Мортон Ру - Волна
Бен нервно потирал руки. Пора было входить. Он направился к двери, ведущей на сцену, и увидел, что там его ждет Кристи.
— Привет, — она быстро чмокнула его в щеку. — Хочу пожелать тебе удачи.
— Спасибо, она мне понадобится, — ответил Бен.
Кристи поправила ему галстук.
— Кто-нибудь уже говорил, что тебе идет костюм? — спросила она.
— Представь себе — Оуэнс! Он сказал это в первый же день. Если мне предстоит искать новую работу, я буду часто так одеваться, — вздохнул Бен.
— Не волнуйся. Все у тебя получится! — ответила Кристи.
Бен изобразил улыбку.
— Хотел бы я быть в этом так же уверен.
Кристи улыбнулась и развернула его к выходу на сцену:
— Иди и победи!
Бен не помнил, как очутился у края сцены лицом к переполненному залу. К нему подошел Роберт.
— Мистер Росс! — отрапортовал он. — Все входы блокированы. Охрана на месте!
— Спасибо, Роберт, — ответил Бен.
Пора было начинать. Делая шаг на середину сцены, он кинул взгляд в сторону занавеса позади себя, затем посмотрел вверх на осветительную установку. Бен остановился между двумя большими мониторами, одолженными в отделе телерадиовещания, и в ту же минуту народ в зале внезапно встал и, салютуя, начал выкрикивать девизы «Волны»:
«Сила через дисциплину!»
«Сила через единство!»
«Сила через действие!»
Бен неподвижно стоял перед ними. Дождавшись окончания скандирования, он поднял руку, призывая к тишине. В огромном переполненном зале тишина воцарилась мгновенно! «Какое повиновение!» — грустно подумал Бен. Он смотрел на собравшихся, сознавая, что, возможно, последний раз ему удается так твердо удерживать их внимание, и заговорил:
— Сейчас к нам обратится национальный лидер. Роберт!
— Слушаюсь, мистер Росс!
— Включи телевизоры.
Роберт включил, и экраны озарились светло-голубым светом без изображения. Члены «Волны» в зале жадно подались вперед, глядя в ожидании на пустые экраны.
Снаружи Дэвид и Лори переходили от одной двери зала к другой, но все они были заперты. Ребята побежали на другую сторону — проверить, не осталась ли там хоть одна незапертая дверь…
Телевизоры оставались всё так же пусты. Ни одно лицо не появилось на экранах, из динамиков не доносилось ни звука. В зале послышался нетерпеливый ропот. Почему ничего не происходит? Где этот лидер? И чего от них сейчас ждут? Напряжение в зале росло. В умах снова и снова повторялся вопрос: «Чего от них ждут?»
Стоя у бокового края сцены, Бен видел внизу море лиц, с беспокойством взирающих на него. Неужели это правда, что естественная потребность людей — найти себе лидера, кого-то, кто будет принимать за них решения? Судя по устремленным на него лицам, это так. Какая грандиозная ответственность для любого лидера — сознавать, что за тобой идет столько народу! Бен начал понимать, что этот «маленький эксперимент» был намного серьезнее, чем он мог себе представить. Он был напуган легкостью, с которой они ему доверились, позволив решать за них. Необходимо было убедиться, что урок хорошо усвоен: если уж вы не можете без лидера, то, по крайней мере, спрашивайте, куда вас ведут, подвергайте всё сомнению и никогда никому не доверяйтесь вслепую! Иначе…
Один из школьников, потеряв терпение, вскочил и разочарованно закричал мистеру Россу:
— Ну нет же никакого лидера!
Вся аудитория потрясенно следила за тем, с какой поспешностью два охранника выдворили нарушителя дисциплины из зала. Воспользовавшись возникшим замешательством, Лори и Дэвид сумели проскользнуть в открывшуюся дверь.
Не давая публике опомниться и осознать, что произошло, Бен снова вышел на середину сцены.
— У вас есть лидер! — крикнул он.
Это был условный сигнал для Карла Блока, дожидавшегося за кулисами. Он отдернул занавес, скрывавший большой киноэкран. В тот же самый момент Алекс Купер в кинобудке включил проектор.
— Вот он! — закричал Бен, обращаясь к залу. — Вот ваш лидер!
Разинутые от удивления рты, удивленные возгласы — такова была реакция аудитории, когда на экране появилось гигантское изображение Адольфа Гитлера.
— Это тот же самый! — возбужденно зашептала Лори Дэвиду. — Это тот фильм, который он показывал нам в тот день!
— А теперь слушайте внимательно! — громко продолжал Бен. — Общенационального молодежного движения «Волна» не существует! Лидера нет! Но если бы лидер был, это был бы он! — и Бен указал на экран. — Вы видите, кем вы стали? Видите, к чему вы идете и как далеко зашли? Посмотрите на свое будущее!
