Эльвира Барякина - Ж… замечательных людей
– Мы можем кого-нибудь усыновить, – предложила я Полу. – Хочешь?
Он не отрывал взгляда от спасительного футбола.
– У меня есть замороженная сперма. Врач посоветовал сохранить одну порцию до того, как я пройду курс химиотерапии. Так что еще не все потеряно.
Я плакала, а он меня утешал. «Не все потеряно» – как это потрясающе звучит!
– Давай Эрни морду набьем? – всхлипнула я.
Пол сразу же согласился.
– Давай!
Раз уж этот дневник будут люди читать,
Можно мне попросить об услуге?
Пол мне нужен, чтоб было кого обожать, —
Помолитесь о нем на досуге.
(Я написала еще пять четверостиший – но это не для публикации, иначе меня привлекут за оскорбление верующих всех конфессий).
ОТДОХНИ!
16 мая 2007 г.
Вчера я так страдала, что забыла подумать о том, каково Полу. Он пришел домой, а к нему на шею кинулась зареванная тетка: «О-о-о! Ты ведь можешь умереть! На кого ты меня покидаешь?!»
Кто тут у нас больной, причем на всю голову?
У Пола еще находятся силы подбадривать меня: «Эй, у меня же все хорошо! Чего беспокоиться зря?» Я киваю, улыбаюсь. И в то же время примечаю «знаки». В биржевых новостях: «Обвал может произойти в любую минуту», на рекламном щите: «Страхование жизни – задумайтесь о будущем сейчас»…
На окне муха: долбится башкой в стекло и не знает, что ее судьба в руках одной женщины. Женщине тоскливо, и она вполне может прихлопнуть муху – просто так, без причины. Шансы 50 на 50.
Открыла окно, выпустила. Я пытаюсь задобрить Господа (или не знаю кого): «Будь милосерден к нам! Пожалуйста… пожалуйста…»
Вечером:
Пытаюсь успокоиться. У японцев есть изумительная традиция – поиск красоты в обычных вещах.
Момидзигари – любование осенними листьями клена.
Юкими – восхищение тихими снегами.
Цукими – созерцание луны.
Дзен-буддизм… Для того чтобы достичь нирваны, не стоит умирать. Рай уже существует в моей душе и в окружающем мире. Нужно только заметить его.
У светофоров в ночи – удивительно красивый алый цвет. Капли на лобовом стекле – как звезды; на испорченном CD горит радуга.
Мне почти хорошо.
ЦЕЛЕБНИК
17 мая 2007 г.
Пол не хотел ничего рассказывать об Орле, но я все-таки выведала у него подробности.
Богатая наследница, образование – Стен-форд, родители в разводе. Они дали ей все, что можно купить за деньги, и ничего – что нельзя.
По окончании университета Орла не могла устроиться на работу – любая зарплата казалась ей насмешкой. Она металась от фотографии к журналистике, от кино к дизайну. Ее с детства учили, что она звезда, только чего – разобрать было сложно.
Орла решила, что она писатель. Поначалу ей везде отказывали, но она в конце концов нашла себе и издательство, и нишу на рынке. Вскоре подтянулись и поклонники – немногочисленные, но верные.
Лично я не могу понять, как можно читать плохие романы, когда есть хорошие. А вот так… Книги – это пища для ума. Кто-то согласен лишь на гурманские блюда, а кому-то достаточно каши из топора.
Орле нелегко живется на свете. На ее сайт постоянно заглядывают правдолюбы, желающие раскрыть ей глаза: они говорят, что она не умеет писать. Орла считает, что это происки завистников.
– Как ты мог жить с такой дурой? – спросила я Пола.
Он покачал головой.
– Орла не дура. Она просто загадала себе неправильное желание: «хочу быть публикующимся автором». Вот оно у нее и сбылось. А если бы она впряглась в другой воз – «хочу стать мастером», результат был бы совсем иным.
Я почитала ее блог. Ранимая, страстная во всем, за что ни примется: если уж писать книги – то до упаду, если страдать – то до смерти. Чтобы нашли, откачали и поняли: еще чуть-чуть и цветок мог погибнуть.
Ведет массу «социальных» проектов: учит новичков, председательствует на конкурсах. Я поражаюсь ее энергии. Хотя все закономерно: кто умеет – делает, кто не умеет – учит.
Орла не могла простить Полу измену. У их развода могло быть три объяснения:
– ее муж идиот и не понял своего счастья,
– она сама идиотка,
– во всем виноваты враги.
Первые два варианта не подходили по определению. Поэтому она захотела посмотреть на меня.
– Где вы познакомились? – спросила я Пола.
– На форуме для раковых больных.
Рак застал Пола врасплох. Он сроду ничем не болел серьезнее гриппа и привык рассчитывать на свой организм как на верного товарища. А тут такое предательство.
Ему сделали биопсию и показали фотографию опухоли: розовая, нежная, она напоминала безглазого кальмара.
Потом началась химиотерапия. Глядеться в зеркало было страшно – лысый череп, под глазами круги, в глазах – пустота. Жизнь вытекала не только из тела, но и из окружающего мира: друзья перестали дружить и начали сочувствовать.
Вытащил его Папа Жао. Он давал Полу лечебный суп собственного приготовления и рассказывал древние притчи:
Царь обезьян превратил бамбуковую палку в столб высотой в десять тысяч ли и забрался на небо, где обитали бессмертные.
– В чем ваш секрет? – спросил он.
– Когда ты научишься превращать свинец в золото, невежество – в знание, а беду – в счастье, тогда ты сможешь жить среди бессмертных.
Врачи говорили Полу, что причина болезни – стресс и плохая экология. Папа Жао видел все по-иному:
– Сознание – это Ян, правительство; подсознание – это Инь, народ. Тело – это страна. Если «правительсто» не будет следить за «народом», он построит не то, что нужно, истощит свои силы и погубит «страну». Нужно разговаривать с «народом» – медитировать, давать ему руководящие указания. Дело Ян – командовать, дело Инь – подчиняться. Не таблетками едиными сыт человек.
Пол начинал с ним спорить. Говорил Папе Жао, что он свалил все в кучу – деревенский даосизм и рекламу из телевизора. И только во время этих споров у Пола загорались глаза.
– По-твоему, рак лечится медитацией? – подначивал он Папу Жао.
Тот не отвечал прямо.
– Тот, кто сможет превратить свинец в золото, получит бессмертие.
Ночами, лежа в постели, Пол представлял себя изнутри: лимфотические узлы, мозг, который начал давать клеткам смертельные команды: плодитесь и размножайтесь и наполняйте собой…
«Это мое тело. Я в нем командир, и я решаю, как ему жить».
Он мысленно отдирал от себя Безглазого, стряхивал липкие щупальцы с груди: «Я здоров. Я помню, как быть здоровым». Веки наливались огнем, каждая клеточка светилась изнутри.
«Это мое тело. Уходи».
Свинец нужно было превращать в золото. В несчастьях видеть новые возможности, в болезни – шанс изменить жизнь к лучшему.
Вселенная нейтральна, и мы сами выбираем, как воспринимать события: как величайшую удачу или как бедствие.
Пол решил, что рак был послан ему для того, чтобы он понял это.
– Страх смерти – самая тяжелая форма свинца, – говорил Папа Жао. – А смерти не бывает на свете: пока вы есть, ее нет, когда она есть, вас нет. Вы никогда с ней не встретитесь.
Свинец окончательно превратился в золото, когда Пол встретился с Орлой.
Она писала книжку про покойников, и ей хотелось пообщаться с приговоренными людьми: о чем они думают, чем дышат? Орла зашла на форум онкологических больных и в первый же день познакомились с Полом. Они как-то сразу сблизились.
– Ты любил ее? – спросила я.
– Да.
– За что? Я даже теоретически не могу представить вас вместе.
– Как там у Маркеса? «Я люблю тебя не за то, кто ты, а за то, кто я, когда я с тобой».
Через полгода врач сказал, что дело пошло на поправку. В Пола влили галлоны лекарств, но он знал, что это была его собственная победа. Безглазый ушел. Жизнь потекла также, но как будто на другом, более высоком, уровне. Иные знания, иная вера, иная любовь.
Я пыталась понять, какие чувства я должна испытывать по отношению к Орле: благодарность или ненависть?
– Когда мы познакомились, ты уже разошелся с ней?
– Нет. Но все шло к тому.
Орла хотела сто процентов его внимания, любви и времени. Она вела себя как Безглазый: чтобы расти, ей требовались все жизненные соки Пола.
– Это не женщина, а гуи – тухлый призрак, – ворчал Папа Жао и разводил на кухне магические курения.
Пол и Орла начали ссориться. Дело кончилось тем, что Папа Жао стал ее выгонять, а Пол не воспротивился.
– Так почему вы все-таки развелись? – спросила я.
– В армии нам давали учебные автоматы, чтобы мы тренировались плавать в полной боевой экипировке. Они были как настоящие по весу и по форме… Орла, кажется, тоже была учебной.
BURDA
18 мая 2007 г.
У Пола над столом висел портрет, где он в военной форме – строгий и торжественный. Точь-в-точь как мой дедушка на фотографии, сделанной на смерть. С рамы свисал крестик, сверху – засохшая верба воткнута. Ее Полу мать из Англии прислала.
