Нина Шнирман - Счастливая девочка (повесть-воспоминание)
— Подумаешь, — говорю я, — вырежем маленькие!
Элка только кривую голову сделала и вдруг как закричит:
— Бабушка идёт! — Она, наверное, её в окно увидела.
Мы быстро-быстро прячем всё под её кровать. И вот уже 30 апреля — сегодня Эллочка цветы доделает, и мы будем украшать комнату. Мамочка на работе, Бабушка карточки отоваривает. Мы всё успеем! Эллочка доделала цветы — какие они красивые! Некоторые, мне кажется, я раньше видела, а некоторые никогда не видела.
— Теперь будем развешивать, — говорит Эллочка. — Сначала надо украсить цветами и листьями все провода — они на каждой стене под потолком. — Эллочка приказывает: — Начнём с угла!
Мы двигаем стол в угол, ставим на него табуретку, Эллочка залезает на табуретку, потому что она выше всех ростом и вообще самая старшая, ей уже восемь лет! А я залезаю на стол и подаю ей тот цветок, который она просит. Анночка снизу всё время хлопает в ладоши и говорит, что очень-очень красиво получается. Двигали-двигали стол, залезали, украшали, с сундука вешали — и все провода украсили! Потом повесили из одного угла в другой тонкую верёвочку, и Эллочка развесила все кусочки хлеба и сахара в серебряной обертке — по очереди, они висят на длинных ниточках действительно как ёлочные игрушки, и ещё Эллочка привесила туда много цветков. А оставшиеся серебряные кусочки мы повесили на проводах среди цветов и листьев. Так красиво получилось, что даже похоже на волшебство!
Лежим на сундуке и любуемся комнатой.
— Элка, — говорю я, — какая комната стала красивая!
— Да, — кивает Эллочка головой, — мне тоже нравится. А теперь, — говорит она, — давайте пить чай!
Мы с ней приносим с кухни стаканы с горячей водой, ломаем корицу, бросаем её в стаканы, мешаем ложкой и пьём чай с корицей — очень вкусно!
И вдруг открывается дверь и входят Мама с Бабушкой — вот так здорово, взяли вместе и вошли! И остановились, смотрят наверх и только сильно дышат. Потом Мамочка говорит:
— Как красиво! Девочки, как красиво!
А Бабушка делает руки на груди и говорит:
— Дети-дети! Как же вы такую красоту сотворили?!
Анночка говорит:
— Это праздник-сюрприз!
Мамочка выходит на середину комнаты — там верёвочка с серебряными кусочками висит ниже. Мамочка показывает на них и спрашивает:
— А это что такое?
— А вы снимите, — говорит Эллочка, — там на бантик завязано, тогда узнаете, что это такое!
Бабушка с Мамой снимают с верёвки серебряные кусочки и вдруг смотрят друг на друга — и у них странные глаза. А я радуюсь: сейчас будет самое замечательное, они развернут серебряные бумажки и увидят, что там внутри!
— Ну, разворачивайте бумажки, — подсказывает Эллочка.
Они обе быстро разворачивают серебряные бумажки — у Бабушки на ладони кусочек сахара, а у Мамочки — кусочек хлеба. Я в восторге — вот он праздник-сюрприз! Смотрю на Эллочку, она тоже так рада, Анночка хлопает в ладоши и кричит: «Это праздник-сюрприз!» А Мама и Бабушка смотрят на сюрпризы, и вдруг они обе заплакали…
Я думаю: какой ужас! Смотрю на Эллочку, вижу, она тоже думает: какой ужас! — и плачет.
Анночка говорит спотыкающимся голосом: «Но это же сюрприз… сюрприз!» И тоже начинает плакать. Мамочка вдруг улыбается, а на глазах слёзы и говорит: «Девочки! Милые мои девочки!»
Мы пьём чай с кусочками сахара и кусочками хлеба! Мамочка с Бабушкой рассказывают нам про цветы — и про те, которые висят у нас, и про настоящие. Я всё слушаю-слушаю, а потом вдруг немножко думаю. Когда они заплакали, я очень удивилась. И до сих пор я удивляюсь, потому что Бабушка сказала, что они заплакали от радости, а Элка очень тогда нахмурилась. И я думаю, что они заплакали не от радости, а от чего-то другого. Но от чего, я не знаю.
А праздник-сюрприз получился очень хороший!
Мамочкин день рождения — 1942 год
Сегодня мы празднуем Мамочкин день рождения. По-настоящему он у неё 17 июня, но тогда она работала — сейчас все работают «для фронта» и выходных очень мало. А сегодня у неё выходной — мы сидим за столом и сейчас будем ей дарить подарки. Анночка сидит рядом с Мамочкой — она сегодня Привиляга. Когда мы только приехали в «эвакуацию» и нам сделали этот стол, мы все хотели сидеть с Мамочкой в её выходной. А Мамочка нам сказала: «Девочки, вас трое, а место около меня одно! Давайте сделаем так: каждый выходной около меня сидит кто-то один, в следующий выходной — второй, в следующий — третий, потом опять первый. А Эллочка как старшая будет следить, чтобы всё было правильно!»
