Виктория Morana - ПОКОЛЕНИЕ «NET»
Женя, насупившись, смотрел на огромный лист бумаги. И все это ради какого-то списка с цифрами, в который некоторые слои населения, оказывается, планируют вписать те результаты, которые им самим больше нравятся. Что же это за дикость такая? В мире голод, землетрясения. Надо развивать технологию и бороться за улучшение экологической обстановки Земли, а Россия массово планирует фальсифицировать выборы!
Молодой человек резко встряхнулся, решительно отметая все мрачные мысли. Возможно, все Интернет-сообщество сошло с ума, наверняка, истерия вокруг возможной подделки результатов голосования слишком раздута. Ну, право же, неужели хоть кто-то может набраться подобной наглости, чтобы откровенно вбрасывать бюллетени, подкупать избирателей, а после выпускать фальшивые протоколы?
— Все будет хорошо, — ни с того, ни с сего, Женя произнес эти слова, обернувшись к сидящей рядом девушке с кучей блокнотов. Та нерешительно улыбнулась в ответ, нервно теребя пальцами карандаш.
Статистика "Левада центра"[14], российской негосударственной исследовательской организации, свидетельствует о том, что почти половина населения России на 1 декабря 2011 года верила в правдивость выборов в Государственную Думу Российской Федерации. 50 % граждан считали, что результаты никаким образом не могут быть подтасованы. Однако около 17 % населения России не верят статистике «Левада центра».
Политика сексуальна. Иначе бы не притягивала столько извращенцев.
(с) Михаил Мамчич
Питер, неделя до дня Х
Юля третий час сидела перед компьютером, быстро переключаясь между ссылками. Последние дни девушка находилась в состоянии повышенной нервозности, причины которого, возможно, оценил бы только психолог. Все ее мысли занимала исключительно политика, и это продолжалось не первый месяц.
Личный livejournal Юли был забит размышлениями о судьбе России, которые, как она подозревала, были больше основаны на эмоциях, чем на реальных фактах или статистике. Впрочем, статистика врет, служит целям статистов. Статистика, собранная МВД, и работающая не в пользу министерства либо не существует, либо причислена к фальсификациям, так, кажется, говорит Дима.
Диму Юля в последнее время тихо ненавидела. С ним нельзя было не говорить на злободневные политические темы, не получалось переключиться и сознательно прекратить спрашивать о том, где он в очередной раз раздавал листовки, откуда брал новые статьи о готовящихся фальсификациях и как прошла последняя лекция для наблюдателей, на которую он записался.
Да ладно бы, Дима, с ним Юле уже давно все было понятно. Куда чуднее дела обстояли у самой девушки, а еще у Тимофея, который в последнее время так же говорил только о политике. Молодые люди не могли остановиться, посвящая обсуждению практически все свободное время. Возможно, они сошли с ума, однако никакого дискомфорта от политических тем никто из них не чувствовал. Пару раз Юля и Тим, конечно, обсудили то, как такая озабоченность влияет на их идеальные отношения, но пришли к выводу, что ничего плохого в политической сознательности (хоть и не ясно, откуда взявшейся) нет. Просто для них пришло время заинтересоваться и этим тоже.
Тим все чаще говорил о том, что, возможно, раньше политическая обстановка в стране была ничем не лучше, просто им, в силу возраста и себялюбия, присущего подросткам, это не бросалось в глаза, не задевало. А теперь, как ни старайся, игнорировать и избегать определенных вещей было практически невозможно.
Пару месяцев назад бабушка Юли, инвалид труда, пенсионер, заслуженный врач со стражем в 50 лет в правительственной больнице и “ребенок войны”, узнала о том, что государство, оказывается, предоставляет таким как она, ветеранам, квартиры для улучшения жилищных условий. При учете, что дачный дом, в котором бабушка Юли жила практически с молодости на глазах разваливался, не имел горячей воды и покрывался плесенью, воспользоваться подобной льготой пожилой женщине сам бог дал, что она и попыталась сделать.
Вспоминая эту историю, Юля раздраженно открыла браузер, загрузила страницу собственного профиля в социальной сети и написала сообщение о том, как каких-то 2 дня назад её бабушке, инвалиду и ветерану, проходящему по правительственной программе обеспечения жильем инвалидов и ветеранов, отказали в получении квартиры. Своим друзьям в сети она задала только один логичный вопрос. Кому по программе для ветеранов в стране дают квартиры, если не ветеранам?
Запись стремительно собирала “лайки”[15], “сердечки” и копировалась на страницы других пользователей. Юле очень хотелось, чтобы история получила распространение, бабушку было жалко до слез.