Камера переместилась с Адольфа Гитлера на лица молодых нацистов, воевавших за него во время Второй мировой войны. Многие из них были еще подростками, некоторые — даже моложе тех, кто сидел сейчас в зале.
— Вы решили, что стали особенными, исключительными, лучшими, чем кто-либо другой за стенами этого зала! Вы обменяли свою свободу на то, что вы назвали равенством. При этом вы превратили свое «равенство» в превосходство над другими — теми, кто не были членами «Волны». Воля коллектива стала для вас выше собственных убеждений, даже когда, исполняя ее, вы причиняли кому-то вред. Да, некоторые из вас думали, что в любой момент смогут свернуть с этого пути. Но так ли это? Кто-нибудь из вас попытался свернуть?
— Из вас получились бы хорошие нацисты, — продолжал после паузы Бен. — Вы бы надели униформу и отвернулись бы, чтобы не видеть, как преследуют и уничтожают ваших друзей и соседей. Вы говорили, это не может повториться, но посмотрите, как близко вы к этому подошли. Вы угрожали тем, кто не хотел вступать в «Волну», не пускали не-членов движения на футбольный матч. Фашизм — это не то, что делает кто-то другой, фашизм здесь, среди нас! Вы спрашиваете, как могли немцы бездействовать, когда убивали миллионы невинных людей? Как могли они уверять, что они тут ни при чем? Что заставляет людей отрекаться от собственной истории?
Бен подошел к краю сцены и заговорил тише:
— Если бы история повторилась, вы бы все отреклись от того, что происходило с вами в «Волне». Но, если наш эксперимент удался, — а вы, я думаю, понимаете, что он удался, — вы усвоите, что мы все несем ответственность за свои действия, и что нельзя слепо следовать за лидером, не понимая, куда он вас ведет. Никогда больше в своей жизни не позволяйте воле коллектива возобладать над вашими личными правами!
Бен сделал паузу. До сих пор его речь звучала как обвинение им всем. Но это было еще не все.
— А теперь, — сказал он, — я должен попросить у вас прощения. Я знаю, что мои слова причинили вам боль. Но в определенном смысле можно утверждать, что ни один из вас не виноват так, как виноват я. Я втянул вас в этот эксперимент. «Волна» должна была стать для вас серьезным уроком, и в этом я, возможно, преуспел слишком хорошо. Но в своем лидерстве я зашел дальше, чем следовало. Надеюсь, вы поверите, если я скажу, что это стало серьезным уроком и для меня тоже. Еще я надеюсь, что этот урок останется с нами на всю жизнь. И если мы достаточно умны, то не посмеем его забыть.
Речь произвела ошеломляющее впечатление. Школьники медленно поднимались со своих мест. Некоторые были в слезах, другие прятали глаза. Похоже было, что преподанный им урок оглушил их. Они расходились, бросая плакаты и транспаранты. Пол быстро усеяли желтые членские билеты, военная выправка тоже была забыта по мере того, как они выходили из зала, стараясь делать это как можно незаметнее.
Лори и Дэвид медленно шли по проходу мимо ребят, угрюмо покидавших зал. Навстречу им, опустив голову, шла Эми. Подняв глаза и увидев Лори, она с плачем кинулась ей на шею.
Дэвид увидел Эрика и Брайена. Вид у обоих был потрясенный. Они остановились, увидев Дэвида, и некоторое время трое товарищей по команде пребывали в неловком молчании.
— Бред сумасшедшего, — с трудом выдавил из себя Эрик.
Пытаясь развеять тягостное чувство, Дэвид сказал:
— Все уже позади. Давайте постараемся забыть об этом… В смысле, постараемся не забыть… Но давайте забудем об этом сейчас.
Эрик и Брайен согласно кивнули. Они поняли, что Дэвид хотел сказать, хотя смысла в его словах было не слишком много. Брайен состроил печальную гримасу:
— Мне следовало это знать, — сказал он. — Еще в субботу, когда Кларкстаунский лайнбэкер прорвался и свалил меня, в результате чего мы получили штраф в 15 ярдов, я должен был знать, что добром это не кончится.
Все трое рассмеялись. Эрик с Брайеном вышли из зала, а Дэвид подошел к сцене, где стоял мистер Росс. Вид у учителя был крайне усталый.
— Извините, что я не поверил вам, — сказал Дэвид.
— Ничего. Хорошо, что не поверил, — ответил Росс. — Ты проявил здравый смысл. Это мне следовало извиниться перед тобой. Я должен был объяснить, что я собираюсь предпринять.
