Ярослав Веров - Господин Чичиков
– Слушайте, – вдруг осенило Паляницына. – Так он ему зеков продал.
– Если зеков, то зря, – серьезно сказал Мотузко. – За зеков страна в ответе. Нужно было контролеров или «красначей». За этих какой спрос?
Кирияджи, склонный к сильным поступкам, внезапно хватил фужером об пол. И заорал:
– Дайте мне этого Чичикова! Я его своими руками застрелю! Своими руками…
– Эк тебя, Гриша, пробрало, – покачал головой Паляницын. – Ты кого ему продал? Ты давай лучше сейчас не ври. Может, поможем чем?
Кирияджи замолк и мутно уставился на Лаврентия. На миг ему подумалось, что Паляницын в самом деле может чем-то помочь. Он помотал головой, отгоняя эту опасную мысль. Этому только скажи. Завтра же начальство будет знать, что у него бесследно исчезли четверо заключенных, и не просто исчезли, а были проданы заезжему коммерсанту Чичикову. Начальство не станет вникать, сами зеки были проданы или только их души, и какие это были души – живые или мертвые.
Мотузко, похоже, понял и оценил непростую внутреннюю борьбу Кирияджи, поэтому поинтересовался:
– Ну хоть почем, можно узнать?
– Да нипочем! – Кирияджи решил отпираться до последнего.
– Ты на дурака-то не падай, – посуровел Паляницын. – А то сейчас я на дурака упаду, мало не покажется. Начал колоться, так колись.
– Давай уже, сдавай свою шайку, – в тон Паляницыну поддакнул Мотузко.
Но Харлампиевич решил стоять насмерть.
– Не было Чичикова. С таким не знаком.
То, что минутой раньше он собирался застрелить Чичикова своими руками, относилось, видимо, к благородному желанию отомстить за Шкуру, бессовестно обманутого заезжим отморозком.
– Все с тобой понятно, дорогая, – сказал Паляницын. – Следы, само собой, ликвидированы, подчиненные проинструктированы. Я тебя чисто по-человечески, как человек государственный, понимаю. Но все-таки собака ты, Гриша.
– Нет, Кирияджи не собака, – упрямо мотнул головой Кирияджи.
– Братишка, конечно, нет! – расплылся в улыбке Мотузко и попытался хлопнуть Гришу по плечу.
Но тот отстранился и пробормотал:
– И не братишка я…
Валик Шкура, который доселе сидел, переводя взгляд с одного собеседника на другого, пытаясь уразуметь, о чем базар, вдруг выпалил:
– Ты что же, сука, круче, чем я, стоишь?!
Тут Кирияджи не выдержал и что есть мочи заехал кулаком прямо в лоб Валентину. Тот опрокинулся вместе со стулом и затих.
– Чистый нокаут, – уважительно заметил Мотузко. – Да, еще тот гусь этот Чичиков. А с виду нормальный пацан, и выпить любит, и пожрать. Только от девчонок почему-то отказался. Я ему хороших девчонок предлагал, чистых. И иконами брезгует. Нехорошо. А так – нормальный пацан. Все путем – машина, цепура. Какая у тебя думка, Лаврентий, по этому поводу?
– Так тебе и скажи. Видишь, к чему гнилые базары приводят. – Паляницын кивнул на Шкурченкова.
Тот зашевелился, с трудом сел и спросил, обращаясь куда-то в потолок:
– А чего это со мной тут было?
«Мерседес» Чичикова уже оставил за собой «спальный» район и выезжал на трассу, полукольцом охватывающую старый, изрядно размытый дождями террикон. Сергей Павлович успел несколько остыть и в привычной для себя манере разглядывал окрестные виды. Впрочем, рекламные щиты, придорожные кафешки и типовые строения мало занимали его внимание, за исключением одного интересного в своем роде объявления: «Секонд-хенд из первых рук!» Чичиков даже улыбнулся человеческой глупости. Может, в другое время он лишь взглядом скользнул бы и тут же забыл, но нынче, после неудачного визита, род человеческий представлялся ему скопищем бессмысленных скотов. И плод деятельности пиар-специалистов города Н. словно бы подтверждал это наблюдение.
– Куда прешь, дура! – отвлек Чичикова от философских наблюдений возглас Бычка.
Завизжали тормоза, Чичикова качнуло вперед так, что даже оторвало от сиденья. Девица непределенно-юного возраста ударилась о капот в общем-то уже остановившегося «Мерседеса» и, отскочив, словно мячик, оказалась на асфальте.
– Курва! – выругался Степан.
– Что там? – поинтересовался Чичиков, будто и не на глазах у него все произошло.
Бычок вылез из машины и принялся орать на пострадавшую. Та лежала в картинной позе, раскинув руки, со страдальческой гримасой на хорошо накрашенном лице. Юбка задралась на живот, открыв красные кружевные трусики. Бычка эти подробности нимало не заинтересовали. Он помянул отца, мать и прочих родственников девицы, энергично к ней шагнул и, ухватив за ворот блузки, попытался поставить на ноги.
– Та шо вы делаете! – заверещала девица. – Ты мне щас всю блузку порвешь! Скотина!
После чего резво вскочила на ноги и подошла к машине, вглядываясь в лицо Чичикова. Чичиков в свой черед рассматривал пострадавшую. «Бойкая, однако, шалава», – не без удовольствия подумал он.
– Это как называется? – с угрозой через открытое боковое стекло обратилась она к Чичикову.
Девица мгновенно оценила и вес золотой цепи, и качество кроя и ткани делового костюма, и даже перстень Чичикова на игриво постукивающем по коленке пальце.
– Садись, – коротко бросил Чичиков. – Подвезу.
– Ой, куда вы меня хочете подвозить? – не заботясь о правдоподобии спектакля, девица сменила тон на игривый и живо уселась рядом с Чичиковым на заднем сиденье.
Чичиков не ответил. Девица вытащила из сумочки пудреницу и стала поправлять на лице то, что, по ее мнению, нуждалось в поправке. Бычок почесал в затылке, смерил потерпевшую укоризненным взглядом и сел за руль.
– Ой, ну шо, так и будем молчать? – закончив макияж, капризно сказала девица. – Меня Светой зовут.
– Пускай Светой, – откликнулся Чичиков.
– Фу, какой надутый папик, – фыркнула Светлана. – Как девушек давить, они первые, а чтобы познакомиться…
– Давай, что ли, познакомимся. Папу твоего как звали?
– Зачем?
– Может, мы с ним в одной школе учились.
Девушка внимательно, не без настороженности посмотрела на профиль Чичикова и спросила:
– А ты што, в ментовке работаешь?
Чичиков пожал плечами, зато бурно отреагировал Бычок. Он пару раз хмыкнул, потом не удержался и издал всхлипывающий смешок.
– Че ржешь, конь педальный? – моментально набросилась на него Светлана. – Чуть не убил девушку, еще такой ржет!
– Если бы я, лапушка, хотел тебя убить, я бы это сделал, – не без удовольствия разъяснил Бычок. – Куда едем, а, Сергей Павлович? В гостиницу?
– Ой, ну шо сразу в гостиницу? Сергей Павлович, а поедем в «Пирамиду Хеопса»? Там зашибись.
Чичиков приятно улыбнулся. В самом деле, почему бы не развеяться в «Пирамиде Хеопса»? Накормить несчастную, напоить шампанским, вспомнить последнее путешествие в Каир. Удачная была поездка, хороши были времена Фатимидов. Теперь столько «мертвяков» в одном месте у мусульман не бывает.
– Тебе сколько лет? – спросил Чичиков просто так, чтобы что-то спросить.
– Ой, да не боись, я взрослая, – Светлана состроила серьезную мину. – Может, тебе ксиву показать?
– Так уж и взрослая. Так уж бы я остановился, будь ты взрослая, – продолжал развлекаться Чичиков.
– А шо? – не поняла Светлана.
– А ничего! Лучше беспечная юность, чем расчетливая опытность.
– Не поняла юмора. Ты шо, типа по малолеткам прешься? Так у меня подружка, Надька, ей двенадцать лет, такая девка заводная. Могу уступить.
– Меня? Хе-хе. И за сколько уступишь?
– Ну… – важно задумалась Светлана. – А мы в «Пирамиду» еще едем?
– Едем, едем, – успокоил ее Чичиков.
Светлана надолго замолкла, прикидывая в уме барыш от возможной сделки. Надька девка дурная, глупая, все бабки папика будет ей сгружать, а сама пусть за хавчик и бухло работает.
Машина выехала на главную городскую улицу, свернула возле театра, выкатилась на бульвар и припарковалась в тени каштанов, возле ресторана, действительно выстроенного в виде египетской пирамиды, но облицованной зеркальными тонированными стеклами. Белая «копейка» остановилась в некотором отдалении.
Гудящие вентиляторы выносили из подвала, где размещалась кухня, сытный запах жареного мяса. Народ сидел все больше на летней площадке с непременным журчанием фонтанчиков и лениво потягивал пиво. Чичиков скептически втянул носом ароматы кухни и мотнул головой, приглашая спутницу внутрь.
– Тю, – возмутилась Светлана, – не хочу туда. Лучше на свежем воздухе.
– Нет, пирамида это пирамида.
Чичиков, не слушая дальнейших возражений, зашел в тесноватое фойе, огляделся и хотел было ступить на лестницу, как подлетел молодой метрдотель в белой рубашечке с черным галстуком-«бабочкой».
– Есть столики на нижнем ярусе, есть отдельные кабинеты на верхнем. В погребальной камере, к сожалению, все заказано.
Согласно новому поветрию в каждом уважающем себя ресторане города Н. имелась своя фишка. Скажем, «У «Титаника» это была настоящая гермодверь с иллюминатором, и в нем на уровне глаз плескалась зеленая мутная вода Атлантики. За дверью располагалась капитанская каюта для особо эсклюзивных посетителей. В ресторане мексиканской кухни имелась фишка попроще: в виде чучел, изображающих вповалку пьяных мексиканцев. А в «Пирамиде Хеопса» была устроена погребальная камера с имитацией саркофага Тутанхамона и лежащей в нем имитацией же мумии в позолоченной маске.
