Алена Любимова - Вокруг да около гламура
— Теплая водичка, — радостно сообщил он и, стянув с себя черный пиджак, старательно его выжал.
Мог бы и не стараться. Ручаюсь: костюм безнадежно испорчен, и больше он его не наденет. Но разве это важно? Главное, чтобы человеку было хорошо. А депутату явно было очень хорошо. Брюки он тоже снял и отжал, оставшись в семейных трусах — крупные белые цветы по зеленому полю. В думе, что ли, такую экзотику продают? У них ведь там бывает выездная торговля, и, видимо, депутат, таким образом поддерживает родного отечественного производителя. Он потоптался кривыми ножками по песочку и вдруг увидел несовершеннолетнюю модельку в блескучей бахроме. Ту самую, которая тщетно пыталась привлечь его внимание в начале торжества. Теперь он сам обратил на нее внимание. Глаз его задорно блеснул. Депутат схватил одной рукой мокрую одежду, другой закинул на плечо взвизгнувшую от счастья субтильную модельку и, по-обезьяньи перебирая кривыми ногами, понесся к дому. Наверное, бывший спортсмен, подумалось мне. Хорошо, хоть не меня прихватил. А то мне в думе лоббировать пока вроде как нечего.
Я продолжала искать Марка и вскоре его увидела. Он стоял в окружении какой-то группы и, приобняв за талию очередную клонированную блондинку, громко смеялся. Первым моим порывом было к нему подойти. Так, знаете, чисто по-женски, подойти и томно спросить: «Марк, ну куда же вы пропали?» Однако сделав несколько шагов в их сторону, я застыла как вкопанная. Кто он мне? Мы ведь сюда не вместе явились. Ну пригласил посидеть рядом с ним за столом. Скучно мужику стало. Откуда я знаю, может, его вообще с кем-то вдвоем пригласили, а дама не пришла… Хотя нет, таких мужиков не динамят. Могли просто поругаться. И чтобы место рядом пустотой не зияло, он и подхватил меня. Так что сейчас соваться к нему не стоит. Тем более, он в некотором смысле мой начальник. Не понравится мое поведение, вообще мои «пилоты» зарубит или попросту передумает выпускать такую передачу. Нет, ни за что не подойду! У них там явно своя компания, все знакомы, чего мне лезть?
Никого ведь не знаю. Только буду глупо выглядеть. Но и одной сидеть за столом тоже глупо, тем более на таком месте. Как бельмо на глазу. И я продолжала в растерянности топтаться на месте.
Тут меня и обнаружил Гриша:
— Ну, ты, мать, даешь! И это теперь называется работать в паре!
— А чем ты, Гришенька, недоволен? — я прикинулась дурочкой.
— Тем, что сперва ты вообще пропала, а потом вдруг оказалась рядом с хозяйкой. Я вообще обалдел, чего тебя туда понесло. Нам с тобой полагалось сидеть с краешку, а еще лучше вообще на кухне покушать. Спокойнее, знаешь ли.
— Так уж вышло, — развела я руками. — Не могла же я отказать серьезному человеку, который меня пригласил. Между прочим, большая шишка на телевидении.
— Тогда другое дело, — с уважением произнес Гриша. — Я-то, грешным делом, заподозрил, что ты вместо работы мужиков цепляешь.
— Вот еще, — фыркнула я.
— Да нет. Это было бы вполне естественно, — Гриша одарил меня понимающей улыбкой. — У тебя ведь сейчас провал наличном фронте.
Очень мило! Оказывается, об этом уже весь «Мисс Шик» знает! А я ведь только с Анастасией поделилась. Вряд ли она опустилась до того, чтобы сплетничать с подчиненными о подчиненных. Загадка в другом: у нас, журналистов, вообще невозможно ничего утаить. Хоть молчи, набрав в рот воды, — все равно все в курсе твоей личной жизни или, как в моем случае, ее отсутствия. Я, однако, решила сохранить хорошую мину при плохой игре и переспросила:
— Провал? С чего ты взял?
Гриша смешался.
— Ну, бабы наши, кажется, говорили.
— Кажется или говорили?
Гриша стыдливо отводил глаза.
— А ты не слушай бабьих сплетен, — отрезала я.
— Не, ну они вроде определенно так говорили…
— Отстали от жизни, — я продолжала дезинформацию.
Гриша среагировал правильно:
— Значит, не провал, а одного мужика на другого поменяла?
— Вот именно. Бабы, Гриша, тебе не сказали самого интересного.
Он с досады даже поморщился.
— Черт, надо же так влипнуть. Но, по-моему, они тоже были не в курсе. То есть, что прежнего шуганула, это все знают, а вот про нового…
— Это их не касается.
— Юлька, но мне-то скажи.
Вот оно, пагубное влияние женского коллектива. Даже мужик становится с женским характером. Хотя, кто сказал, что сплетни — женская прерогатива?
По-моему, мужики их любят не меньше, а то и больше. Вот и Гришка туда же, прямо весь извелся…
— Юлька, скажи, хоть на ушко шепни. Ты ведь знаешь: я никому.
Как же, держи карман шире. Собственно, мне и сказать ему нечего, но если бы было что, завтра уже весь «Мисс Шик» гудел бы.
— Гриша, я тебе уже все сказала, — произнесла я вслух.
— А имя?
— Не могу. Надеюсь, ты меня понимаешь?
Мой выстрел опять попал точно в цель.
— Ну, естественно…
Он произнес это так солидно, что у меня не оставалось сомнений: просчитывает варианты, кто из известных личностей завел со мной роман. Теперь точно не остановится. Сегодня сам повычисляет-поприкидывает, а завтра и все остальные. Ну и в добрый путь, дамы и господа! Нам не жалко!
Я продолжала украдкой наблюдать за Марком. Он по-прежнему обнимал блондинку, и настроение у меня упало еще на градус. Я попыталась себя одернуть: неужели ревную? Мне-то что? Абсолютно чужой человек. Мы едва с ним знакомы. Но почему же он меня ни разу не обнял? Даже танцевал на расстоянии, словно в танцклассе. А эту клонированную куклу, Барби недоделанную, к бедрышку прижимает и к тому же что-то все время на ушко нашептывает. Вот и вел бы ее с собой за стол. Так ведь нет. Тогда ему понадобилась я, а теперь он про меня забыл. Выходит, не считает меня своей парой даже на один-единственный вечер. Воспользовался мной, когда было необходимо, и тут же забыл. Выбросить! Выбросить его из головы! Плюнуть и забыть!
— Слушай, Юлька, мы именинного торта дожидаться будем? — отвлек меня от невеселых мыслей Гриша. — Я вообще-то его для журнала уже запечатлел, мне больше здесь толкаться неохота. Жена уже три раза звонила, домой пора.
В переводе на язык нормальных людей это означало: я уже все что можно съел, и больше тут делать нечего. Скучно. Народ напивается, веселится, а мне все это мимо.
Да и мне самой теперь все было мимо. Что я тут забыла? Чужие люди. И я им чужая. Материала для репортажа у меня выше крыши. Интервью у героини торжества так или иначе позже возьму. Даже если каких-то деталей в результате не хватит, у Леси уточнить можно. Словом, ничто меня больше не держало. Наоборот, хотелось скорее уехать и окончательно забыть о нелепой встрече с Марком. Отныне будем держать его только за начальника, если меня вообще возьмут на его канал.
— Гриша, — негромко проговорила я. — Сматываемся по-английски.
— Знакомый, значит, не подвезет? — он словно нарочно решил посыпать мне соль на рану.
— Он сюда приехал с ночевкой, — зачем-то соврала я. — Друг семьи как-никак.
— А тебе, значит, не предложили? — не отставал Гриша.
— А ты, значит, забыл о моем маленьком секрете? — ответила я вопросом на вопрос.
Он хлопнул себя по лбу.
— Ах, да! Ты ведь теперь снова девушка несвободная. Но этот мужик тоже ничего.
— Гриша, — мстительно хохотнула я. — До чего тебя «Мисс Шик» довел! Никак мужиками начал любоваться?
Он засмущался.
— Да нет, это я с женской точки зрения. В смысле, что он тебе подходит. Я вот фотки ваши с ним проявлю, сама увидишь, как вы хорошо смотрелись. Или тебе не надо? У тебя ведь другой.
— Фотки надо! — возразила я. — Это же историческое событие: я на дне рождения у Радомыжской, да еще во главе стола, среди близких друзей! Ты, наоборот, эти фотки мне сделай в увеличенном формате. А я обрамлю и на стенку повешу. А еще лучше — отпечатай прямо завтра: послезавтра я к Лесе за интервью пойду, заодно и подпишу.
Гриша взглянул на меня с удивлением:
— Ну, ты, мать, раскомандовалась. Не главная ведь пока, и даже не зам. главного. А у меня завтра выходной.
— Гришу-уля, — я состроила ему глазки. — Ну, пожалуйста! Очень хочется…
— Стены нечем в квартире завесить? — буркнул он. — Так скажи своему мужику, пусть лучше картину хорошую купит. Опять-таки вложение денег. Если бросит, продашь.
Вот сволочь! В другое время я бы ему ответила, но сейчас пришлось наступить на горло своему возмущению и продолжать ласковую песнь:
— Гришенька, твои фотографии тоже денег стоят. Ты уже достаточно известный. И работаешь просто классно.
— Коли так, что ж ты другие на стенку не вешала, а только с Радомыжской тебе подавай?
— Другие, которые ты дарил, потом тоже повешу, когда у меня будет собственный дом. А эту хочу поскорее. Понимаешь, есть у меня подружка. Она как увидит такой снимок, да еще с подписью, локти сгрызет от зависти.
