Александр Зевайкин - Малец и море
— Ну, это уже не волны, — возразил Витёк. — Чтобы утонуть в них — надо постараться.
Танюха сердито посмотрела на него.
— Хорошо так рассуждать, если ты мастер спорта по плаванию.
Витёк растерянно пожал плечам.
— Ну, шторм-то почти кончился. А тонуть неприятно в любой воде. Я так думаю.
— Вот именно, «кончился», — передразнила его Танюха. — А слабо от конца волнореза — до берега? Прямо сейчас.
— Легко, — ничуть не смутившись, ответил Витёк. — И ты об этом знаешь. Холодной воды я не боюсь.
— Знаю, — вполне миролюбиво согласилась Танюха. Вся дурная энергия из нее уже выплеснулась. Она успокоилась, поплотнее прижалась к большому Витьку, опустила глаза и… остановилась. Прямо перед ними в углублении плиты лежала одежда. Потертые джинсы, ветровка, свитер, а сверху — кеды. Для веса, чтобы ветром не унесло.
— Что это?! — удивилась девушка.
Витёк немного подумал и выдал довольно конкретный ответ:
— Или мастер спорта, или самоубийца.
— Какой мастер спорта?! — теряясь в ужасных догадках, прошептала Танюха. — Обувь-то на ребенка.
Витёк поднял один кед, перевернул его. На стершейся подошве с трудом читался размер: «38».
— Да, на мастера спорта не похоже.
Сердце неприятно заныло. Танюха принялась осматривать волны. Долго искать не пришлось.
— Вон, вон он! — закричала она, увидев на мутной серой волне голову отчаянного пловца. До него было не больше пятнадцати метров. Он работал только правой рукой, а левой прижимал к груди что-то черное и бесформенное.
— Вот придурок, — ругнулся Витёк, — на одной руке не вытянет.
— Витя… — прошептала Танюха, неотрывно следя за мальчиком и вздрагивая каждый раз, когда волны накрывали его. Но Витька не надо было подгонять, он уже снимал брюки.
— Бери одежду и жди на берегу, — сказал он своей девушке и нырнул с волнореза в набегающую волну. Такой экстрим не был для него в новинку. От охватившего холода сердце сначала вздрогнуло, замерло, потом пошло биться ровнее. В считанные секунды он преодолел расстояние до мальчика и увидел, что тот прижимает к груди обессилевшую, чуть живую чайку, сплошь залитую мазутом.
— Бросай! — крикнул Витёк. — Идем к берегу. Я помогу.
Но мальчик лишь мотнул головой и скрылся под водой.
— Придурок, — повторил Витёк.
Торговаться времени не было: так он действительно потонет. Скрутит судорогой, и поминай, как звали. Но мальчик оказался крепким: все-таки выплыл. Витёк подставил ему спину:
— Держись за шею, только не души.
Пару раз он все-таки хлебнул грязной горькой водицы. Но самое трудное было еще впереди: успеть выскочить на берег с набегающей волной и не попасть под откат, иначе следующий вал накроет, звезданет башкой о гальку и тут есть все шансы не выбраться.
Но Витёк и тут был мастером. Он четко знал тот миг, когда надо делать рывок. Он выбрался сам и вытащил за руку мальчика.
— Зачем тебе птица, придурок? — выплюнув соленую воду, спросил спаситель.
— Она пропадет, — синими губами прошептал мальчик, но шум прибоя накрыл его слова и унес вглубь моря.
— А тебе-то что? Сам чуть не пропал.
Мальчик лишь насупился, он ежился под ледяным ветром и не знал, что теперь делать.
— Мальчики, как вы? — спросила подбежавшая Танюха.
— Нормально, — буркнул Витёк и с сарказмом добавил: — Мы чайку спасали.
— Чайку?! — изумилась девушка.
— Ну да. Вот, посмотри.
Витёк взял из рук девушки одежду и протянул мальчику.
— Одевайся, Гринпис. Смотреть на тебя страшно, синее утопленника.
Мальчик принял одежду, насупился, но так и остался стоять на холодном ветру: в одной руке джинсы, а в другой — чайка.
— Ты птичку-то положи, — посоветовала Танюха, — она ведь не улетит. О-о-о, да тебя самого отмывать надо. Ладно, давайте быстрее одеваться и бегом до дома, там, в тепле, что-нибудь придумаем.
Мальчик хотел что-то сказать, но его вдруг переломило, и он выплеснул из желудка морскую воду.
Смотреть на бедняжку у Танюхи не хватало сил, и она сама взялась его одевать. Мальчика колотил озноб, он кусал синие губы, тщетно пытаясь попасть в рукав свитера.
— Сейчас, сейчас, — ласково приговаривая, Танюха подтянула полу, и у мальчика все получилось.
— Зачем тебе чайка-то понадобилась?
— Она ведь утонет, — еле слышно ответил мальчик.
— Что? — не поняла девушка.
— Утонет, — срывающимся голосом, поверх рокота волн, прокричал мальчик.
— А ты? Если бы ты утонул? — не скрывая волнения спросила Танюха.
