Генри Морган - Проклятое наследство
Генри Морган - Проклятое наследство краткое содержание
Генри Морган
Проклятое наследство
Глава 1
Я ехал в стареньком, местами подгнившем и впитавшем в себя не одну сотню запахов автобусе. Это был междугородний рейс из Остина в Сан-Антонио.
В автобусе было четверо, не считая меня: жирный, как боров, водитель с блестящей от солнца и пота лысиной, два мексиканца, о чем-то без устали болтавших на своем языке, и женщина с большим количеством сумок. Я бы не удивился, если в одной из сумок она везла домашнюю живность.
За окном был до тошноты однообразный пейзаж. Бескрайние высохшие поля с потрескавшейся землей и немногочисленной растительностью, лишь иногда сменявшиеся маленькими живыми городами с абсолютно одинаковыми домами и абсолютно одинаковыми людьми. Можно было подумать, что автобус едет по кругу.
Устав щуриться от солнца, я перевел взгляд от окна к конверту в своих руках. На лицевой стороне его было две строчки:
«Получатель: Генри Райдер, Великобритания, Лондон, Литл-стрит, 46.
Отправитель: нотариальная контора братьев Невилл, США».
Внутри конверта лежало извещение о смерти моего дяди Ричарда Райдера и необходимости моего присутствия на оглашении завещания. К этому прилагались подробная схема проезда к конторе и два билета. Один — на самолет до Остина, а второй — на этот автобус.
Проехав в этой душегубке еще около полутора часов, мы очутились на автовокзале. После автобуса меня ослепило яркое солнце, через пару секунд глаза адаптировались и я смог разглядеть перед собой вывеску на здании вокзала приветствующую гостей в самом райском городе Техаса — Сан-Антонио. Учитывая жару и обстоятельства моего визита, эта вывеска вызвала на моем лице лишь сатирическую усмешку.
Вывеска с выгоревшей краской висела над арочным проходом на улицы «райского городка», само здание было сильно вытянуто и напоминало букву «П», а башенные часы над аркой показывали без четверти три. Мое внимание привлек парень, наверное, единственный находившийся на улице в такую жару. Он стоял, опершись на машину, в руке его была картонка, одним краем которой он упирался в бампер авто. На картонке было написано: «Генри Райдер».
— Вы Генри Райдер? — спросил он.
— Предположим… А вы?
— Я Скотт Хьюман, — с совершенно беззаботной улыбкой ответил он.
— Вас прислала нотариальная контора? — произнес я, пристально рассматривая его.
— Вовсе нет, хотя мне известно о вашей утрате, — говорил Скотт с абсолютно не изменившимся лицом. — Собственно, поэтому я и здесь. Мы с Ричардом были давними знакомыми и даже, можно сказать, компаньонами, — при этом на его лице появилась первая нотка, которая меня насторожила, неуместная и довольно язвительная улыбка, она так же быстро исчезла, как и появилась.
— Поэтому я и не мог вас не встретить…
— Но как вы узнали, что прибуду именно на автобусе и именно в это время? — спросил я, осматривая его недоверчивым взглядом.
С виду ему было лет тридцать, ростом под шесть футов, крепкого сложения, квадратное лицо с сильно выраженными скулами и нижней челюстью. Джинсы, ветровая рубашка и ковбойская шляпа довершали его образ. «М-да… колоритная фигура», — подумал я про себя.
— Не стоит быть таким подозрительным, мистер Райдер. Сюда по-другому не добраться, старый аэродром не сможет принять даже одноместный самолет, что уж говорить про пассажирский авиалайнер, про железную дорогу мало кто знает из приезжих, вот и остается только автобус…
При следующей фразе его лицо расплылось в улыбке:
— Да и потом, у нас городок хоть и не маленький, но слухи очень быстро расходятся. К тому же мой приятель работает в канцелярии в этой самой нотариальной конторе. Так что мне не составило больших проблем узнать эту информацию.
Не давая вставить и слова, Скотт отбросил картонку с моим именем и, открывая багажник, произнес резким и усталым голосом без единой эмоции:
— Бросайте свои вещи и поедемте уже, а то начинает припекать.
Я был слишком измотан дорогой, чтобы отказываться от помощи в незнакомом городе. Положив вещи, я захлопнул багажник и уселся в зеленый паккард образца 1950 года.
Мы набрали скорость. Было приятно ощущать порывы ветра. Радио Скотт не включал.
— А вы похожи на него, — начал он.
— Может быть… не знаю. Мы виделись с ним пару раз, и то в давние годы.
— Но все же он мне про вас рассказывал.
— И что же?
— Что вы герой войны, в настоящее время владеете баром в Лондоне.
