Лариса Ратич - Проблемы некосмического масштаба
Вообще в материной компании мужиков, слава богу, не было, и упрекнуть родимую в разврате Юрка не мог. Юрка вообще-то любил её, жалел; а что пьёт – так что ж, он ей не судья.
После запоев, длящихся, как правило, недели три, мать вдруг как будто просыпалась, оглядывалась вокруг и принималась каяться: клясться сыну, что «начинает новую жизнь». Юрка и верил, и не верил.
В свои семнадцать с лишним лет он видел - перевидел эти начинания не один десяток раз. Когда Юрке было лет семь, мать чуть было не лишили родительских прав; но она тогда здорово испугалась, даже сумела продержаться без водки целых полгода, устроилась уборщицей. Юрка помнил то время благодарным сердцем; но помнил также и то, как мать, чуть от неё отстали всякие комиссии, быстренько взялась за старое.
Вопрос, конечно, встал бы опять, если б не мамашина сердобольная начальница. Она не согнала выпивоху с места, а только сказала:
- Екатерина Васильевна, не мне вас воспитывать, поздно уже… Но если не будете прогуливать и работу свою станете делать хорошо – на остальное я закрою глаза.
Так и договорились: Юркина мать приходила в контору раным-ранёхонько, до восьми утра уже успевала убраться (весь «офис» - пять комнатёнок да коридорчик) и могла быть свободна. Дело своё она исполняла как следует и, стало быть, совесть начальницы могла быть спокойна.
Судьба уборщицы Катьки, таким образом, была чем-то потусторонним, никого не касающимся. Это устраивало абсолютно всех, и проблемы не существовало. Катькин сын, Юрка Малый, назывался так вовсе не по фамилии, как обычно даются клички. Он, несмотря на то, что являлся и в школе (когда ещё учился), и в своей компании самым старшим, был малюсенького роста, тщедушным и с виду как будто недоразвитым. Мать, забеременев от мужа-алкоголика (она тогда только начинала пить вместе с ним, за компанию), опасалась, что ребёнок, зачатый «по пьяне», родится ненормальным, пыталась прибить его ещё в утробе: надёжные, знающие девчата рассказали, как и что. Однако ничего не помогло, а сроки на аборт Катька пропустила. Пришлось оставить.
Вроде бы нормальный мальчишечка родился, и Катька успокоилась. Рос вот только плохо и медленно, вес набирал – что твой котёнок, по граммулечке. Даже плакал слабенько: не плакал, а попискивал, как мышонок, которому прищемило лапку мышеловкой.
Вот из-за этой беспомощности Катька и привязалась к сыну всем своим сердцем и одинокой душой, потому что муженёк, не прошло и недели с рождения первенца, ввязался в пьяную драку с ножами, убил кого-то и сел, прочно и надолго. Спустя пять лет жене передали: благоверного зарезали в тюрьме. Как и за что, - какая теперь разница: говорят, в карты его проиграли.
Катерина, услышав страшное известие, совсем не расстроилась, а почувствовала облегчение и освобождение, прикипев к сыну ещё больше.
Юрка тяжело и много болел, а мать, утомившись от постоянного переживания за сына, начала пить, почти не просыхая. Юрка рано научился быть взрослым, и, несмотря на свой цыплячий вид, вырос парнем боевым и самостоятельным, уверенным в жизни, не дающим себя в обиду. Он крепко стоял на своих коротеньких ножках и имел всегда немалый авторитет.
Именно Юрка Малый был и самым денежным в компании. Он с трудом дотянул девять классов, а потом устроился на работу. И куда б вы думали? На бойню!
В городе имелся свой мясокомбинат; стало быть, и на бойню кто-то требовался. Однако, несмотря на хорошую зарплату, долго тут никто не задерживался: вонь невыносимая – это считалось самым лёгким из того, что здесь надо было вытерпеть.
Лучше всего платили именно забойщикам скота, - значит, умный Юрка сюда и подался. Его сначала восприняли с удивлением: пацанёнок совсем! Долго вертели в руках свидетельство, не веря своим глазам. И то сказать: Юрке, не зная, никто б не дал больше двенадцати лет. Но всё же приняли, а уже через месяц удивлялись: не работник, а золото. Ценный кадр.
Да, ценный. Безотказный, почти не пьёт (Только на праздники! Не то, что другие, - уже с утра каждый день «принявши на грудь»). Ну и платили Юрке соответственно, всегда плюс неплохая премия.
Юрка втянулся, даже, можно сказать, заматерел. Не то чтобы смотрелся выше ростом или набрал тела, нет; а всё же видно было, что стал он настоящим мужиком: в глазах появилось что-то весомое и убеждающее. К тому же Юрка откровенно признавался, что работа ему нравится, и если бы кто-нибудь не побоялся послушать, почему, - этот кто-то обходил бы Юрку десятой дорогой.