Мальчик даже дрожать перестал. Он внимательно посмотрел на девушку и задал вопрос, от которого она просто растерялась:
— Ну и что?
— Ничего, — решительно взялась за дело Танюха. — Быстрее одевайся, побежали домой. Тебе надо принять горячую ванну и попить липового чая с медом.
— У нас нет ванны, — вдруг заявил мальчик.
— Зато у меня есть. Бери птичку и побежали.
— Я не пойду.
— Неужели ты думаешь, что мы вытащили тебя из ледяного шторма, чтобы бросить здесь на берегу? Без разговоров. Побежали.
До Танюхиного дома было метров двести пятьдесят-триста, так что пока бежали, все трое успели согреться. Правда, мальчик дважды останавливался. Его бил кашель, и он отплевывался остатками воды. В довершении ко всему у самых ворот их накрыл ливень. Сплошная стена ледяной воды, порывистый ветер, тяжелые, крупные капли. За полминуты, что ушли на перебежку через двор, они промокли до последней нитки и успели замерзнуть по новой.
Войдя в дом, Витёк зябко передернул плечами.
— Я почти что согрелся, но после второго купания так и придется принять водочки. Не пьянства ради, а здоровья для, — он посмотрел на мальчика и добавил: — И во спасение брата-юнната. Тебя хоть как зовут-то, орнитолог?
— Артем, — ответил пораженный мальчик, широко распахнутыми глазами рассматривая обстановку холла.
— Давай птичку пока вот сюда, — Танюха принесла из кладовки транспортный бокс, оставшийся от ее любимого уэст-хайленд-уайт-терьера. — Да не волнуйся ты, сейчас позвоним в ветлечебницу, приедет Семеныч и сделает все, как положено.
Мальчик растерянно посмотрел на Танюху.
— Ты что, мне не веришь? А тебя я буду лечить. Горячим чаем на липовом цвету и медом. Сажай птичку и бегом в ванну. Пойдем, я тебя провожу.
Тёмка поддался уговорам девушки. Посадил чайку в клетку, снял кеды, носков, разумеется, у него не было, и замер, в нерешительности глядя на яркий ворсистый ковер. Перехватив его взгляд, хозяйка улыбнулась.
— Смелее. Это просто ковер, — она легонько подтолкнула мальчика в спину. В ванной комнате его ожидали новые открытия. Во-первых, он даже представить не мог, что ванная комната может быть величиной с зал. Именно с зал, что в обычной трехкомнатной городской квартире. А сама ванна напоминала небольшой бассейн. Она была полукруглая, с удобным сиденьем, облицованная розовым мрамором.
— Эй, — Танюха слегка тряхнула мальчика, — да очнись ты. Слушай меня внимательно. Объясняю: что и где. Это мыло, это мочалка, это шампунь. Вода… — она натолкнулась взглядом на ошалелые глаза мальчика и все поняла. — Ладно, воду я включу сама. Намывайся получше. Потом оденешь вот этот синий халат. Он теплый и новый. А я пока чайник поставлю и птичкой займусь. Смелее, смелее, не стой, как истукан. Да, воду можешь не выключать: лишняя сама уйдет. Действуй.
После ванной мальчик заметно порозовел и выглядел очень мило. Особенно в длинном синем махровом халате. Он молча встал у порога, наблюдая за всем происходящим на кухне огромными ярко-зелеными глазами.
— А вот и наш орнитолог, — возвестил Витёк. Он уже махнул две рюмашки по сто пятьдесят грамм и находился в прекрасном расположении духа. — Ему бы тоже не мешало грамм сто, для сугрева.
Танюха с укоризной посмотрела на него.
— И что я буду делать с двумя пьяными мужиками? Тёма, проходи к столу. Я так думаю, что тебе для начала надо хорошенько поесть. Все уже готово. Проходи, проходи.
Но Тёмка все еще не решался.
Витёк вздохнул, взял стакан, бутылку «Пяти озер» и встал из-за стола.
— Ладно, ребятки, пойду я любимые мультики про дядюшку Скруджа посмотрю. Танюша, радость моя, принеси мне сырку на диванчик.
Танюха пристально посмотрела на него и вдруг рассмеялась.
— Иди уж. Принесу.
— Иди, белёк, подкрепись, — шепнул Витёк, проходя мимо мальчика.
— Прекрати обзывать ребенка, — урезонила его Танюха.
— Да я разве обзываю?! Кто в такую погоду купается? Моржи да тюлени. А тюлений мальчик и есть белёк. Это даже морскому ежу понятно.
— Иди уж, слон морской, — махнула рукой хозяйка, по новой ставя чайник на плиту.
Витёк ушел, а Тёмка наконец-то уселся за стол. Танюха впервые увидела, как у ребенка задрожали руки при виде тех простых блюд, что она ела каждый день. У девушки даже ком к горлу подступил. А мальчик спрятал руки под стол и потупил взгляд, не решаясь глядеть на еду. Глаза его блестели, и Танюхе показалось, что он вот-вот заплачет. Она подсела на табурет рядом, погладила его по плечу и ласково шепнула:
