Дмитрий Иванов - Команда
Куренного-старшего тоже усадили в распахнутом окне. Сердце у него колотилось с такой силой, словно пыталось изнутри сломать ребра.
Куренной держался из последних сил, а в душу холодной змеей заползал страх. Вдруг случайно убьют свои же?
Этого боялись и остальные заложники. Сейчас свирепые боевики уже не казались им такими страшными. Более того, моджахеды тоже оказались под прицелом спецназовцев. И это обстоятельство странным образом объединяло заложников с боевиками. У них теперь была одна судьба на всех.
– Не стреляйте! Не стреляйте! – неслись из всех окон жалобные крики.
Одна только Швецова как сумасшедшая вопила;
– Не слушайте их! Стреляйте!..
Но ее голос тонул в общем шуме.
Али-хан бесстрастно сидел в стороне, предоставив инициативу Ильясу.
Он был уверен, что на штурм больницы федералы не пойдут. Значит, сейчас объявятся переговорщики и начнется бессмысленный торг.
Моджахедам предложат сложить оружие, обещая взамен сохранить жизнь.
Но соглашаться на это – чистое безумие. Позорный плен хуже смерти. И все опять вернется на круги своя. Снова напряженное ожидание и новый переговорщик все с теми же предложениями.
А самое нелепое в этой ситуации то, что переговоры не имели никакого смысла. Все решалось не здесь, все решалось на другом, гораздо более высоком уровне. Там происходит весь расклад, и оттуда поступают приказы, от которых зависят десятки, а может быть, сотни человеческих жизней.
Али-хан достал из кармана мобильник и проверил, не разрядился ли он.
Аппарат был в порядке, но звонить главе джамаата Али-хану не позволяла гордость. Тем более что подобное развитие событий предусматривалось еще до начала рейда в Краснокумск. Советоваться было не о чем. То, что каждый моджахед готов умереть во славу
Аллаха, подразумевалось само собой. Так и случится, если не последует звонка с новым приказом.
Али-хан невольно вздрогнул, когда мобильник в его руке вдруг подал писклявый сигнал. Голос в трубке был незнаком амиру.
– Это Али-хан? – спросил незнакомец.
– Да, – осторожно ответил амир.
– С вами говорит полковник ФСБ Аксенов. Вы меня хорошо слышите?
– Слышу, – сказал Али-хан. – Но как вы узнали?..
На том конце провода раздался короткий смешок.
– Наша служба тоже кое-что умеет, – сказал Аксенов. – Не зря хлеб едим.
Али-хан стиснул зубы. Он и сам мог догадаться, что федералы рано или поздно его вычислят.
– Теперь будем с вами на связи, – сказал Аксенов.
Русский полковник говорил таким тоном, словно разговор шел о каких-то будничных вещах, а не о жизни и смерти.
– Зачем нам связь? – спросил Али-хан.
– Для переговоров. Мы сейчас вышлем к вам человека. У него все полномочия. Так что попрошу вас без стрельбы.
– Пусть приходит, – равнодушно сказал Али-хан.
Зачем нужна затяжка с переговорами, когда конец заранее известен, он понять не мог. Но отказаться не мог тоже.
Вскоре на пятачке возле больницы появился человек, размахивающий белой тряпкой.
– Не стрелять! – крикнул Али-хан.
Переговорщик медленным шагом приближался к зданию. Руки он держал над головой, показывая, что у него нет оружия.
В наступившей тишине стал слышен робкий щебет птиц. Обыкновенная мирная жизнь, похоже, возвращалась в город.
– Все! – сказал Алик. – Победа!
До этой минуты он добросовестно выполнял приказ полковника Аксенова не высовывать носа на улицу. Но теперь никакая сила не могла удержать его дома.
– Ты куда? – встрепенулась мать. – Не пущу!
– Ну, мам!..
– Без разговоров! Давай подождем еще немного.
– Да чего ждать? Не слышишь? Кончилось все.
– А если нет? Если опять начнется? Куда ты так торопишься, не пойму.
– Отца надо в больнице проведать, – нашелся Алик.
– Тогда пойдем вместе.
Это Алику не понравилось. А что если и в самом деле затишье временное? За себя-то он не боялся, а вот угодить в перестрелку с матерью – совсем другое дело.
Алик с обреченным видом опустился на стул. Но внутри у него все клокотало.
– Пойду пока в столовой полы вымою, – неожиданно сказала бабушка. -
Чтобы духу этих фашистов в доме не осталось.
– Я помогу, – сказала мать.
Ей тоже было необходимо занять себя, чтобы не сидеть в мучительном ожидании.
Алик остался в комнате один. Он, конечно, мог теперь незаметно выскользнуть из дома. Но что тогда начнет твориться с матерью? Как бы она не бросилась вдогонку за сыном. А ведь остальные члены его
“Команды” сейчас наверняка не сидели под добровольным домашним арестом. Только он, Алик. И это было обидно до слез.
