Роже Гренье - Зеркало вод
— Так будет лучше, — сказала она. — Я сама собиралась уйти и даже сменить профессию.
— Другого средства, кроме, как расстаться, нет.
Лора прикусила губу и покачала головой.
— Теперь, надо полагать, с этим кошмаром покончено, — сказал Чарли.
— Обещай, что никому не расскажешь.
— Может быть, ничего такого и не было. Просто цепь злосчастных совпадений.
— Ты же сам знаешь, что нет.
Он уходил, говоря себе, что теперь, когда эксперимент окончен — а это можно было считать экспериментом, — он никогда не узнает правды. А появившаяся с недавних пор другая загадка, также неразрешимая, сделала историю еще более запутанной. Действительно ли Лора отдалась ему, чтобы избавиться от кошмара? Она казалась тогда такой искренней, и потом эти слезы… Тайна той ночи не давала ему покоя. И невольно возникал вопрос: не было ли таинственное проклятье лишь предлогом и не пыталась ли Лора таким образом скрыть свое желание, свой каприз?
Перевод Р. Волкова.К жизни иной*
Автомобиль подъехал к отелю. За несколько домов от него нашлось свободное место для стоянки. Когда машина остановилась, из нее вышли трое мужчин. Они подошли к отелю, прочитали вывеску и прошли в холл. В холле уборщица протирала влажной тряпкой пол. Хозяин уже стоял за стойкой, но еще без галстука.
— Сообщите, пожалуйста, мадам Марте Р., что мы ждем ее, — попросил один из вошедших.
Хозяин подсоединил штекер к одному из номеров на щите коммутатора.
— Мадам, вас спрашивают три господина, они ожидают в холле. — Он выслушал ответ и объявил: — Мадам сказала, что будет готова через десять минут.
— Я подожду в машине, — сказал один из мужчин. Второй опустился в кресло и закрыл глаза. Третий, самый молодой, высокий и тощий, осматривал холл. Он поглядел на автомат, выдающий почтовые открытки, присел было на диван, потом встал, нашел какой-то иллюстрированный журнал и принялся его листать.
Через пятнадцать минут появилась женщина лет тридцати пяти — сорока, в руках она держала клетчатый чемодан. У нее было бледное, без всяких следов косметики лицо, светлые, довольно длинные прямые волосы и глаза необычного серо-стального цвета. Одета она была в простенький бежевый костюм.
Мужчина, дремавший в кресле, тут же поднялся и направился ей навстречу.
— Здравствуйте, — сказал он.
— Здравствуйте, Венсан Тиссер.
— Позвольте представить вам Фреда Марана. Это наш фотограф.
Марта Р. посмотрела на молодого человека.
— Вы меня видите впервые? — спросила она.
— Он еще новичок, — ответил Венсан Тиссер.
— Как правило, фотографам я нравлюсь, — сказала она.
— Это из-за ваших глаз, — заметил Венсан Тиссер, — если на фотографии удаются ваши глаза — это залог успеха. Глаза, прожигающие бумагу!
Обе руки у нее были заняты: в одной она держала дамскую сумочку и шарф, в другой — клетчатый чемодан.
Она подошла к стойке и попросила счет; хозяин послал за женой. Расплатившись, Марта Р. сказала:
— Ну вот, мне остается только поблагодарить вас. Вы были очень внимательны.
— Вам понравился наш отель? — спросил хозяин.
— Да, очень хороший отель.
— Что ж, до свидания, мадам, приезжайте еще.
— Да-да…
— Приезжайте, — повторила вслед за мужем хозяйка.
Венсан Тиссер взял чемодан и поспешил к выходу. У автомобиля он предложил Марте Р.:
— Мы сядем сзади, если вы не против, а Фред — рядом с шофером.
Они сели в машину, шофер поздоровался с Мартой Р. Фотограф забрал с заднего сиденья свою дорожную сумку и поставил ее в ноги.
Машина покатила по улицам Парижа. Было семь часов утра. В это время в городе обычно большое движение, автобусы набиты до отказа, и невольно удивляешься всей этой суете, хотя знаешь, что в этот час столица просыпается и спешит на работу.
— Париж… — проговорила Марта Р.
Час пик, — подхватил Венсан Тиссер.
— Уж этот час пик, когда только он кончится, — ворчал шофер, искусно лавируя в потоке машин. Наконец они достигли Венсенского леса и поехали быстрее.
— Ну вот, Париж остался позади, — с облегчением вздохнул шофер.
— А мне совсем не жаль расставаться с ним. Ничего запоминающегося. Какие-то бистро, безликие дома… — сказала Марта Р. равнодушно.
Она достала из сумочки пачку сигарет «Галуаз» и угостила своего соседа. Тот щелкнул зажигалкой. Из-за сильной тряски ей никак не удавалось прикурить, и он вынужден был взять ее за руку.
