Дмитрий Липскеров - Всякий капитан - примадонна
— Я знаю.
Нестора в хоспис перевезли накануне, после выпитого им бокала красного вина. Вернее, сначала он попал в реанимацию, где его насилу откачали. Когда он пришел в себя, боль чуть было не разорвала его тело и не сожгла мозги. Врач, который его реанимировал полночи, узнав о том, что это онкологический пациент «на выписке», смешавший алкоголь с химией, долго матерился, что приходится тратить время на всяких дегенератов, которые таким странным образом пытаются покончить с собой…
— Звать Алину? — спросил друг.
— Зови, — махнул рукой Нестор.
Через несколько минут она вошла. Вся тоненькая, большие глаза смотрят с ужасом, перемешанным с жалостью. И где-то там подмешано любви чуток. Когда она появилась на пороге его палаты, он переменился в лице. Нестор стал похож на снайпера, которому предстоит сейчас сделать самый важный выстрел в жизни.
— Здравствуй, Строитель! — Она держалась изо всех сил.
— Здравствуй, милая! — Он смотрел в ее глаза не отрываясь. — Садись! — отодвинулся, освобождая место на кровати.
Она прошла, села. От ее белых, снежных волос пахло яблочным шампунем.
— Ты здорова? — спросил он.
— Ага. Только небольшой насморк…
Она не успела докончить фразу, как он молниеносно, диким голодным зверем накинулся на нее. Сначала схватил за грудь пребольно, щипками, затем стал сдергивать с ее джинсов ремень, одновременно кусая за ухо.
Она сначала словно одеревенела от неожиданности, мышцы напряглись, а мозг судорожно пытался определить, что происходит.
Нестор добрался до ее трусов и рванул ткань что было силы. Она ойкнула.
— Не надо! — попросила. — Не надо, Строитель, я сама разденусь…
Он не слышал ее. Багровый от прихлынувшей к лицу крови, с лопнувшими сосудами в глазах, он был похож на маньяка-насильника. Раздергивал джинсу, царапал желтыми ногтями нежную кожу и мычал отвратительно.
Она не сопротивлялась, только повторяла чуть слышно:
— Я сама, Строитель… Ну не надо…
Он почти сумел сорвать с нее одежду. Его лицо с пергаментной кожей, от которого теперь отхлынула кровь, уткнулось ей в живот, большой нос судорожно нюхал женское тело по-волчьи, а язык, словно дьявольский — синий, с желтизной по краям, бешеной змеей лез к ее лону…
А потом он обгадился в одну секунду. Обгадился, что называется, по полной программе, как могут только онкологические больные в последней стадии.
Такое ощущение, что дерьмо хлынуло изо всех отверстий. Нестора отбросило в сторону от Алины, силы оставили его тело тотчас, и он лишь сторонне наблюдал вращающимися вампирскими глазами, как вонючая слизь исторгается из недр распадающейся плоти.
Она быстро надела трусы, затянула ремень на рваных джинсах и, глядя на обделавшегося Нестора, четко и по-деловому произнесла:
— Все будет хорошо, Строитель! Я тебе помогу.
Она, совсем юная, мгновенно собрала испорченные простыни, а теми, что остались чистыми, накрахмаленными, обтерла беспомощного Нестора, обмыла водой из раковины его высохшие, словно мощи, ноги, переодела в свежий халат, помогла пересесть в кресло, поцеловала в бледные губы и только потом вызвала персонал.
Две улыбчивые медсестры с понимающими взглядами убрали палату Нестора за три минуты. Одна из них, старшая и очень опытная, объяснила Алине, что так всегда бывает на определенном этапе. Сейчас нужно начинать пользоваться памперсами, чтобы такого конфуза не повторилось. Вторая медсестра в это время распрыскивала из баллона с пульверизатором освежитель воздуха и, напевая что-то оптимистическое, подмигивала Нестору.
А потом обе ушли.
Нестор боялся, что и Алина уйдет. Что он больше никогда ее не увидит. Но она осталась, села рядом на стульчик и просто смотрела на него, взяв за руку.
— Никогда никого не насиловал, — признался он заплетающимся языком.
— Я знаю, Строитель, — кивнула она.
— Я купил тебе небольшую квартирку в Измайлово. Может, вспомнишь когда обо мне…
— Спасибо.
Он ждал, что она станет уверять, что никогда не забудет его, что никого больше не полюбит, что он единственный мужчина ее жизни — оставь мне свое семя, и я рожу тебя вновь!.. Но ничего подобного она не сказала. Просто «спасибо», и все.
Неожиданно у него заболело так, что он чуть не сломал ей руку от судорог. И он впервые воспользовался наркотическим пистолетиком, трижды нажав кнопку. А когда полегчало, вместе с отошедшим липким потом Нестор понял, что осталось совсем недолго. Отчаяние рвалось наружу надувшимся слюнным пузырем, но он сдержал его, лопнув губами, и попросил Алину:
— Обещай, что если у тебя будет сын, то назовешь его Нестором.
Она промолчала в ответ.
— Назовешь?
— Нет… Это, по-моему, плохая примета, — объяснила Алина. — Нельзя называть ребенка именем того, кто так тяжело умирал. Чтобы ребенку не жилось тяжело… Пойми…
Нестор был почти раздавлен.
— Сделай мне минет! — приказал он, истерически взвизгнув.
— Прости, — отказалась она нежно, глядя на своего умирающего мужчину, как смотрят на любимого ребенка.
Он впервые заплакал перед ней. У него так все смешалось в голове в кашу — от наркотиков и метастаз, выстреливших куда-то в мозг.
— Ну пожалуйста, — умолял, плача, Нестор. — Это же в последний раз… Ты жестокая! Я же умираю!!!
Она вздохнула, по-деловому собрала пахнущие яблоком волосы в пучок и, раздвинув полы халата Нестора, выпустила ртом в сторону умершей, ставшей маленькой, скрюченной гордости Строителя теплый воздух. Потом еще раз и еще, будто отогревала после мороза.
Он сам рассматривал низ своего живота — и не узнавал его.
Вот таким вот должно выглядеть здание хосписа — скукоженным и поникшим, как его член. А тут вот такое веселенькое строеньице, похожее на детский садик, в котором жизнь будто начинается. Насмешка!.. Кто архитектор?.. Что за падла!
«Ну давай же, оживай!» — Он мысленно пришпорил свое достоинство, глядя, как Алинин язычок и ее вишневые губы пытаются стать той живой водой из былины, способной на воскрешение.
Ни одного признака жизни!
«Вот и я так через несколько дней буду лежать во гробе — недвижимым, как и член мой», — представил Нестор, хлюпая носом. Костистой рукой он отодвинул лицо девушки от своего живота, внезапно захотев со всей силы ударить Алину по этим наполненным жизнью губам. Но переборол себя, к тому же и сил на приличный удар не было.
— Спасибо, — поблагодарил Алину за попытку. Она облизнула губы, выпрямилась и распустила белые волосы.
— Ты устал, Строитель, — сказала. — Тебе необходимо отдохнуть. Я пойду?
— Иди, — разрешил он. — Еще придешь?
— Да, — обманула Алина.
Он ждал ее несколько дней, пока паузы между приходами боли были существенными. Потом ждать перестал. Теперь Нестор с трудом отличал действительность от галлюцинаций, так как было слишком много наркотиков, спасибо другу. Зато не было боли…
За ночь до смерти Нестор узнал главное в жизни…
Ему приснился самый страшный в жизни сон. Сновидение было настолько реальным, что все измученное тело Нестора тряслось так, как будто агония уже началась. Ему привиделось, что Верка в Турции, плывет по морю, перебирая ручками, счастливое дитя, напялившее на себя любимый надувной круг с лебединой головой. Он как бы отвернулся от Веркиного счастья, чтобы оглядеть округу… А потом круг лопнул, и она, глотая соленую воду, закричала:
— Папуся-а-а! Спаси, папуся-а-а!!!
Он поскакал по горячей гальке верблюдом, понимая, что Верка совсем далеко, что она захлебывается, и вот набегает волна — и ее головка исчезает, оставляя на поверхности крик. До него доходит, что любимая доченька погибла, что больше нет ее, нет навсегда! На тысячелетия!.. И такая душевная боль охватывает все существо его, что он падает ничком на землю и кричит во все горло, раздирая связки:
— Господи-и-и! Что же это?!! Господи, помоги!!! Перенеси меня в другое пространство, где моя доченька жива! Я умоляю тебя, Господи! Возьми мою жизнь, только пусть она живет!!! Господи-и-и!!!
А потом он вынырнул из сна, совершенно трезвый от наркотиков, и увидел перед своей кроватью детей своих, Птичика и Верку. А с ними мать их. А Верка живее всех живых!.. Здесь-то Нестор все и понял. Спасибо тебе, Господи!
Он лежал и счастливо смотрел на своих близких целых пять минут без боли. Он наблюдал, как их мать отчаянно скучает и старается не смотреть на него из брезгливости. Зато у Анцифера глаза, полные слез, и живая Верка сострадает как может.
— Иди, сынок, ко мне, — прошептал он. — Я тебя обниму и дам тебе силы!..
Она удержала сына за руку, чтобы не прикасался к отцу, как будто раком можно заразиться. Вот сука!
Здесь опять пришла боль, заставившая Нестора застонать и нажать кнопочку пистолетика. Реальность стала затуманиваться, он успел увидеть, как Птичик потянулся к нему всем телом, вырываясь от матери. Подался навстречу сам, хохотнул, сблизившись, коротко подумал, что про пространство Анцифер не поймет, а потому произнес сыну почти в самое ухо на языке игровой приставки:
