Лариса Васильева - Бессонница в аду
Мария решила делать все как обычно, чтобы не привлечь нежелательного внимания, и не спеша отправилась на огород. По дороге сорвала несколько ранних яблочек — хотя бы погрызет кисленькие, в дороге, вместо воды. Она с полчаса рыхлила землю, осторожно оглядываясь по сторонам, — вокруг никого, пусто. Только хотела приступить к выполнению первой части своего плана, как увидела Римму. Та сегодня пришла с пластиковой бутылкой молока.
— Ты говорила как-то, что любишь парное молоко, вот решила тебя угостить. Ильгиз сегодня принес много, почти полведра. Будешь? С пирогом? — И она протянула пакет с куском капустного пирога.
— Здорово! Как ты вовремя, Риммочка, я что-то проголодалась сегодня, спасибо!
— Ну и хорошо, ешь, я пойду, некогда сидеть, второй пирог еще в духовке сидит. Завтра приду, поболтаем.
Ну что же, сама судьба толкает ее к побегу. Этот визит Мария сочла добрым предзнаменованием. Она вытащила спрятанную одежду, села на свое место на одеяло и украдкой, поглядывая на вышки, стала набивать штаны и футболку сеном, панаму, подарок Риммы, также набила травой. Дождалась, когда на вышку поднимется сменщик караула, — мужики обычно во время пересменки некоторое время разговаривали, и только потом первый уходил. Мария понаблюдала, как один из них что-то рассказывает, сильно при этом жестикулируя, это был рыжий Сашок, только он так размахивал руками. Охранники увлеклись разговором и не оглядывались по сторонам. Тогда она быстро уложила свое чучело на землю, придала ему форму лежащего человека и слегка прикрыла куском одеяла, взяла в одну руку бутыль молока и пакет с пирогом и яблоками, а в другую маленькую лопатку, которой она подсаживала рассаду, и перебежала к кустам смородины у начала промоины. Посмотрела оттуда на свое творение — даже с такого близкого расстояния казалось, что на земле спит человек.
Под укрытием густых ветвей она опять осмотрелась, увидела, как один охранник начал спускаться с вышки, а второй наклонился над лестницей и, наверно, что-то говорил ему вслед. В ее сторону никто не смотрел, все было спокойно. Если они и глянули сюда, то, наверно, приняли чучело за нее, не зря она столько дней подряд сама лежала на том же месте. На второй вышке охранника вообще почему-то не было, по нужде, что ли, ему приспичило отойти?
Предстоял самый опасный момент — перебежать от кустов до высокой травы. Наконец Мария решилась — шмыгнула, пригнувшись, до полосы, заросшей травой, плюхнулась там на влажную землю и быстро — быстро, ползком, по-пластунски пересекла контрольку, подобралась вплотную к забору. Трава здесь была особенно высокая, больше полуметра, она наверняка скрыла беглянку от случайных взглядов.
Раньше издали щель под забором казалась ей большой, в которую легко пролезть, но сейчас было видно, что ее надо расширить и немного углубить. Мария принялась лихорадочно копать, стараясь не дергать ногами, чтобы с вышки не заметили как колышется трава. Через некоторое время потревоженная ею земля стала осыпаться наружу, похоже, там близко к забору подходил более глубокий овраг. Вскоре уже можно было просунуть голову, оставалось только чуть расширить лаз, чтобы прошли ее бедра. В этот совсем неподходящий момент Мария вспомнила старый детский анекдот про Чапаева и Анку-пулеметчицу, как они бежали от врагов из бани через трубу, и у Анки застрял таз. А Чапаев ей сказал: «Ты бы еще корыто прихватила!» Как бы ее «корыто» не застряло…
Мария сунула свое имущество под забор и попыталась протиснуться, нервно хихикнула при этом, представляя, как нелепо она будет выглядеть, если застрянет здесь… А если ей влепят пулю, то она засядет здесь надолго. Пулю в зад…
С первой попытки у нее ничего не вышло, она вернулась в исходное положение и легла на спину, так, оказалось, легче пролезть в невысокую щель. Через минуту она уже была на свободе, а поскольку ползла под забором головой вперед, то в таком же положении, даже не посмотрев, не зная, что ее ждет, оттолкнулась ногами от забора и сползла на дно небольшого оврага. По-видимому, раньше, когда ставили ограду, его засыпали землей, но дожди быстро размыли вновь насыпной грунт. Не вставая, Мария перевернулась, сунула бутылку и пакет за пазуху и с лопаткой в руке поползла дальше на коленках. Боже, как больно! Колени, оказывается, такие чувствительные! Она может сосчитать здесь каждый камешек, вот зараза, как они впиваются! Как же раньше детей наказывали, ставя в угол на колени? Это же издевательство! Стены оврага быстро росли, вскоре уже можно было идти на полусогнутых ногах. И хотя так тоже было больно, она терпела, и неуклюже приседая, двигалась вперед. И только когда овраг углубился почти на три метра, Мария распрямилась и осторожно огляделась: сзади еще виднелся забор, но смотровых вышек отсюда не было видно. Тогда она бросилась, пригибаясь бегом вперед. Овраг вскоре соединился с другим, по дну которого бежал ручеек. Вспомнив о собаках, Мария некоторое время шла по воде, чтобы сбить их со следа, если ее будут искать с собаками. Потом, выдохнувшись от быстрого бега, она присела передохнуть и привести себя в порядок. Стряхнула землю с волос, вымыла лицо и руки, а джинсы не стала трогать, пусть лучше на них земля высохнет, потом ее ототрет, а то сейчас все только сильнее размажется. Старые кроссовки пропитались водой и теперь чавкали при каждом шаге.
Она шла уже больше часа. Еще часа два ее не должны были бы хватиться, разве что по закону подлости, кто-нибудь придет в сад. Потом все соберутся на обед, но и тогда могут не заметить ее отсутствия, поскольку она иногда опаздывала, не успевала сесть со своей сменой. Хорошо, что Шура уходила, покормив высший персонал, а ее помощницы кормили остальной народ. Никто никогда не отмечал и не следил за тем, поели все или нет. Это было проблемой каждого, поскольку в другое время столовая была закрыта, а на кухню Шура никому не позволяла заходить. Если повезет, могут и за ужином не обратить внимания на ее отсутствие. Захочет ли Хан этой ночью беседовать с ней? Хорошо бы — нет…
Лопатку Мария все еще несла с собой, и сейчас она ей пригодилась: с нею оказалось проще подняться наверх, на бровку оврага. Ее тюрьму и сверху уже совсем не было видно: и бетонный забор, и вышки скрывала невысокая гора, поросшая редкими чахлыми деревцами. Вдоль кромки оврага вилась еле различимая тропинка, по ней Мария и пошла дальше, настороженно прислушиваясь ко всем звукам, готовая в случае опасности тут же, не задумываясь, скатиться вниз на дно. По тропе идти было намного легче, чем по скользким валунам на дне ущелья.
Где же она находится? Предгорье Кавказа? Куда, в какую сторону идти, Мария не представляла. Она вспомнила роман Хмелевской о том, как женщину похитили и увезли на самолете. А та с помощью географического атласа определила, куда ее привезли. Эта умная героиня смогла вычислить координаты места назначения, учла и скорость самолета, и положение солнца, и что-то еще, наверно, скорость вращения Земли — все проделала за пару часов. А Мария вот уже почти три месяца ломала голову над этой загадкой, но так и не поняла, где они находятся. И атлас она с собой не носила, к сожалению. Когда-то Маша ездила в Пятигорск, и сейчас серые осыпи напомнили ей его окрестности.
Горы — это не шутка, здесь легко заблудиться, а от дороги ей надо держаться подальше, но и далеко уходить нельзя, желательно двигаться параллельно. Она понятия не имела, где проходит эта самая дорога, запомнила только направление, в котором располагались ворота, вот и старалась его придерживаться.
Мария шла, почти все время поднимаясь в гору, спуски были короче, чем подъемы, значит, она углублялась в горный массив. К вечеру она полностью выдохлась, решила отдохнуть и только теперь, расслабившись, почувствовала голод. По дороге ей дважды попадались ручьи, и она пила холодную вкусную воду. Теперь же съела половину пирога, запила прокисшим молоком. Все, бутылка пустая. Жаль, ну что же, зато завтра будет легче идти, хотя в бутылку, как только встретится ручей, нужно будет налить воды. Мария прошла еще немного и остановилась, оказавшись на краю пропасти. Она боялась высоты и потому опустилась на корточки и осторожно подползла к краю. Ничего себе! Высота обрыва метров тридцать, внизу ручей, камни. Не дай Бог сорваться туда, наверно, живой до дна не долетишь… Она вернулась назад, к деревьям. Решила завтра поискать спуск, а сейчас устроиться здесь на ночлег: под старыми кривыми соснами было сухо и мягко от годами копившейся хвои. Женщина заснула сразу, лишь только вытянулась на земле.
Как она и предполагала, ее хватились ночью. В два часа ночи Хан включил свет и бесцеремонно растолкал храпевшую Галю.
— Где Мария?
— Не знаю, — сонно ответила та, — ее и вечером не было.
— Но она же ужинала?
— Нет, и не обедала, кажется… С нами не ела, нет, и я не видела, чтобы она из столовой с первой сменой выходила, — это уже Валя проснулась и поторопилась услужить шефу.