— Похоже, дядя знал меня куда лучше, чем я его. Мы ведь и общались-то не каждый год…
— Так или иначе, он вас указал в завещании, — произнес Скотт, все так же не отрывая взгляда от дороги.
— Это как раз и странно.
Скотт криво улыбнулся и включил магнитолу. Спустя десять минут мы были на месте.
— Вот она, — сказал он, показывая рукой на красное кирпичное здание. — Я буду тебя здесь ждать.
Молоденькая девочка с убранными в хвост волосами и улыбкой, выработанной явно не на этой работе, сидевшая в приемной комнате за письменным столом, спросила:
— Добрый день, могу я чем-то вам помочь?
— Добрый… Думаю, да, — я протянул ей конверт.
Недолго рассматривая его, она сказала:
— Вас ожидают, пройдемте.
Она провела меня к кабинету и жестом пригласила войти. Я так и сделал. Войдя в кабинет, я увидел обычную комнату: облупившаяся местами краска, старенький палас на полу, затертый до основания, столь же древний стол, шкаф. Только два кресла, предназначенные для посетителей, были куплены недавно — мягкие, отделанные черной кожей. Сам же владелец комнаты, сидевший за столом и просматривающий бумаги, был одет более чем скромно: серые брюки, белая рубашка — типичный банковский клерк. К столу была прислонена трость. Сидел он в простом кресле, не чета тем, что предназначались клиентам.
— Вы Невилл? — спросил я.
— Джон Невилл, — ответил он, протягивая мне руку.
— Я Генри Райдер.
— Да… да… да… одну минутку.
Джон начал перекладывать стопки на столе и достал самый нижний конверт.
— Вот оно — это последняя воля Ричарда. Присаживайтесь. — Он указал мне на новенькое кресло.
Как только я уселся, он вскрыл конверт серебряным ножом для писем и достал сложенный втрое лист.
— По последней воле вашего усопшего дяди вы признаетесь единственным наследником. Можете взглянуть. — Он протянул мне завещание.
— Почему только я? Разве у него нет других, более близких родственников?
— Нет, по крайней мере мне о них не известно. По нашим данным, вы единственный человек, имеющий кровное родство с Ричардом.
Пока я вчитывался в строки завещания, Невилл продолжал:
— Теперь все движимое и недвижимое имущество достается вам. Вот ключи. — Он вытряхнул их из конверта. — Они от машины Ричарда и его фермы.
— Фермы? — спросил я, пытаясь мысленно сопоставить взрывную натуру своего дяди и мирный образ жизни на ферме.
— Да, фермы. А чему вы так удивляетесь? — Невилл произнес это с таким выражением лица, что мне даже стало стыдно за свой вопрос. — Здесь каждый, кто хочет работать, имеет ферму. У вашего дяди она, кстати, не самая маленькая. Рабочих пока распустили. Просто мы не знали, как вы захотите распорядиться ею.
— А что с Ричардом случилось?
— Слабое сердце. Работа на солнце вконец его доконала. Ах да… Вот же самое главное.
Он прошаркал к шкафу и достал из него погребальную урну:
— Это все, что осталось от вашего дяди. Его кремировали по его собственной просьбе два дня назад.
Забрав вещи, я распрощался с Невиллом и вернулся в машину к Скотту.
— Это Ричард? — Спросил он, глядя на урну.
— Да, если так можно выразиться.
— Тебе стоит развеяться, — вставляя ключ в зажигание, продолжил Скотт, — мой знакомый устраивает сегодня вечеринку. Так что лучшего места, чтобы забыться, ты не найдешь в радиусе ста миль.
— Пара стаканчиков мне сейчас и вправду не помешает. А мой визит будет уместен?
— Да о чем ты?! — с удивлением и ухмылкой произнес Скотт. — Он и половины людей не будет знать.
— Ну… в таком случае о’кей, — согласился я. — А далеко придется ехать?
— Не более получаса, — ответил Скотт заводя машину.
Радио в машине продолжало молчать. Спустя пару минут он закурил сигарету, сделал большую затяжку и, выдохнув облако белого дыма, спросил:
— Ну как тебе наша деревня?
— Нормальный городок, — равнодушно ответил я.
— Не притворяйся, ты же из Лондона… На таком контрасте наша жара кажется адом.
Я ничего не ответил на это.
— А что тебе сказал последний из Невиллов?
— В смысле — последний?
— Да их же было два брата, воевали в одном полку. Брательник его подорвался, а этому только ногу раздробило, — Скотт говорил об этом более чем спокойно, мне даже показалось, что в его голосе появилась нотка наслаждения.