И Эллочка всегда следила и сразу назвала того, кто сегодня сидит с Мамочкой, Привилягой.
А сейчас мы дарим Мамочке свои подарки — конечно, это рисунки, у нас с Анночкой плохие, а у Эллочки хороший. Я в этот раз, кроме того, что рисую всегда, придумала нарисовать корову. Нарисовала, показала Эллочке, сказала: «Это корова». Эллочка посмотрела, подумала и говорит: «Четыре ноги, хвост, рога… корова!» Но я поняла, что она ей не понравилась, да и мне она очень не нравится, потому что она больше похожа на собаку с рогами — противная получилась!
Я дарю Мамочке свой рисунок и объясняю: — А вот это, Мамочка, корова!
Мамочка гладит меня по голове, смеётся и говорит: — Нинуша, я сразу поняла, что это корова! Сразу!
Я очень радуюсь, потому что я боялась, что она её совсем не узнает.
Мамочка всех поблагодарила за подарки, и вдруг Эллочка просит:
— Мамочка, разреши на минутку выйти из-за стола!
— Конечно, — кивает Мамочка.
Эллочка выходит из-за стола, быстро подходит к своему топчану, что-то вынимает из-под подушки, идёт к столу — а руки у неё за спиной.
Она не садится, а становится около стола, прямо напротив Мамочки, у неё лицо не такое, как всегда, а такое, как будто она сейчас будет делать что-то очень необыкновенное! Все молчат и смотрят на неё. Она вынимает из-за спины правую руку — в руке небольшая бумажка — и читает по этой бумажке громко и понятно:
К Серой Мышке в день рожденья
Дочка старшая пришла,
Принесла ей поздравленье
И подарок от Ежа!
Потом она вынимает из-за спины левую руку и протягивает Мамочке небольшой сверток — и он красивой ленточкой завязан.
Мамочка берёт сверток и тихо говорит: «Жоржик… Жоржик!» Она быстро развязывает ленточку, взмахивает рукой — и в воздухе над столом как будто летит жёлтое, блестящее, очень красивое. Мамочка берёт двумя руками это жёлтое за два конца, показывает нам и говорит: «Это косынка!» Бабушка прижимает руки к щекам и шепчет: «Креп-де-ши-но-вая!» Анночка начинает хлопать в ладошки, я тоже хлопаю, а Мамочка берёт у Эллочки бумажку со стихами, смотрит на неё, потом прижимает косынку и бумажку к лицу, и её совсем не видно. Косынка очень красивая — жёлтая, блестящая, на ней нарисованы чёрные, жёлтые и красные то ли полоски, то ли небольшие кубики.
— Эллочка, — шепчу я, — откуда всё это?!
Она делает тонкие глаза и сердито шепчет:
— Ты что, маленькая, ничего не понимаешь? Папа весной ведь приезжал на два дня — вот он мне всё это оставил, сказал, чтобы я никому не показывала и подарила бы Маме в день рождения — это его сюрприз!
Мамочка отнимает косынку и бумажку от лица, у неё блестят глаза, и она говорит: «Какой необыкновенный подарок!» Она даёт каждому из нас подержать и разглядеть косынку.
Косынка у меня в руках, я даже не могу её как следует разглядеть, потому что я очень рада, что Мамочка так рада!
И ещё я думаю про Папу: как он всё это здорово придумал! А Эллочка всё это здорово сделала!
И я не знала, что Папа может писать такие замечательные стихи!
Забинтованные военные
Бабушка говорит, что плохой погоды не бывает. Я тоже так думаю. А летом вообще вся погода замечательная! Сейчас возьму Анку, и мы пойдём гулять — через сквер, где сидят забинтованные военные, к «Мадриду». Мне хочется «Мадрид» посмотреть со всех сторон, а то как-то никогда не получается его как следует рассмотреть. Сейчас это «госпиталь» — там лечатся раненые и забинтованные военные. А раньше, до войны, это была «гостиница» — там жили люди, которым жить негде.
Я беру Анку, и мы идём гулять. Подходим к скверу — а там на всех скамейках сидят забинтованные военные, они курят, смеются и щурятся на солнце. Мы идём по дорожке мимо скамеек, и все на нас смотрят. Вдруг один забинтованный военный берёт Анночку за руку, останавливает нас и спрашивает:
— Тебя как звать, доча?
Анночка улыбается, немножко боится, но тихо говорит: — Анночка.
Он сажает её на руки — я сама не знаю, нравится мне это или нет, но у него доброе лицо. Он гладит Анночку по голове и говорит:
— Как моя малáя, чистый ангел!
Все забинтованные военные начинают что-то говорить, спрашивают у меня, спрашивают, я рассказываю — про Маму, Папу, Бабушку, Эллочку. А он всё держит Анночку на руках, гладит по голове и повторяет:
