Лидия Скрябина - Дневник ее соглядатая
Алла задумалась: «Какая-то дикая горная страна у нас под боком. «Киса и Ося были здесь»; царица Тамара; гламурный демон Лермонтова и Врубеля, слегка оттесненный жуткими бородачами Басаева; жалкий, какой-то недоделанный Радуев в тюремной камере; отрубленные головы англичан и новозеландца на грязном снегу. Неужели в России не нашлось ни одного умного человека, который бы сказал: «Не буди лихо, пока оно тихо»?»
Алла, родившаяся в перестройку, уже не застала Кавказ живьем. Для нее это была какая-то черная дыра на обочине земли, рядом с которой искажается пространство реального мира и начинается первобытный хаос Вселенной. Гибельно опасный для простого смертного Мордор, где в горных ущельях еще таятся хтонические чудовища. Не ходите, дети, на Кавказ гулять…
– Поеду-ка я лучше готовиться к футболу, – вздохнула она.
– Как?
– Прическу делать, когти красить, перья чистить. Боевой раскрас наводить, – хихикнула Алла.
Своя квартира после мачехиной показалась Алле необжитой и неуютной. Может, потому, что в ней были остатки маминой и папиной жизни? Обломки чужого существования? А может, просто хотелось обратно к мачехе.
«Надо поменять замок, – мстительно подумала Алла, – пусть папашка покрутится у дверей, если вздумает навестить свою дочку. Неужели он так и будет сидеть на Николиной? И больше я его никогда не увижу? Никогда. – Алла словно попробовала это слово на вкус. – Нет, это я тебя, мачеха, никогда уже не увижу, а его, голубчика, я с Николиной выкурю!»
Она рассеянно подсела к компьютеру, пощелкала клавишами и вошла в ЖЖ. На ее запись про каштаны откликнулась уйма народа. Она глазам своим не поверила: тридцать четыре коммента! Лихорадочно открыла.
«Кисакуку, киса, ты с какова горада?» – вопрошал ее какой-то Мирамид со страшной подмигивающей рожей на юзерпике.
«Из Бобруйска, видать», – отвечал за нее Анка-8 с обритой головой макроцефала на юзерпике.
«Обратно в Бобруйск, животное!» – подхватывала подмигивающая рожа.
«Да, аффтор выпей йаду!» – соглашалась бритая голова.
«Тема ебли совсем не раскрыта», – сетовала подмигивающая рожа.
«Да, пелотка небритая покажи сиськи!» – вторила ей бритая голова.
И так все тридцать четыре коммента! Азартный диалог двух сетевых придурков, пинающих новичка ногами.
Последняя запись была, правда, от какого-то третьего Фафера, прятавшегося за портретом Фрейда.
«КГ/АМ и вы тоже», – подводил он итог дискуссии.
«Что это еще за КГ/АМ? – раздраженно подумала Алла. – Надо будет у Ильи выяснить». У нее даже уши горели от стыда за прочитанное. Нет, никакого соглядатая в Сети. Она будет вести обыкновенный дневник и писать его тайными чернилами. А может, это на нее электронные бесы накинулись под видом Мирамида и Анки-8? Злятся, что их хартии будут не нужны?
Алла заглянула к себе на почту. От мамы прибавилось еще одно письмо. Настырная. И три от Ильи. Сейчас она не будет их открывать. Лень.
Она завалилась на диван и начала хаотично щелкать пультом телевизора, нарезая один огромный бессмысленный клип. «В Бобруйск?! Сами идите в Бобруйск, сами животные! – Она непроизвольно даже лягнула в сердцах невидимых обидчиков. – Погоди немного, папашка, я из тебя душу вытрясу!» Обида на сетевых хамов каким-то невероятным образом пошла в топку злобы на отца. У ненависти каждое лыко в строку.
К 29 мая Алла уже знала, что впервые в финале за Кубок России борются две немосковские команды. Что грозненский «Терек» из первого дивизиона играет с самарскими «Крыльями Советов» из премьер-лиги, поэтому «Крылья» наверняка выиграют. А раз так, в предвкушении победы из Самары на матч прикатили четырнадцать тысяч болельщиков. Еще в газетах писали, что «Терек» дошел до финала своими силами, без взяток судьям и договорных матчей, потому что в команде были собраны старые, но хорошие игроки из разных российских клубов.
А Каха к этому времени уже знал, что Алла не такая уж большая врушка. Что она действительно потенциальная падчерица его бывшей жены. Что с отцом у нее отношения плохие. Что она крутит роман одновременно с сокурсником и профессором своего юрфака. А вообще отличная девчонка, но немного диковатая, как отозвались о ней в университете.
«Если «Терек» выиграет, а мое дело выгорит, то я, пожалуй, сделаю то, о чем меня собирается попросить эта шальная девчонка», – решил для себя Каха. То, что она разыскала его с тайным умыслом, было ясно ему с самого начала. Жалобы на «родителей» выглядели слишком нелепыми, они годились только для предлога встречи.
