Евгений Богданов - Високосный год: Повести
Лиза окинула взглядом окрестность:
— Да, здесь воздуха много, видно далеко…
И вот опять они в своей маленькой уютной квартире. Правда, совхозные строители похвастаться отделкой не могли: половицы уже рассыхались, краска на косяках кое-где облупилась. Но все же это был дом. Лиза сразу принялась мыть посуду, в ее отсутствие Степан Артемьевич складывал тарелки в раковину, их накопилась целая груда. Горячей воды не было, пришлось пустить в ход мыло и соду. Степан Артемьевич повинился:
— Прости, что у меня накопилось столько немытых тарелок.
— Меня это не удивляет. Ты ведь мужчина. К тому же директор. Это звучит: ди-рек-тор! — с ласковой иронией сказала Лиза, впервые за эти дни рассмеялась, и Степан Артемьевич порадовался веселой минутке.
— Ну, положим, вымыть посуду я бы мог без труда. До меня это как-то не дошло. Некогда было. Впрочем, я не оправдываюсь.
— Хорошая черта характера — не оправдываться, будучи виноватым. А чай-сахар у тебя есть? А что мы будем варить на обед?
— Чай и сахар есть. Были еще яйца, только недельной давности.
— Посмотрим, — сказала Лиза. — Сходил бы ты еще в лавочку, купил чего-нибудь съестного.
Он взял хозяйственную сумку и отправился за покупками.
Вечером они смотрели телевизионный фильм. Какую-то легкомысленную оперетку, с танцами, шампанским, поцелуйчиками и интрижкой. Но Лисицыных оперетка не веселила.
Выключили телевизионный приемник, в квартире стало тихо. Лиза устроилась на диване, подобрав ноги. Степан Артемьевич сел поближе к жене. Хотелось обнять ее.
4Пока Лисицын ездил на похороны, Яшина старательно трудилась за него. Из нее, наверное, получился бы неплохой директор. Однако она все же чувствовала беспокойство: кабинетная работа мешала ей как следует следить за качеством сеноуборки. В отделениях совхоза работали участковые зоотехники, Ангелина Михайловна им доверила, но свой глаз надежнее. Участковые — молодые девчата, недавние выпускницы техникума, еще были неопытны, а механизаторы гнались за выработкой и не всегда и не во всем были аккуратны. Потому Яшина и волновалась.
Вечерами она, выполняя поручение Лисицына, занималась оценкой полей, лугов и пастбищ и расчетами по животноводству. По всему выходило, что комплекс хозяйству пока не по плечу, сомневалась она и в возможности тысячной прибавки в надоях. В ближайшее время возможно поднять годовой надой на буренку только на четыреста — пятьсот литров. Управляющие отделениями и бригадиры-животноводы, с которыми она советовалась, подтверждали ее прогнозы.
Когда Лисицын появился в конторе, Яшина обрадовалась, и глаза ее засветились.
— Я уж тут совсем было запарилась, — сказала она. — Сиди да пиши… От посетителей отбоя нет. Ваше кресло подобно мощному электромагниту, — притянет — не оторвешься…
— Что верно, то верно, — согласился Степан Артемьевич. — Но привыкайте. Когда-нибудь станете и директором.
— Нет уж, спасибочки. Это не для меня, — полушутя ответила Яшина. И тут же высказала опасение, что недосохшую скошенную траву нельзя ни прессовать, ни стоговать, — солнца совсем нет. Сено не сохнет.
— А если пустить то, что скошено, на сенаж? — предложил Лисицын.
— По-моему трава слишком влажная. Я поеду в луга и проверю. И вот, Степан Артемьевич, то, что вы просили, — она положила перед ним папку с расчетами.
Лисицын стал неторопливо их просматривать, прочел изложенные главным зоотехником выводы и спросил:
— Значит, с комплексом у нас не выйдет?
— Да. И за год-два удои возможно поднять только на четыреста — пятьсот кило.
— Спасибо за столь кропотливый труд. Я хорошенько ознакомлюсь с вашими расчетами, — сказал Степан Артемьевич.
На улице громыхнул автомобильный мотор, заскрипели тормоза. Лисицын увидел в окно, что подошел грузовик с фургоном, покрашенным зеленой краской. В кабинет тотчас вбежал маленький, шустрый Сергей Герасимович. Он поздоровался и накинулся на супругу:
— Черт побери! Будешь ты кормить меня обедом или нет? За три дня ее диктаторства, — он уже теперь обратился к Лисицыну, — представьте, за три эти дня она ни разу не сварила домашних щей! Дети питаются всухомятку, я бегаю в столовку. А знаете, как у нас в столовке… Сегодня-то хоть накормишь обедом?
— Сегодня обеда тоже не будет. Еду на покосы, — ответила Ангелина Михайловна. — А ужин, так и быть, приготовлю.
— Зачем же тогда жена? — Челпанов развел руками, темными от машинного масла и металла. — Я с утра в мастерских вкалывал, а обеда не предвидится. Видали? Степан Артемьевич, скажу вам, что образованная жена, синий чулок, для нашего брата сущее бедствие!