— Юленька, кушать будешь? — старушка, впрочем, прибывала в приподнятом, в отличие от девушки, настроении, зайдя к ней в комнату после очередного забега по городу. — Знаешь, что я сегодня делала? Была в Смольном, у депутата!
Юля покрылась липким потом в ужасе. Образ бабушки, бегающей по инстанциям, стоящей у запертых дверей продажных чиновников чуть ли не с протянутой рукой, твердо подталкивал Юлю к истерике.
— С ума сошла? Нафига? — возмутилась она. — Они тебе уже все сказали.
— Нет, ну, а чего я буду останавливаться? Отказал-то мне районный отдел жилищного обеспечения какой-то… — отмахнулась бабуля, подбирая разбросанные по комнате Юлины вещи, чтобы в очередной раз попытаться постирать их вручную, пока внучка не остановит и не напомнит ей про наличие в доме стиральной машины. — А тут все на более высоком уровне, депутат из “Единой России”, как его…
— О, ну, это все меняет, — хмыкнула Юля. — И что он тебе сказал?
— Это я ему сказала, — бодро заявила бабушка. — Сказала, что Путину напишу о таком обращении, послужной список показала, а у меня там, ты же знаешь, и Собчак, и заслуженные артисты России и СССР…
Юленька в святую силу Путина животворящего, чей грозный лик пугал всех бездельников у власти, конечно, верила. Но очень уж было обидно, что в стране ничего не делается, пока про Путина не вспомнишь. Лучше бы, конечно, Путина знать лично, или хотя бы иметь родственника, друг которого знает Путина. Только это, казалось Юле, способно заставить чиновников давать инвалиду хоть что-то по программе для инвалидов.
— И что он тебе ответил? — поинтересовалась девушка, быстро фиксируя полученную от бабушки информацию в сети.
— Возмутился очень. “С вашими трудовыми заслугами”, говорит, “надо сразу квартиру давать, а лучше две”. Сказал, что будет разбираться, так что моя ситуация теперь на высшем рассмотрении, — довольно усмехнулась пожилая женщина, удаляясь из комнаты в ванную.
— Это потому что выборы скоро, — вздохнула Юля, отползая от компьютера. — Надо же голоса избирателей зарабатывать. Лучше бы мы на телевиденье пошли, да рассказали всю эту историю. Тогда не только твой депутат бы возмутился, может, еще кого на уши бы поставили.
Бабушка этой пламенной речи уже не слышала. Голосовать женщина, очевидно, пойдет за “Единую Россию”, но в отношении неё эта партия хотя бы что-то делает, пусть действия и ограничиваются возмущениями и “высшим рассмотрением”. Для всех других граждан России “единоросы”[16] приготовили убойную рекламную акцию в отношении самих себя, до размахов которой не дотягивалась ни одна другая партия.
“Единая Россия” была везде. С детства Юля привыкла к рекламным роликам предвыборных кандидатов по телевизору, которыми, в основном, и ограничились партии “Яблоко”, “ЛДПР” и “КПРФ”. Телевизор Юля, как и большинство её друзей, не смотрела уже лет 5, так что, возможно, роликов было куда больше, чем она подозревала, но они и близко не стояли рядом с тем количеством рекламы, которую устроила себе правящая партия. Огромные плакаты заполонили город, прикрывая собой красоты исторического центра, мраморные стены метро и двери подъездов. Переносные штабы “Единой России”, состоящие из синих палаток, можно было увидеть у всех центральных станций метрополитена. С восторгом, которого Юля не видела даже на свадьбах и близ новорожденных деток, молодые люди по всему городу ходили с флагами и раздавали листовки. Пиар-компания дошло до того, что при появлении в поле зрения цветов российского флага, люди шарахались в стороны.
Лично к Юле, очевидно, читая все эмоции на её лице, ни один агитатор за “Единую Россию” ни разу не подошел. Друзья рассказывали, как активистов партии гоняют по городу, как с ними вступают в дискуссии, а после скидывают в реку с мостов, потому что ни на один логичный вопрос эти люди ответить не могут. Девушка, конечно, вряд ли смогла бы самолично побить какого-нибудь фаната правящей партии, но причина, по которой люди с готовностью шли просить граждан голосовать за неё, оставалась для Юленьки загадкой. По мнению Тима, который теперь выдвигал смелые гипотезы по любому поводу, “Единая Россия”, в отличие от других партий, обладала почти неограниченными материальными ресурсами, включавшими и государственный бюджет, которые грех было не пустить на агитационную компанию.
