Стефан Кларк - Боже, спаси президента
Мать и дочь шумно выразили свою благодарность; церемония окунания запястья в лед была выполнена со всеми соответствующими звуковыми эффектами, включая громыхание золотого браслета о стенки ведерка.
— Merci, monsieur, merci, — повторяла дочь, бросая через плечо разъяренные взгляды на парня, целиком посвятившего свое внимание шоколадному муссу.
Я вернулся к своему столику. Леанн выглядела задумчивой.
— Это был добрый поступок, — сказала она таким тоном, как если бы это противоречило ее мнению обо мне.
— Я должен идти, — сказал я. — Мне нужно сделать несколько важных звонков.
Она выглядела разочарованной.
— Вы не будете заказывать десерт?
— Нет, — сказал я не без запинки.
— Может, встретимся позже и выпьем по стаканчику? — предложила она.
— Выпьем?
— Да. Если твоя девушка до завтрашнего дня не вернется, полагаю, ты свободен?
Я проглотил это «ты».
— Ну…
— Давай встретимся в шесть вечера в баре гостиницы…
— Хорошо. — Отказаться было невозможно.
— Прекрасно. Не волнуйся, я заплачу, — сказала она.
— Нет-нет, позволь мне. — Я достал из кармана кредитную карточку и вместе с ней, по случайности, электронный ключ от номера. Проскользив через весь стол, он остановился прямо перед Леанн, словно непристойное предложение.
Да ну к черту, сказал я себе, возьми себя в руки.
Забрав свой ключ, я пошел к кассе и столкнулся с пожилой дамой, которая теперь смотрела на меня без особой благодарности. Ведерко со льдом перевернулось, и лед высыпался на ее облаченное футболкой до колен тело, заставив заверещать еще громче, чем при ударе зонтиком.
— Простите месье, он не у себя дома! — смеясь, крикнула Леанн.
3Был бы я посмелее или попьянее, прыгнул бы с балкона моего номера в лазурно-голубые волны, мягко подгоняемые ветерком с востока на запад, к материку. Бандоль был так близко, что, стоя на балконе, я мог при некотором усилии различить золотые логотипы на солнцезащитных очках людей, гулявших по набережной. А вот на острове было безлюдно, тишину нарушали только мерные удары волн.
Что бы там ни говорили психотерапевты, это меня не успокаивало. Я никак не мог решить, встречаться мне с Леанн или нет. Как ни крути, на таком маленьком островке трудно будет избежать дальнейших встреч.
Я постарался убедить себя в том, что ничего предосудительного в предложении выпить вместе нет. Я не был увлечен этой женщиной. В ней было что-то излишне жесткое. В отличие от М., которая при первой же встрече показалась мне ранимой, Леанн была как алмаз (я имею в виду исключительную твердость этого камня). Легкость, с которой она подсела ко мне в этом своем бикини… И полная невозмутимость, когда она предложила выпить по стаканчику. Ей было совершенно наплевать, что у меня есть девушка. Она увидела шанс и вцепилась в него. Правильно о французских женщинах говорят, что они бесстрашные и бессовестные пожиратели мужчин. Теперь она собирается и от меня отхватить кусок.
Ну нет, это чересчур самоуверенно с моей стороны. Приглашение выпить вовсе не означает, что за ним стоит что-то большее. Ее позабавило, что наши пути снова пересеклись. К тому же она путешествует одна, и ей захотелось посидеть в компании. Наверное, ей не часто предоставляется возможность попрактиковаться в английском с настоящим британцем. Мне и раньше попадались подобного рода языковые фанаты. Правда, фанаты любого рода — это последнее, что мне сейчас нужно.
— Черт подери, М., — сказал я пролетающей мимо чайке, — какого черта тебе понадобилось отправиться в Марсель?
Мне нужен был совет, и, как и много раз до этого, я поддался мазохистской стороне своей натуры, набрав номер Джейка — единственного человека, который гарантированно запутает меня еще больше.
— Джейк? Привет, это Пол.
— Поль! Привет, старикан. Как жизнь?
Я рассказал ему, что оказался в небольшом пастисе, и описал свою встречу с Леанн.
— Леанн… А какой она национальности? — Это его первый вопрос о любой девушке.
— Француженка.
— Француженка? Поль, ты так предвидим!
— Что?
— В смысле, черт… Сначала англичанка, потом француженка. Трахнул бы спаниеля для разнообразия.
— Спаниеля?
— Ну да. Как их там называют. Девушку из Испании. Или итальянку, по крайней мере.
Я сказал ему, что география не имеет к моей проблеме никакого отношения, и постарался разъяснить ситуацию с М. и Леанн.
— Все это просто, — заявил он. — Ты переспал с англичанкой. Теперь переспи с француженкой. Однообразно, конечно, но с какой-то переменностью.
Как обычно, он поверг меня в бездну отчаяния.
— Господи, Джейк Ты хоть когда-нибудь задумываешься дальше своего следующего оргазма? А как насчет чувств? У тебя сейчас есть девушка?
— Да.
— И какой она национальности?
— Ладно, старикан. Задел, — застеснялся он. — Она американка.
— Ага!
— Но она из каджунов. То есть, по крайней мере, другая группа этноса. И моя пози трогает ее.
— Звучит двусмысленно.
— Не весели себя за мой счет, Поль. Она понимает мою пози. Она читает ее.
Ничего себе, новая девушка Джейка оказалась садомазохисткой.
— Она любит, когда я выписываю пози на ее теле кленовым сиропом. Я макаю свой зизи в сироп и…
— Без видеоряда, Джейк, большое спасибо.
— Раз мы запарлили о пози… — сказал он. — Как насчет пары Элоди?
— Какой пары?
— Ее папы.
— Жан-Мари?
— Ну да. Ты продискутировал с ним мой фестиваль? Он передаст мою просьбу о финнах министру франкофонии?
— Возможно. Я не знаю.
— Это наиважнейше, старикан, наисрочнейше.
— Хорошо, я с ним снова поговорю. А пока спасибо тебе огромное за все твои советы.
— Без проблем, старикан. Ты в них серьезнейше нуждался.
Я повесил трубку и был вынужден признать, что мне полегчало. Просто разговор с кем-то, кто был в миллиард раз более чокнутым, чем я, и не парился по этому поводу, уже поднял мне настроение. Это как если бы у меня началась мигрень, а потом на моих глазах кому-то отрубили голову.
Я набрал номер отца Элоди:
— Жан-Мари?
— Поль? Ты с Элоди?
— Нет.
— Ах, черт. А где она, не знаешь?
— Нет, а ты не знаешь?
— Нет. Между нами произошла ссора. Она не отвечает на мои звонки.
— Ссора? По какому поводу?
— По поводу свадьбы с этим аристократическим кретином, по какому еще?
— А, Валери. Я с ним знаком. Приятный парень.
— Возможно, но его бабушка — vieille pétasse.
Так. Помимо стервы и коровы, Бабуля теперь была еще и старой пукалкой. Эта высокопоставленная леди, несомненно, добилась уважения в семье Элоди. Я задумался о том, что на самом деле вызвало ссору. Насколько я знал, их взгляды во многом совпадали.
— Разве ты не рад, что Элоди войдет в такую семью? — спросил я. — Это уж точно лучше ее прошлых ухажеров, например юнца-модели и престарелого рок-звезды.
— И конечно, тебя, Поль.
— Если ты включаешь меня в число ее ухажеров, большое спасибо. Наверное, она в Сен-Тропе. Я должен туда поехать и обсудить меню с пукалкой, как ты ее называешь.
Жан-Мари рассмеялся и немного расслабился.
— Главное, не позволь им снобить, — сказал он. — Они ведь ничем не лучше нас. Франция — это республика, а не монархия. Не позволяй пукалке возомнить себя королевой.
— Она наша клиентка, Жан-Мари, а я всегда считал, что клиенты должны чувствовать себя королями.
— Ты слишком много времени провел в Америке, друг мой, — заворчал он. — Здесь, во Франции, мы предпочитаем, чтобы наши клиенты нас боялись.
— Ладно, согласен. — Обычно с ним проще согласиться и сделать по-своему. — К вопросу об Америке, ты подумал над проектом моего друга Джейка?
— Что? А, ну да. Думаешь, у меня есть время на идиотов, которые поощряют этих каджунских неудачников на написание стихов? Найди Элоди и скажи ей, чтобы она мне позвонила, хорошо? Au revoir[68].
Похоже, Джейку придется припасть к другому источнику. Грустно, но с другой стороны, в глубине души я считал, что любая возможность ограничить поток стихов Джейка (равно как и стихов, написанных под его влиянием), в конечном счете, к лучшему для всех.
Я позвонил Элоди, которая сразу ответила и нажаловалась на своего отца, который «не понимает, что стоит на кону». Потом, без всякого перехода, она заявила, что ей нужно идти, потому что в замке царит la crise totale[69].
— Кризис какого рода? — спросил я.
— Нет времени объяснять. Приезжай побыстрее. Пока.
Она повесила трубку и оставила меня наедине с мыслями о том, в какой хаос я попаду по приезде в Сен-Тропе. Хотя ничто не могло сравниться с тем merde, в которое я вляпался здесь, на Бендоре.
