Юрий Стайер - Варшавянка (СИ)
Примерно в двухстах метрах от нас стояли две польские полицейские машины и небольшая группа женщин, с большими хозяйственными сумками в руках.
— Давайте скорее, пока не видят, — он засуетился, доставая наши вещи из багажника.
Я понял, что спорить бесполезно и помог девушке выйти из машины.
Таксист юркнул за руль, такси развернулось, и, набирая скорость, рвануло в обратную сторону. Мы подхватили вещи и двинулись по дороге навстречу двум полицейским, которые уже подходили к нам. Взяв под козырек, они отрекомендовались по-польски и что-то спросили. Плохо понимая, о чем они говорят, я взглянул на девушку.
— Они просят сумки открыть и спрашивают, куда мы едем, — скороговоркой ответила она мне, и стала говорить с ними по-польски.
Полицейские улыбались, потом интересовались, куда это умчался наш таксист. Все время, пока они проверяли паспорта и смотрели наши вещи, я чувствовал себя не в своей тарелке, отвечая невпопад и ожидая конца этой истории. Наконец, они взяли под козырек и отправились дальше по дороге. В конце разговора Оля спросила, где здесь ближайший населенный пункт, и они показали ей несколько двухэтажных домов, виднеющихся вдалеке.
— Этот таксист просто гад какой-то. Взял и бросил нас посреди дороги, просто в лапы полиции, — ее возмущению не было границ.
— Наверное, платить не захотел-предположил я. — А там, кто его знает…. Ну, ничего, нам бы до Хелма добраться!
— А зачем вам в Хелм?
— Ну, мне вообще-то нужно в Варшаву, думаю в Хелме сесть на поезд и…
— Но в Хелме нет железной дороги! — она удивленно посмотрела на меня.
Мм-да! Такого поворота событий я не ожидал. Все мои знания были почерпнуты из карты, на которой не было нанесено железнодорожных путей. Обычная карта Европы, и в других странах этот метод срабатывал. Наверное, сказывались расстояния. Польша была довольно большой европейской страной, где еще не все маленькие городки были охвачены паутиной железных дорог, как у ее соседок, размером поменьше.
— Мне тоже надо в Варшаву, так что нам с вами по пути, — она дружелюбно посмотрела на меня.
— Понимаете, Оля, я в Польше первый раз, и даже не знал, что в Хелме нет железной дороги! — расстроился я. — Но должен же быть у них хотя бы автобус! Сейчас еще только, — я взглянул на часы. — Начало одиннадцатого.
Она сочувственно посмотрела на меня.
— Ну, в крайнем случае, поймаем попутку, — добавил я, не очень на это надеясь.
— В Польше первый раз, а так рассуждаете, — она с интересом взглянула на меня.
— Тому причиной есть опыт — сын ошибок трудных, — сказал я.
— И гений — парадоксов друг, — и она звонко рассмеялась.
На сердце у меня что-то тенькнуло, и я тоже счастливо рассмеялся. На душе стало легко и все показалось не таким уж безнадежным.
День был прекрасным: ярко светило сентябрьское солнце, где-то в вышине пели птицы, даже серые поля излучали какую-то радость. Только вдали маленькая тучка напоминала о переменчивости погоды в этот период.
Я чувствовал себя отдохнувшим. После душного, бензинового воздуха такси, на природе дышалось легко, полной грудью. Рядом шла красивая девушка, я шутил — она смеялась, а я таял от переливов ее серебристого смеха.
Мы и не заметили, как добрались до населенного пункта.
Собственно городок был маленький, всего-то пара десятков одно- и двухэтажных домов. В центре его возвышался единственный трехэтажный дом, на фронтоне которого большими буквами было написано, что здесь филиал какого-то банка, а внизу буквами поменьше надпись гласила, что здесь есть обменный пункт, кафе и супермаркет.
Ольга попросила подождать ее, оставив мне свой чемодан. С собой она взяла только небольшую женскую сумочку, объяснив, что это последний приграничный обменный пункт, где она может обменять небольшую сумму денег, оставшихся у нее после Ковеля на злотые. Ответив, что буду ждать ее в кафе, я перекинул лямку своей сумки через плечо, подхватил оба чемодана и отправился в кафе, благо оно находилось на первом этаже этого же здания.
Войдя в полутемное помещение зала, я занял небольшой столик в углу и подошедшей официантке, заказал чашку крепкого кофе. С наслаждением, вытянув затекшие ноги, я осмотрелся. В противоположном углу сидел незнакомый парень, перед которым стояла начатая бутылка польской водки, насколько можно было понять из этикетки. Куча окурков в пепельнице перед ним, наводила на мысль, что это уже не первая бутылка, выпитая им за день. Мутный взгляд не предвещал ничего хорошего.