Но друзья-приятели в душу не лезли, Юрку Малого крепко уважали и ценили за щедрость. Уж в чём – в чём, а в стакане дармовой водки Юрка никогда корешам не отказывал.
Не отказывал он и матери, особенно по праздникам. Не любил только, когда она упивается «вусмерть». Надо ж меру знать, вот и всё. Сам Юрка меру знал, но никак не мог научить этому свою родительницу. Толковал-толковал ей, что, мол, если уже «ударило в голову», то больше и не пей; сиди-радуйся-пой песни. И так хмеля до упора хватит.
Сам-то Юрка умел пить культурно, чем очень даже гордился. Уважал себя.
В этой компании Юрка Малый был лидером, первым лицом. Это очень злило красавца Димона, который появился здесь гораздо раньше и держал руль власти, пока не возник Юрка, которого привела Анжела. С приходом Малого все сразу увидели в нём ту самую силу, которую стоит бояться. Такой силе подчиняться – не зазорно, а наоборот. А что Димон? – он, если откровенно, горлопан, крику только много: я да я! Пока этим и брал, вот и всё. А с приходом Юрки стало ясно: вот кто не криком берёт, а взглядом только, единым движением зрачков. Юрка сразу спокойно и деловито назвался, рассказал, где и кем работает.
Да, не в росте дело, - поняли все тут же. Димон быстро скис, сник, отошёл на второй план, хотя в душе утешал себя, что Юрка – старше; значит, ему и верховодить. Но сам плохо верил своим утешениям.
А Юрка – что ж, оказался ещё и благородным. Он как бы взял и выделил Димона в «первые заместители», волчьим чутьём уловив его обиды. И все знали: если нет Юрки – то надо слушаться Димона. Лучше так, чем ничего, - с этим Димону приходилось жить дальше.
Это в своей школе Димон – гордость и краса, отличник и «наша надежда». Вот и хватит ему. А в такой компании, как эта… Однако неблагодарный Димон втайне возненавидел Юрку, а восторги и поклонение своих друзей разделял чисто внешне, на публику. Димон просто ждал своего часа.
Но не понимал он: пока Юрка Малый – с ними, ничего не поменяется. Так это Димкино личное горе. Пусть мечтает.
Вот и сегодня: Юрка того бомжика толкнул только разок, и всё; а остальное – доделали другие, когда Юрка скомандовал: «А ну, хлопцы, помогите дяде понять, что в жизни главное!»
Первым кинулся Димон (вроде как САМ решил!), за ним уже – Гусь и Мамулька, шестёрки. Они только в куче и храбрые.
Юрка молча наблюдал, не роняя своего достоинства, и даже позволил Димону скомандовать, чтоб все расходились. Пусть поиграет в главного, чего там. Разочек – даже полезно.
Была у Юрки одна мечта – давняя, заветная! И какой-то отживший своё дед в неё никак не вписывался. Если что (хотя вряд ли), то Юрка – вообще не при чём. Пусть отвечают те, кто действительно бил, вот и всё. А Димон – первый. Всё хвастается, сопляк: «Я в компьютере – всех валю!» Подумаешь, компьютер. У Юрки отродясь его не было, ну и что? Ему и не надо.
Слушал-слушал Юрка Димкины росказни, да и надоело. Ну что там такого? – бегать виртуально с автоматом и «уничтожать врагов»? Главное, кнопочки ловко нажимать, верно? Вот Малый и сказал однажды (презрительно, вполголоса, как умел он один; вроде бы самому себе):
- Детский сад – эти червячки-солдатики экранные…
И, тяжело глядя Юрке в глаза, хрипло спросил:
- А ты когда-нибудь чувствовал, как череп трескается с одного раза, если хорошо приложить?
Димон аж захлебнулся; то ли от неожиданности, то ли от злости или стыда:
- Да я… Да я!..
- Знаем, - усмехнулся Юрка. – Как же, слышали: спортсмен, отличник; к тому же – просто красавец.
И захохотал: «Жалко, что не комсомолец… Да, Димон?! Но зато – Президент шко-о-олы!»
Лучше б он этого не говорил. Да, Президент. Да, его избрали, и все учителя поддержали. Да, это у него отец – депутат, уважаемый человек. Да, да!!! Да, девочки всей школы закатывают подведённые глазки: «Димочка Решетников из 11Б – это что-то!!!» Правильно: Димон одевается всем на зависть, у родаков – денег куры не клюют, и будущее сына у них под контролем. Ну и что? У Юрки Малого – мамаша-алкоголичка, вот и завидует!
Но ничего этого Димон не сказал, особенно про мамашу; знал: за неё Юрка и голову проломить может. Пришлось подавить злобу, криво улыбнуться и примирительно сказать:
- Что ты, Юрок, то ж – имидж для толпы и чтоб папашу не подвести, а то бабло давать перестанет.