Грустные мысли Куренного прервал осторожный стук в окно. Алик быстро отдернул занавеску и увидел за стеклом Андрюху Тюменева. Он стоял, спрятав руки за спиной. Алик распахнул окно.
– Кончай прятаться! – сказал Тюменев. – Дело есть.
– Какое дело? Ведь уже все, да? Наши победили?
– Победили, да не совсем, – сказал Тюменев. – Эти гниды в больнице засели, представляешь? Всех там в заложники взяли. И наши стрелять по больнице не могут.
– Ну?
– Баранки гну! – ответил Тюменев. – Больницу окружили. Переговоры идут. Только они не сдадутся просто так, падла буду!
Алик сразу же представил себе отца, беспомощно лежащего под капельницей, и до боли сжал зубы.
– Короче, пошли! – сказала Тюменев.
– Куда?
– Постреляем, – усмехнулся Тюменев.
Он вынул руки из-за спины и показал Куренному самый настоящий автомат.
– Где взял? – изумленно спросил Алик.
– Да сейчас по городу стволов навалом. Мертвяков не успевают подбирать, не то что оружие.
Про смерть участкового Шульгина он решил пока не говорить.
– Отберут, – покачал головой Алик. – Наши же и отберут, Андрюха. Так тебе и позволят вместе со спецназом больницу штурмовать!
– А я и не собираюсь. Мы по-другому сделаем. Похитрее… Ну так ты идешь или как?
Алик, не раздумывая больше, одним прыжком перемахнул подоконник и оказался рядом с Тюменевым.
За углом их поджидали Витек Чванов и Ринат. У Рината на груди висел второй автомат. Витек держал в руках гранату.
– А для меня ничего нет? – спросил Алик.
– Держи!
Андрюха вынул из-за пазухи пистолет и протянул его Куренному. Ощутив ладонью ребристую поверхность рукоятки, Алик почувствовал себя крутым до невозможности.
– Ну давай, Андрюха, рассказывай, что у тебя за план, – деловито сказал он.
План Тюменева с первого взгляда напоминал вольный пересказ какого-то клёвого боевика. Суть плана заключалась в том, чтобы проникнуть во двор больницы через канализацию. В свое время Андрюха, намереваясь сшибить немного денег на пиво и сигареты, подрядился помогать рабочим, занимавшимся чисткой городского нутра. Тогда-то он и узнал о подземных ходах, пронизывающих весь город. Ходов было не так уж много, и один из них, Андрюха это помнил точно, выходил как раз в больничный двор. Моджахеды не ожидают появления в тылу вооруженного противника. Всех, конечно, перестрелять не получится, но шороху можно навести – будь здоров. И главное – отвлечь на себя внимание боевиков, упростив задачу спецназу.
– Круто! – согласился Алик. – А стрелять-то все умеют?
– Я показал, – ответил Тюменев.
Когда и где он научился обращаться с оружием? Алик не стал спрашивать. Какая разница! Куренной сразу загорелся Андрюхиной идеей.
А вот рассудительный Ринат, похоже, сомневался в успехе.
– Ребята, – тихо сказал он, – а может, про подземный ход спецназовцам рассказать? Они все лучше сделают. Они же профессионалы.
– Ну уж хренушки! – вспылил Тюменев. – Это м о й план! Мой, понял? А если у тебя очко играет, вали домой. Без тебя обойдемся. Пацаны в наши годы такие дела проворачивают – зашибись! А мы что, хуже?
Каких пацанов и какие дела имел в виду Тюменев, так и осталось загадкой. Но его слова еще больше подхлестнули Куренного. Если все выйдет так, как планирует Андрюха, это же будет полный атас! Чуть ли не Героев России могут дать!
– Показывай, куда идти! – сказал Алик, сгорая от нетерпения.
Неподъемную крышку канализационного люка им удалось сдвинуть в сторону только вчетвером. Первым по железной лесенке в разинутую пасть колодца спустился Андрюха Тюменев. За ним – Алик, потом -
Витек и Ринат.
Теснотища внизу была жуткая. Они стояли в полной темноте, прижимаясь друг к другу плечами.
– Теперь куда? – почему-то шепотом спросил Алик.
– Сейчас… – ответил Тюменев.
В его руке зажегся карманный фонарик. Бледный луч выхватил из темноты осклизлые своды коллектора.
– За мной! – скомандовал Тюменев.
Под ногами хлюпала вонючая жижа. Идти приходилось согнутыми в три погибели. Внезапно впереди, на трубах, тянувшихся вдоль стен, стали вспыхивать десятки непонятных красных огоньков.
– Андрюха, смотри! – испуганно сказал Витек. – Что за байда?
– Крысы, – спокойно отозвался Тюменев.