Она подняла на него глаза и сказала, едва заметно улыбнувшись:
— Не беспокойтесь, я дала себе слово не плакать.
Венсан Тиссер одобрительно кивнул. Она оперлась на подлокотник, отодвинулась в угол, одернула юбку, стараясь прикрыть колени, и сделала несколько неглубоких затяжек, наблюдая, как за стеклом проносятся пригородные дома. Разговаривать было трудно: машина шла с большой скоростью, и шум мотора заглушал голоса.
Время от времени автомобиль замедлял ход, попадая в очередной затор. На шоссе было очень много грузовиков. Один из них неожиданно выскочил на дорогу, когда они проезжали мимо какого-то завода, и шоферу пришлось резко затормозить.
— Пьер — отличный водитель, — сказал Венсан Тиссер. — Надеюсь, вы не боитесь ездить в машине?
— Нет, не боюсь. И вообще вы мне внушаете доверие. Ваша голова, овал лица и подбородок, ваше крепкое телосложение и плечи…
Молодой фотограф обернулся.
— Ты что, видишь меня впервые? — спросил Венсан Тиссер.
— Я очень волнуюсь по поводу этих фотографий, — сказала Марта Р. — Я знаю, что там снимать запрещено. Не хотелось бы начинать с неприятностей. А вам непременно нужны фотографии?
— Таков был ваш уговор с редакцией газеты. Вы получили за это деньги. Нам очень важно сфотографировать вас в тот момент, когда вы переступите порог этого заведения. Но не тревожьтесь, Фред — славный парень, он умеет работать деликатно.
— Я пошла на это ради детей. И газете вашей предложила этот репортаж только для того, чтобы дети получили за него деньги. Это последнее, что я могу продать, последнее, что я еще в силах дать им.
— А где ваши дети? — спросил молодой фотограф.
— У ее брата. Прекрати задавать глупые вопросы, — сказал Венсан Тиссер.
— Со времени процесса? — все же рискнул Фред.
— Да, с тех пор, — ответила Марта Р.
— И вы уезжаете туда навсегда?
— А что мне еще остается?
Между тем автомобиль, невзирая на многочисленные заторы, упрямо продолжал свой путь. Асфальтированное шоссе порой переходило в мощеную дорогу, то совершенно голую, то обсаженную деревьями. В низинах полей, уныло тянувшихся вдоль дороги, белели остатки тумана.
Они подъезжали к Бри-Конт-Робер. Внезапно шофер затормозил и выругался. Венсан Тиссер спросил, что случилось.
— Кажется, проколол переднюю камеру.
Мужчины вышли.
— Можно, я останусь в машине? — спросила Марта Р. — Я не тяжелая.
Шофер с помощью Тиссера и фотографа установил домкрат и вытащил запасное колесо. Они торопились, словно гонщики-раллисты, которым дорога каждая секунда. Когда колесо было заменено, шофер вытащил из-под своего сиденья тряпку, и они по очереди вытерли руки. Марта Р. по-прежнему сидела съежившись в углу. За все это время она ни разу не шевельнулась. Вскоре автомобиль уже снова мчался на полной скорости.
— Как долго туда ехать? — спросила Марта Р.
— Часов пять — пять с половиной. Триста пятьдесят километров.
— Триста пятьдесят… — Марта Р. закрыла глаза, затем снова открыла. — Раньше я думала, что постараюсь запомнить эту дорогу, что буду часто вспоминать ее потом, и вот…
— Да, это явно не самая красивая дорога, — сказал Венсан Тиссер. — Пожалуй, даже довольно скверная.
Пассажирка долгое время ехала молча и курила одну сигарету за другой. Часа через два она пожаловалась:
— Мне холодно.
— Можно где-нибудь выпить кофе, — предложил Венсан Тиссер. — Он наклонился к шоферу: — Наша дама очень замерзла. Мы не могли бы остановиться у какого-нибудь кафе?
Шофер включил отопление, и в салон хлынул теплый сухой воздух со специфическим запахом.
— Я остановлюсь в Труа, — сказал шофер.
До города было уже недалеко. Они приехали туда через несколько минут. Шофер свернул направо в поисках вокзала.
— Я вроде помнил, где он. Должен быть где-то здесь.
Наконец они нашли вокзал и, оставив машину на стоянке, пешком отправились в кафе, которое было тут же, рядом.
Большой, по-видимому, недавно отремонтированный зал был почти пуст. Часы в светящемся неоновом квадрате показывали без четверти десять. У стойки какой-то мужчина пил красное вино. Женщина довольно привлекательной наружности, расстегнув пальто, присела за столик, вернее, она сидела возле него, закинув ногу на ногу. Рядом на полу стоял чемодан.
