Кэтрин Вебб - Наследство
— С добрым утром, миссис Мэсси, — окликнул Хатч, заставив ее вздрогнуть.
Он приближался к фургону, выйдя из высокой зеленой травы и держа в руках поводья пары гнедых лошадей.
— Ну, как спалось, как ваша первая ночь в роли вэдди?[9] — улыбнулся он.
Кэролайн улыбнулась в ответ, хотя и не поняла, о чем он.
— Доброе утро, мистер Хатчинсон. Я прекрасно выспалась, благодарю вас.
— Я собираюсь отвести эту парочку на водопой к ручью — это вон там, — а потом вернусь и соображу нам завтрак.
Кэролайн кивнула и осмотрелась.
— Вот здесь я поставил бидон с водой, на случай, если вам захочется освежиться, — добавил Хатч и опять улыбнулся, уходя за пределы их лагеря.
На самом-то деле Кэролайн давно хотелось в туалет. Помучившись какое-то время из-за своей стеснительности, она с ужасом поняла, что облегчиться ей придется прямо в кустах и Хатч, демонстративно удаляясь в противоположном направлении, вероятно, тактично давал ей понять, что никто во всей округе не станет свидетелем ее унижения. Рядом с полным бидоном воды Хатч заботливо положил порванную на куски газету и тонкое хлопчатобумажное полотенце. С гримасой ужаса Кэролайн постаралась, насколько могла, воспользоваться этими скудными удобствами. Возвратившись, Хатч с величайшей деликатностью не искал оставленные для нее предметы и не спрашивал о них.
К полудню солнце немилосердно палило, у Кэролайн онемела от усталости рука, которой она стискивала пыльный зонтик. Наконец девушка сдалась и положила его на колени. Посмотрев в бескрайнее небо без единого облачка, она приметила в вышине две темные точки, описывающие круги.
— Это орлы? — спросила она, указывая вверх, и заметила, что ее шелковая перчатка стала совсем бурой от грязи.
Хатч, щурясь, проследил за ее взглядом:
— Боюсь, это просто канюки. Здесь-то, в прерии, орла встретишь не часто. Вот в Скалистых горах можно увидеть прекрасных птиц. Ну и острые же у вас глазки, однако, миссис Мэсси.
Он снова уставился вперед поверх лошадиных ушей и тихонько запел себе под нос: «Дейзи, Дейзи, дай же, дай ответ…»
Кэролайн перевела скучающий взгляд на горизонт, тут же выпрямилась и вытянула руку.
— Там кто-то едет! — взволнованно воскликнула она.
— Что ж, мы ведь уже не так далеко от ранчо, мэм. Это может быть кто-нибудь из наших, — кивнул Хатч с еле заметной усмешкой.
— Это Корин? — с замиранием сердца спросила Кэролайн, а руки сами собой взлетели к растрепанным волосам. — Вы полагаете, это мистер Мэсси?
— Что ж… — Хатч снова улыбнулся, пока она продолжала лихорадочно приводить себя в порядок, — я никого не знаю в этих краях, кто бы еще ездил на такой вороной кобылке, так что, думаю это все-таки ваш супруг, мэм.
Пока Кэролайн отряхивала юбки и щипала себя за щеки, не обращая внимания на то, видит ли Хатч ее ухищрения, всадник подскакал ближе, и она наконец увидела мужа — впервые с тех пор, как вышла за него месяц назад. Она аккуратно сложила руки на коленях и уселась прямо, хотя внутри у нее все так и прыгало от волнения. Вороной скакун легко преодолевал расстояние, взметая копытами песок. Вот он уже подскакал к ним, и Корин стянул с лица платок, открывая широкую радостную улыбку. Он оказался таким же чудесным, каким она его помнила.
— Кэролайн! — крикнул он. — До чего же я рад тебя видеть!
Корин спрыгнул с коня, подошел, встал у ног Кэролайн. Она продолжала сидеть в высоком фургоне, пригвожденная к месту волнением и предвкушением.
— Как ты себя чувствуешь? Как поездка?
Она не ответила, и лицо Корина будто потухло, а в глазах появилась озабоченность. А виновата она! Все еще не в силах от растерянности подобрать нужные слова, но чувствуя облегчение и радость от встречи куда большие, чем она осмелилась бы признать, Кэролайн отбросила всякие приличия и бросилась вниз, прямо в его распахнутые объятия. Лишь благодаря субтильному сложению девушки оба они не упали в результате на песок. Хатч, со сдержанной усмешкой наблюдавший за ними, держа поводья по своему обыкновению в одной руке, одобрительно кивнул своему хозяину.
Вокруг дома на ранчо, куда фургон доставил молодую жену Корина Мэсси, собралась небольшая кучка народу. В основном это были молодые люди в изношенной и запыленной одежде, которые, впрочем, явно приложили некоторые усилия, чтобы выглядеть поприличнее, — причесались и заправили рубахи. Корин улыбался, наблюдая за волнением Кэролайн, безуспешно пытавшейся привести в порядок свой туалет. Мужчины кивали, дотрагивались до шляп и бормотали приветствия, пока она выбиралась из фургона, а она улыбалась и любезно их благодарила.
— Мне прямо не терпится показать тебе ранчо, Кэролайн, показать тебе все-все! Надеюсь, поездка тебя не слишком утомила? — говорил Корин, спешиваясь с лошади.
— О, я ужасно устала, Корин! Конечно же ты все мне покажешь, но сначала мне просто необходимо прилечь, а потом принять ванну, — ответила она.
Корин с готовностью кивнул, хотя не смог скрыть некоторого разочарования. Высокий белый дом, который рисовала себе в мечтах Кэролайн, оказался приземистой деревянной постройкой, и хотя фасад и вправду был выкрашен белой краской, но на нее налип песок, и нижняя часть стены выглядела неряшливо. Корин перехватил ее взгляд.
— Весенний ветер подул раньше, чем успела просохнуть краска, — объяснил он с виноватым видом. — Мы потом все перекрасим, не беспокойся. Хорошо еще, мы только успели закончить фасад, не так много работы пошло насмарку!
Кэролайн заглянула за угол и в самом деле увидела голые доски.
— Я сам присмотрю за Потаскухой. А вы ведите миссис Мэсси в дом, — сказал Хатч, принимая у Корина поводья.
— Потаскуха? — Кэролайн не верила своим ушам.
— Моя кобыла, — ухмыльнулся Корин и ласково почесал лошади лоб. Кэролайн мало что понимала в лошадях, но ей показалось, что вид у животного был злобный. — Самая упрямая и злобная животина, какую только можно найти в этих краях, с этим никто не поспорит.
— Почему же ты ее держишь, если она такая скверная?
— А как же, — Корин пожал плечами, будто такое никогда не приходило ему в голову, — ведь это моя лошадь.
Внутри были голые стены, окна без занавесок. Мебели было достаточно, но все было расставлено как попало, даже не задвинуто в углы. Легкое кресло у керосиновой лампы, рядом со стопками журналов по скотоводству и каталогами семян, казалось единственной вещью, стоящей на своем месте. На полу множество коробок и картонок. Кэролайн медленно шла среди них, под каблуками ее башмаков скрипел песок. Посмотрев на мужа, она не сумела скрыть разочарования. С лица Корина сползла улыбка.
— Понимаешь, я ведь специально не стал ничего расставлять, не хотелось без тебя. Думал, вот ты приедешь и скажешь, как и что нужно сделать. Но мы быстро наведем порядок… теперь-то, когда ты здесь, — заторопился он с объяснениями.
Кэролайн улыбнулась, глубоко и прерывисто вздохнула, вбирая в легкие воздух, напоенный ароматом свежетесанного дуба.
— Просто… постройка дома заняла у меня больше времени, чем я рассчитывал… Прости меня, Кэролайн.
— О, нет! Тебе не за что просить прощения! — Ей было невыносимо видеть Корина таким удрученным. — Я уверена, что все будет просто прекрасно — я уже знаю, как мы все расставим. Ты так замечательно все сделал.
Она повернулась и прильнула головой к его груди, с удовольствием вдыхая его запах. Корин отбросил волосы со лба Кэролайн и крепко прижал ее к себе. От этого прикосновения она почувствовала какое-то стеснение, похожее на голод.
— Идем со мной, — шепнул Корин и повел ее к двери в дальнем углу гостиной. Дверь вела в комнату поменьше, где над всем возвышалась огромная железная кровать. Поверх нее лежало многоцветное стеганое покрывало. Кэролайн легко погладила его пальцами. Лоскуты были шелковыми и атласными, прохладными и гладкими на ощупь.
— Кровать везли из самого Нью-Йорка, — похвалился Корин, — ее доставили перед самым твоим приездом. А покрывало подарила мать. Почему бы тебе ее не испробовать?
— О, нет! Я же запачкаю покрывало. Оно такое красивое, Корин, — восторгалась Кэролайн.
— Ничего, я тоже грязный. Говорю тебе, мы должны ее испробовать.
Корин взял ее за руки, потом обнял за талию.
— Подожди! Нет! — расхохоталась Кэролайн, когда муж повалил ее за собой на пружинящий матрас.
— У нас с тобой не было первой брачной ночи, — тихо заговорил он.
От лучей солнца, ударивших в окно, вокруг его волос возникла светящаяся корона, а карие глаза утонули в тени. Кэролайн было страшно неуютно из-за несвежего запаха ее немытого тела и оттого, что во рту пересохло.
— Нет. Еще же не время ложиться. Мне нужно принять ванну… и к тому же нас кто-нибудь увидит.
— Мы больше не в Нью-Йорке, любовь моя. Больше не нужно слушаться тетю и оглядываться на то, что скажут о нас в свете…