— Успокойтесь, — посмеиваясь, ответил Лисицын. — Я более недели питался в столовке и, как видите, жив. Ничего не случилось.
— Выгораживаете своего зоотехника! — Челпанов снял кепку, пригладил ладонью рассыпавшиеся волосы, глянул на жену уныло и вдруг перешел на деловой тон: — Степан Артемьевич, мы оборудовали автолетучку для ремонта техники в полевых условиях. Все готово, можете посмотреть.
— Давайте посмотрим.
В фургоне автомобиля, который стоял перед окнами, имелось все необходимое для «скорой помощи» совхозным механизаторам: сверлильный станок, слесарные тиски, наборы инструментов и запасных частей. Не хватало только токарного станка, но его на машине не установишь — громоздок и тяжел.
— Токарные работы будем выполнять в мастерских. Ну как, хороша летучка? Сейчас мы ее опробуем в деле. Во втором отделении поломалась передача у силосоуборочного комбайна. Едем!
Челпанов сел в кабину, захлопнул дверцу, и машина ушла. Яшина отправилась по своим делам, а Лисицын вернулся в контору.
Стараясь сосредоточиться, он несколько минут сидел неподвижно, поглядывая на папку, оставленную Яшиной, будто в ней таилось нечто такое, что могло испортить ему настроение.
В кабинет вошел Новинцев. Он поздоровался, выразил соболезнование по поводу смерти тещи, а потом сразу ввел Лисицына в привычный деловой круговорот:
— Нам с тобой через три дня ехать на пленум. Не забыл?
— Как? Я этого не знал.
— Ну как же не знал? Разве Яшина тебе не сказала?
— Нет.
— Было письмо из райкома. Она, верно, зашилась и забыла тебе сообщить.
Лисицын открыл папку с надписью «К докладу» и стал перебирать бумаги
— Вот, есть, — сказал он и прочел вслух:
«Члену КПСС, директору совхоза «Борок»
тов. ЛИСИЦЫНУ С.А.
14 июля с. г. состоится пленум Чекановского РК КПСС с вопросом: «Ближайшие перспективы развития животноводства в колхозах, совхозах, в подсобных хозяйствах района».
Приглашаем Вас принять участие в работе пленума. Приготовьте обоснованные расчеты и предложения по увеличению поголовья и продуктивности скота в вашем совхозе.
Секретарь райкома КПСС Г. ПОЗДНЯКОВ».
Лисицын положил письмо в папку. Новинцев напомнил ему:
— Не забудьте о расчетах и предложениях.
— Они готовы, — Степан Артемьевич подал ему папку Яшиной.
— Как, уже? — удивился парторг.
— Работаем! — с напускной деловитостью ответил Лисицын. — Надо знать о намерениях начальства и уметь опережать события.
— Ну ты даешь! — одобрительно промолвил Новинцев и стал просматривать расчеты.
— Не радуйся, Иван Васильевич. В той папке утешительного мало. Не знаю, насколько права Яшина, но хвалиться особенно нечем. Надо это дело нам обсудить.
— Дай мне цифирь на вечерок. Разберусь
— Сегодня не дам. Сам буду изучать. Завтра возьмешь. Дай-ка еще взглянуть…
Новинцев вернул ему папку, Степан Артемьевич, еще раз просмотрев записи зоотехника, сказал:
— Яшина упустила из вида залежи в Залесье, поля бывшего колхоза. Расчет кормовой базы она сделала только по площадям, находящимся сейчас в хозяйственном обороте.
— Там деревня заброшена, поля вокруг заросли кустарником.
— Нам все равно придется их разрабатывать. К тому дело идет, — размышлял Степан Артемьевич. — Пленум через три дня, время еще есть. Завтра поеду и посмотрю там земли. Хочешь съездить?
— Конечно, — ответил Новинцев. — Кстати, о том чепе в Прохоровке. Я в твое отсутствие съездил туда, провел открытое партийное собрание с вопросом о трудовой дисциплине. Выяснилось: случай для отделения Сибирцева нехарактерный. Конфликт возник из-за ошибки в учете. Но поговорили как следует, по душам.
— Это ладно, — одобрил Лисицын. — Наверное, теперь там дисциплина поднялась на недосягаемую высоту!
— Все иронизируешь, друг мой. Ну что ж… Надо теперь нажать на заготовку кормов. Сводку поправить, сводку! В районе мы отнюдь не на первом месте.
— Погода подводит, — с сожалением вздохнул Лисицын.
Они еще долго обсуждали всякие неотложные дела и не заметили, как внезапно в кабинете потемнело. Начавшийся дождик забарабанил по подоконнику, по стеклам змейками потекли струйки воды. Дождик был с ветром, а вскоре застучал и град… Новинцев выглянул на улицу, Там все было как бы окутано белым дымком от града с дождем, словно начинался пожар и дым обволакивал улицу и дома, но огонь находился еще где-то в глубине, не прорезался. Новинцев сказал:
