний случай, в блокнотах двух его ближайших соседей по улице.
(До эпохи карманных компьютеров еще далеко. Когда она – забежим вперед – наступит, идейные потомки Пима будут делать электронные записи следующего свойства: «Сегодня, 01.05.1998, перед отходом ко сну, в 22:30, поцеловать супругу».)
Однако вернемся к заложнику Пима, т. е. к пленнику ватерклозета. В стене модернизированного нужника – силами, разумеется, того же Пима – гуманно вмонтировано переговорное устройство. Оно начинает работать уже от учащенного дыхания пленника, приблизившего к нему свои дрожащие от унижения губы. Два сигнала, воздушный и тепловой, преобразуясь в звуковой, дают в итоге сирену, по силе не уступающую пожарной. От бычьей мощности ее децибелов дрожат мелкой дрожью не только жалюзи, но и поджилки гостей. Однако гости, лучезарясь толерантностью, пограничной с олигофренией, демонстрируют тщательно отбеленные «зубы улыбки» – а некоторые исходят заливистым смехом такой степени счастья, что являют обзору и самые отверстия глоток.
Хозяин энергично поднимается на третий этаж (водяным лифтом, который иногда застревает меж этажами) – и, если добирается до кабинета благополучно, то, взяв блокнот, начинает давать пленнику указания по переговорному устройству. Если же лифт все-таки застревает, за дело (без особой на то радости) вынуждена браться жена Пима. Архаично (т. е. ногами) – она поднимается на третий этаж, где, благодаря системе обнаруженных кодов, вызволяет сначала мужа (в кабине лифта тоже вмонтировано переговорное устройство); если вызволить мужа ей все же не удается (женщины от природы, увы, туповаты в технике), она производит сначала een bevrijding * пленника ватерклозета. Если же и это не удается, она звонит одному из соседей, в блокноте которого коды продублированы. Если же ни одного из соседей не оказывается на месте, по телефону вызывается пожарная команда; ее расчет сначала выламывает дверь ватерклозета, затем – брандспойтом – смывает содержимое унитаза, затем варварски корректирует работу водяного лифта.
*Освобождение. (Нидерландск.)
Кстати, о телефонных аппаратах Пима ван Риддердейка. Они обретались в его доме целыми стайками и, казалось, размножались с интенсивностью кроликов. Опередив свою эпоху, брат Андерса ввел такую систему телефонной коммуникации, которая позволяет выходящему на связь абоненту наилучшим образом сэкономить свое время. Андерс, имевший несчастье иногда звонить брату, с ужасом вступал в лабиринт, где хотя и не рисковал быть заглоченным Минотавром, но вероятность попадания в объятия Атэ, великой греческой богини безумия, оставалась для него все же немалой. «Если вы звоните по производственному вопросу, наберите один, – безынтонационно отчеканивал и без того абсолютно пресный, механический голос брата; – если по частному, наберите два; все поздравления – три; все приглашения – четыре; все соболезнования – пять; если вы не можете сформулировать цели звонка – наберите ноль. По производственному делу: если вы мой шеф – один; остальные – ноль. По частному делу: если вы моя мать – один; если брат – два; если сестра – три; если сосед Симон – четыре; если сосед Кейс – пять; если знакомая моей жены, Эльза, - шесть; все остальные – ноль. Если моя мать звонит по поводу моего здоровья – один; по поводу своего здоровья – два; по поводу важнейших скидок и бонусов – три; по поводу обсуждения текущих автодорожных штрафов – четыре; по поводу выгодных изменений в страховках – пять; по поводу выгодной смены страховых фирм – шесть; обсуждение ежегодной налоговой декларации – семь; обсуждение программ телевизора – ноль». Ну и так далее.
Но – вернемся к эпизоду вызволения обогащенного техническими навыками гостя из поучительного сантехнического узилища. «Поучительного» – в том смысле, что гости Пима обычно предпочитали умереть, нежели подвергать себя подобным испытаниям, – а потому пили-ели сугубо символически, да и с визитами наведывались до крайней степени редко. Возможно, именно этот бесценный результат и являлся постоянным бессознательным стимулом для вдохновения технического гения, свившего прочное свое гнездо в бережливом * мозгу умельца на все руки. Тем не менее, после такого урока весь состав гостей (куда входила Берта ван Риддердейк, Андерс, жена Андерса, их дети, Криста с мужем – и Эльза, незамужняя приятельница пимовой жены), будучи довольно-таки возбужденным и не зная, чем это возбуждение погасить, иногда даже осмеливался намекнуть на дополнительную чашечку кофе. Что тоже было непросто: для приготовления оной, на пути хозяйки (чья неловкость за мужа стала второй натурой) – на этой опасной тропе – в интимные недра буфета (дополнительный сахар), в холодильник (дополнительные сливки), к кофемолке (дополнительный кофе), к кофеварке (дополнительная газовая энергия) – везде не на жизнь, а на смерть безмолвно вставали кодовые замки и замочки, а код замков и замочков менялся хозяином еженедельно, а блокнот с новыми кодами хранился в кабинете хозяина, а путь в кабинет лежал через водяной лифт, а водяной лифт… Ну и так далее.
* Бережливый. Это выверенное веками слово (речь идёт о коренных жителях, притом в их же окружении) обычно употребляется по-английски, дипломатичными иностранцами, во избежание слов «скаредный», «скупой», «прижимистый» и т. п. (Прим. автора.)
