Дебби МАКОМБЕР - СВАТЫ
— Но почему? Это должно быть особое время для вас двоих.
— К сожалению, Мелисса смотрит на это по-другому. Она останется одна в комнате отеля, потому что я буду в рубке комментаторов, и не хочу, чтобы она пошла на игру без сопровождения. Но мне не нравится признавать, что моя дочь отлично знает, на какие кнопки нажать, чтобы я чувствовал себя виноватым.
— Я не уверена, Гевин, — заколебалась Дори.
Она планировала провести выходные с родителями, но любила Сан-Франциско. Она ездила на Залив, когда была подростком, и всегда хотела вернуться туда. Их поездка была бы небольшим отпуском, ведь в этом году у нее пока не было отдыха.
— Мне кажется, — продолжил Гевин, — это даже может пойти нам на пользу. Дети, скорее всего, устанут друг от друга, когда проведут так много времени вместе. Может, после трех-четырех дней они передумают, и их намерения касательно наших отношений изменятся.
— Но результат может быть и обратным, — заспорила Дори, она была настроена куда более скептически.
— Сомневаюсь. Что скажешь?
Искушение было сильным, и ей пришлось закрыть глаза, чтобы побороть желание немедленно сказать «да».
— Дай... дай мне подумать.
— Хорошо, — спокойно ответил он.
— Ты слышал что-нибудь от Дейдры? — спросила Дори, отодвинув стул и сев.
— Нет, и не услышу.
— Как ты можешь быть уверен?
— Поверь, я абсолютно уверен. — Уголки его губ поднялись в грустной улыбке.
Тон, которым он произнес это, заставил кровь Дори застыть от ужаса. Несомненно, Гевин знал слабости Дейдры и прекрасно понимал, куда ударить свою бывшую жену.
— В этом мире нет ни одной причины, по которой я отдал бы свою дочь ей.
Дори никогда не видела у мужчины взгляд более холодный и суровый.
— Если есть что-то, что я могу сделать... — Она внезапно умолкла.
И что Гевину могло бы потребоваться от нее?
— Ну, вообще-то есть кое-что, — сказал он, противореча ее мыслям. — Я буду комментировать игру в это воскресенье в Канзасе, а это значит, что Мелиссе придется остаться в школе. Она заявляет, что находиться там в субботу и воскресенье хуже всего.
— Она может остаться у нас. Я была бы не против.
Дори не планировала ничего особенного. В субботу она пойдет в магазин — надо купить продукты на неделю, а после обеда игра у Денни, но Мелисса с удовольствием понаблюдает.
— Я думаю, что это продлится не дольше одного дня, — сказал ей Гевин. — А если и так, ты будешь слушать о моих достоинствах двадцать четыре часа. Я не могу просить о большем?
— Она может остаться на все выходные, — ответила Дори. — Может, тебе прямо сказать, что мы должны постараться, чтобы наши дети устали от общения друг с другом?
Слова Гевина оказались пророческими. С того самого момента, как Дори заехала за Мелиссой в начальную школу «Истсайд», девочка не замолкала ни на минуту, постоянно восхваляя безграничные достоинства отца.
— А вы знаете, что у папы целая комната призов, которые он выиграл, когда занимался спортом?
— Супер, — ответил Денни. Его голос был неестественно высоким. — Помнишь наш список, мам? Я думаю, важно, чтобы мой новый папа был спортсменом.
— А что еще было в списке? — спросила Мелисса, а затем внимательно слушала, когда Денни рассказывал о других требованиях.
Затем Мелисса произнесла пространную характеристику Гевина, представляя его как идеального отца и превосходного мужа. Однако от внимания Дори не ускользнуло, что Мелисса не упомянула последнее требование — чтобы новый отец Денни любил Дори. Инстинктивно Мелисса поняла, что, сказав это, она вышла бы за рамки. И Дори была благодарна девочке за честность.
Когда Мелисса нахваливала Гевина, Дори пришлось прикусить язык, чтобы сдержать смех. Если позже представится шанс, она научит детей хитростям. А сейчас они были слишком увлечены. Чтобы не выдать свое веселье, она обратила все внимание на огромное количество машин, которые еле двигались по мосту. Вечера пятницы были кошмарами для всех загородных жителей.
Разговор прекратился, и, судя по звукам, которые слышались с заднего сиденья, Дори предположила, что Денни и Мелисса шепотом что-то яростно обсуждают. Ей показалось, что прозвучало имя Том, но не обратила на это внимания. После встречи с ним у нее появилось так много проблем, поэтому она сомневалась, что захочет повторить их свидание. Да и Том продолжал надеяться, что отношения с женой наладятся и они снова съедутся во время праздников. Дори знала, что Джон будет просто счастлив, когда отец вернется домой, и она молилась, чтобы жена Тома хотела того же.
После субботнего похода по магазинам они втроем отправились на игру Денни. К удовольствию Мелиссы, мальчик забил два гола, и, когда он убегал с поля после завершения матча, его приветствовали как героя. Им повезло, и они вернулись в дом до того, как начался дождь. Дори сделала попкорн, и дети смотрели по телевизору кино.
Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда Дори заканчивала мыть посуду после ужина. Она протянула руку к трубке и посмотрела на Денни и Мелиссу, которые расположились на полу в гостиной и посвятили все свое внимание игре «Риск».
— Алло, — отсутствующим тоном ответила она.
— Дори, это Гевин. Как дела?
— Хорошо, — сказала она, чувствуя радость оттого, что слышит его голос. — У них была первая ссора, но примирение прошло на удивление быстро.
— Что случилось?
— Мелисса хотела попробовать косметику, и Денни был абсолютно недоволен тем, что она ведет себя как девчонка.
— Ты сказала ему, что придет время, когда он будет ценить девчонок?
— Нет. Он не поверил бы этому, если бы услышал это от меня.
Ее рука крепко сжала трубку. Гевин был в тысяче миль от Сиэтла. Услышав его, Дори почувствовала невероятную теплоту. И она поблагодарила Бога за то, что его нет рядом и он не может наблюдать тот эффект, который оказывал на нее.
— Я скажу ему. Мне он поверит.
Денни и правда поверит ему. Если и было что-то неправильное в их отношениях, так это то, что Денни идеализировал Гевина. Однажды Паркер упадет с пьедестала Денни — ни один мужчина не может продолжать дышать на такой высоте, в таком разреженном воздухе. Дори лишь надеялась, что, когда это случится, ее сыну не будет больно.
— А ты хорошо проводишь время со своими близкими друзьями? — спросила она, опираясь об стену.
— Разве ты не боишься, что со мной в комнате находится женщина? — Он засмеялся, и этот звук родил в ней дрожь удовольствия.
— Нисколько, — честно ответила она. — Если бы так было, ты не бежал бы звонить мне.
— Ты слишком умна, и это тебе помогает, — нежно упрекнул он ее. Он замолчал, и сердце Дори начало биться с неистовой силой. — Вы ведь поедете в Сан-Франциско с нами?
— Да.
— Вот и хорошо.
Ранее ни одно слово не звучало для Дори так чувственно. Она быстро выпрямилась, напуганная силой своих эмоций.
— Хочешь поговорить с Мелиссой?
— Как она себя ведет?
— Как и предполагалось.
Гевин засмеялся в ответ:
— Хочешь, чтобы я сказал что-то? — Он, очевидно, был рад, что поведение дочери в точности соответствует тому, что он говорил.
— Нет. Ведь Денни, несомненно, также будет перечислять мои достоинства в течение нескольких часов в следующий раз, когда будет с тобой.
— Я буду ждать этого.
— Готова поспорить, так и есть. — Усмехнувшись, Дори отошла от телефона и позвала Мелиссу, которая прибежала на кухню и схватила трубку.
Захлебываясь от восторга, девочка пересказала отцу все события дня, а рядом стоял Денни и выразительными жестами подсказывал Мелиссе, что следует рассказать Гевину о голах, которые он забил вечером. Наконец Денни представился шанс самому все рассказать. Когда дети закончили разговаривать, Дори забрала у них трубку.
— Твои уши пока не отвалились?
— Практически. Кстати, я, скорее всего, сяду на ближайший рейс завтра после игры.
Она не видела Гевина с того дня, когда ходила на свидание с Томом. И она всем сердцем желала встретиться с ним еще до того, как они поедут в Сан-Франциско, хотя ей и не нравилось признавать это.
— Хочешь, чтобы мы забрали тебя из аэропорта?
— Если сможешь.
— Хорошо, я постараюсь.
До того, как завершить разговор, Дори записала номер рейса Гевина и время его прибытия.
На следующий день они трое сидели в зоне прилета в международном аэропорту Сиэтла. Они приехали раньше, и Дори заметила, что она слишком часто смотрит на часы, но не потому, что желает знать, который час, а из-за внезапно охватившей ее нервозности. Она чувствовала, что ведет себя практически как влюбленный подросток. Даже выбор одежды оказался необычайно сложным — она колебалась между шерстяной юбкой с кожаными сапогами до колен и чем-то менее официальным. В конце концов она выбрала розовато-лиловые брюки из вельвета и вязаный свитер цвета озимой пшеницы.