Он рассеянно смотрел, как Алла беззаботно, почти вприпрыжку, припустилась от подъезда к его машине, и думал, что сам уже никогда не сможет с такой же беззаботностью куда-то скакать. Неужели тридцать пять – это уже душевная дряхлость? Он вышел из машины, открыл дверцу для девушки, и она впорхнула в салон, как птичка, с лету.
Каха неспешно обошел лимузин, мельком скользнул удовлетворенным взглядом по небесно-голубому глянцу вымытой машины и с удовольствием уселся рядом с Аллой, почти касаясь ее. Это «почти» оказалось неожиданно волнующим.
– А почему вы болеете за «Терек», а не за «Нальчик»? – Она спешила обнаружить свои новые футбольные познания.
– Нет такой команды «Нальчик», есть «Спартак» Нальчик. Матчасть надо учить, если хотите прикинуться футбольным болелой, – благодушно ухмыльнулся Каха. – Я не фанат, просто на матче мне кое с кем надо встретиться. Вас я взял как талисман. Новичкам везет. Если «Терек» выиграет, будем на «ты»?
– Как? Без брудершафта? – шутливо удивилась девушка.
– Обижаете! – с поддельным возмущением повернулся он к ней. – Теперь придется брудершафить авансом! – Открыл бар, скромно прятавшийся в спинке переднего сиденья, и вопросительно взглянул на Аллу.
Она взмахом руки указала на сухой мартини – просто в глаза бросилась знакомая этикетка.
– Прекрасный выбор, ничего так не поднимает настроение, как сухой мартини. Есть ли у нас под него бокалы? Безобразие, придется довольствоваться винными.
– Не знаю, смогу ли я это пережить, – скорбно вскинула брови Алла, сразу включившись в игру.
– Обязуюсь исправиться, товарищ генерал, – шуточно отрапортовал бизнесмен. – За знакомство.
Они плотно сдвинулись, скрестились локтями, отчего оказались прижатыми друг к другу пьяняще близко. Оба пили медленно, маленькими глоточками, словно пробуя первые ощущения близости и предвкушая, что будет после.
Помедлив, опустили бокалы и замерли. Вдруг, хотя она только и ждала этого, Каха обнял ее за талию и повернул так, чтобы загородить собой от водителя, при этом почти уложив ее на сиденье. Поцелуй был долгим и «продвинутым», как шутили на форуме. Со стыдливым бегством, бурным наступлением, нежной сдачей позиций.
«Может, не ехать ни на какую игру? А трахнуть ее прямо здесь? – С трудом преодолев первую волну желания, он слегка отстранился. – Нет, слишком много поставлено на карту». Придержав добычу, он ласково прикусил ее за мочку уха и прошептал:
– Ты завлекательно пахнешь.
– Ты тоже, – отозвалась Алла и попробовала слегка отстраниться. Приличия требовали, чтобы она попыталась принять вертикальное положение. Каха легко вернул ее на место.
Теперь он положил руку на ее колено, и Алла пожалела, что надела брюки. А Каха порадовался. Если бы девчонка была в юбке, он бы не смог удержаться от прямого нападения. «Ладно, позволим себе еще маленькое удовольствие», – Каха взял ее руку и положил себе на топорщащийся от нетерпения член. Сладостная мука. Алла тихо ахнула и замерла. Пожилой водитель с каменным лицом смотрел прямо, на дорогу.
«Сколько он видел подобных сцен? Или чего покруче? Нет, я не девчонка, которая трахается в машине при водителе. Я… я… – Алла не знала, как себя назвать. Ведь секунду назад она была именно такой девчонкой. В довершение ко всему у Кахи зазвонил телефон. – Хороши бы мы были», – ужаснулась немного пришедшая в себя Алла. Каха выпустил добычу, она отодвинулась в дальний угол широкого сиденья. Обсудив что-то на прекрасном американском английском, он собрался кому-то перезванивать, но в промежутке нежно коснулся Аллиной руки. Она ответила пожатием. Молодые люди прекрасно поняли друг друга. По сути, они уже были сыгранной парой.
А лимузин все несся, рассекая город своим мощным голубым телом. И это была целая вселенная, в которой нагнеталась страсть и даже у каменного водителя блестели глаза.
Стадион оказался где-то у черта на рогах, но довольно элегантный и новенький. С настоящим, ярко раскрашенным, и от того похожим на детскую игрушку, паровозом и таким же большим красно-зеленым мячом у входа, напоминающим не футбольный, а детский, резиновый.
Народу было много. Почти одни мужчины. Много кавказцев. Все галдели. В атмосфере чувствовались агрессивность и нехорошее возбуждение. Эта толпа испугала Аллу. Если бы сейчас все ринулись в драку, то смели бы всё. Она взяла Каху за руку.