Официантка принесла кофе. Стараясь не смотреть в его сторону, я пил кофе, задумавшись о делах насущных. Едва я успел допить кофе, как в кафе вошла Ольга. При виде рыжеволосой красавицы, парень в углу попытался подняться, но видно выпитое давило на него, и, издав нечленораздельное мычание, он рухнул опять в кресло. Ольга мельком взглянула на него и взяла свой чемодан.
Когда мы вышли на улицу, начал накрапывать дождь. Оля вытащила зонтик и взяла меня под руку, так что мы оба спрятались под этим маленьким женским зонтиком. И как раз вовремя, потому что дождь начал усиливаться, пока не превратился в ливень. В одну минуту все пространство перед нами покрылось лужами, в которые падали капли, выбивая из воды фонтанчики.
Подумав, что лучше бы укрыться от такого дождя, мы повернули обратно, когда в дверях появился парень. Минуту он тупо смотрел на нас, потом усиливающийся дождь отрезвляюще подействовал на него, в глазах появилось осмысленное выражение, и он схватился за зонтик, явно пытаясь его отобрать. Я рванул зонтик на себя, ему это не понравилось, и он замахнулся для удара. Я ударил первым, вкладывая в удар вес своего тела.
Это произвело нужное действие, его глаза закатились, и он рухнул в лужу, подняв целый фонтан брызг. Зонтик при этом издал прощальный хруст и сломался, потому что ни я, ни парень не выпускали его из рук.
В это время из-за угла кафе появились двое таких же громил, видимо его товарищи Они заметили, что их друг лежит в луже и припустили к нам. Нас разделяли какие-то пятьдесят метров.
— Оля! Беги!!! — крикнул я, поторопившись вслед за ней.
Тяжело пыхтя, два паровоза гнались следом. Страх придает силы, я догнал Ольгу, схватил ее за руку и потащил за собой. Так мы и бежали, держа каждый в одной руке чемодан, а другой держа за руки друг друга, чтобы не упасть на скользком от дождя шоссе.
Не знаю, чем бы это закончилось, но вдруг сзади раздался рев мощного клаксона. Большегрузная «Татра» догоняла нас. Амбалы отстали. Выпустив из рук чемодан, я раскинул руки и встал на пути машины.
«Татра» промчалась мимо амбалов, окатив их волной брызг и остановилась около нас.
Открылась дверь, и широкое рыжебородое лицо водителя-поляка появилось в проеме. Рукой он сделал приглашающий жест. Я помог девушке забраться в машину, потом подал один за другим оба чемодана, а потом уже забрался сам.
— Ежуш Мария! — проговорил водитель, когда мы тронулись.
— Цо то мафия делат?
Он покрутил головой.
— Гнусаци, пся крев.
— А ти младец, чловече, добри малий. — Он посмотрел на меня улыбаясь.
— Я б им… — погрозил он пудовым кулачищем в сторону амбалов.
— И кобьета твоя, голка красна, — он посмотрел на Ольгу, подняв большой палец.
— А я е Зденек, — представился он.
— Кам едем, чловече? — он вопросительно посмотрел на меня.
— Спрашивает, куда нам ехать? — перевела Оля и сама же ответила, — До Варшави доправте нас.
— О, Ежуш Мария, до Варшави не можна доправить, — он достал карту.
— Мушу звертать, — он показал на карте маршрут. — Можна доправить до Радом, потом влак до Варшави.
— Говорит должен поворачивать. Может довезти до Радома, а там можно поездом до Варшавы, — перевела Оля.
Я вспомнил про две бутылки водки, лежавшие в сумке, и достал одну из них.
— Это презент, — сказал я.
При виде водки глаза его загорелись и он сказал:
— О! То е добри презент. Шнапс! — и заговорил дальше по-польски, а Оля перевела.
— Говорит, когда приедет домой, соберет друзей, и будет рассказывать про сегодняшнюю историю.
— Для друзей, наверное, мало будет, — сказал я и достал вторую. Он заволновался и достал кошелек.
Оля перевела:
— Спрашивает, двадцать злотых хватит за бутылку? И если есть еще, он купит.
— Скажи ему, что больше нет и что это тоже презент.
Она перевела ему, он посмотрел на меня неодобрительно и что-то ответил.
— Он говорит так, что за свой шнапс он привык платить, и если ты не берешь денег, то вылазь из машины.
— Ну, переведи ему, коли так, бог с ним, возьму я его деньги.
Она перевела, и он заметно повеселел, начал рассказывать какая у него хорошая жена, но я уже не слушал. За окном моросил дождь, машина плавно шла по хорошему, без выбоин шоссе. Оля услужливо подставила свое плечо, и утомленный пережитыми событиями я задремал.
