Ира Брилёва - Приключения стиральной машинки
Но на меня вдруг нашло ослиное упрямство. Как это так! Он потратил на меня не более 30 минут! Это же возмутительная беспардонность! Вот Шерлок Холмс, например, не жалел своего личного времени для раскрытия загадочных происшествий, а тут какие-то полчаса, и все? И здесь я неожиданно решила проявить свои познания в детективном жанре, почерпнутые мной из сериалов и прочей читабельно-бульварной ерунды.
— А где понятые? — невинно глядя в глаза вновь закипающему от злости следователю, спросила я.
— Какие понятые, гражданочка? Вы в своем уме? У вас, что, опознание проходит, или еще что-нибудь аналогичное.
Но я была неумолима.
— Если вы нарушите закон, я буду жаловаться.
Следователь посмотрел на меня долгим ненавидящим взглядом, а потом устало вздохнул. На его лбу крупно читалась надпись: «Вот только вздорных дамочек мне среди ночи и не хватало!». Но по его обреченно поникшим плечам я поняла, что он сдался.
— Хорошо, что вы хотите, чтобы я зафиксировал с помощью понятых?
Я задумалась. Он терпеливо ждал. Этот ночной вызов был для него сущим кошмаром, но он держался молодцом. Машка стояла рядом со мной в воинственной позе, готовая защищать меня до последней капли крови.
— Я могу быть понятой, — вдруг сказала она. Следователь посмотрел на Машку взглядом затравленного зверя.
— Вы — свидетель, — тихо возразил он. — Хотя… — он вяло махнул рукой.
— Но понятых должно быть двое, — настаивала я.
— Где же я вам среди ночи второго возьму, а? — Следователь чуть не плакал. И вдруг произошло чудо. В дверь кухни неожиданно заглянул мужчина. Он с интересом разглядывал нас, а мы пялились на него. В руке у мужчины было пустое мусорное ведро. Мужчина еще с минуту рассматривал нас, а потом сказал:
— Вы меня извините, я тут мусор выносил. А вы так громко ор… разговаривали, вот я случайно и услышал. Еще раз извините. Просто голос знакомый. — И он многозначительно взглянул на следователя. Тот прищурился и вдруг как подскочил, чуть не до потолка.
— Ну, надо же! Олег! Ты как здесь? Сколько лет, сколько зим.
И тут пришла очередь удивляться уже нам с Машкой. Мужчины бросились обниматься-целоваться. Все происходило так, словно на часах было не два часа ночи, а, по крайней мере, два часа дня. И словно бы мы вызвали милицию не для раскрытия таинственного происшествия, а для встречи старых школьных друзей. Когда они вдоволь наобнимались, следователь вдруг стал нормальным человеком. Видимо, эта неожиданная встреча его окончательно разбудила. Он извинился перед нами и объяснил:
— Это мой друг детства. Мы выросли вместе. А потом потерялись. Как-то пути разошлись, и все. А тут такой случай. Ну, надо же! Мистика!
Его «друг детства» поставил мусорное ведро посреди кухни и представился по всей форме:
— Олег. Извиняюсь за столь неожиданное вторжение, но вы действительно так орали на весь подъезд, что я все слышал — у вас двери нараспашку.
— А чего это вы шляетесь по ночам по подъезду с мусорными ведрами, — съехидничала Машка. Олег улыбнулся и очень тихо сказал:
— Вдохновение.
— Чего? — выпучила глаза Машка. — Какое вдохновение?
— Понимаете, я книгу пишу. По ночам хорошо работается. А мусор — это так, между делом, спина затекла — решил размяться. А тут вы с вашими разборками. Но дело даже не в вас, простите. Я бы мимо прошел, но услышал Колькин голос и ушам своим не поверил — у него же голос незабываемый! Мы с ним в школе были друзья «не разлей вода». Мы же не москвичи оба. Мы из Хабаровска. Представляете? Я просто в себя не могу прийти. Все после школы разъехались и потерялись. Это же просто чудо! Вы уж простите меня за вторжение, но я, кажется, могу искупить свою вину. Вам вроде бы понятые были нужны — я готов. Так сказать, чтобы оправдать свое присутствие.
Во время этого монолога следователь сидел в углу на табуретке и тихо давился от хохота. Наконец он не выдержал и захохотал в голос. Мы с Ленкой изумленно уставились на него. Он махал на нас руками и никак не мог успокоиться. Машка налила стакан воды и поставила перед ним. Он судорожно выпил воду и осипшим от смеха голосом, смог выдавить из себя примерно следующее:
— Представьте себе картинку. Вызывает меня среди ночи какая-то полоумная дамочка из-за разобранной стиральной машинки. Потом визжит, что ей нужны понятые, Это бред, конечно, но у нас в отделении как раз проверка идет, и мне только жалоб от населения не хватало! И тут еще среди ночи вваливается мужик с мусорным ведром, и он оказывается моим одноклассником из Хабаровска. Вы только представьте себе эту картинку! — И мы представили. Хохот стоял такой, что если бы нам еще были нужны понятые, мы могли бы их найти в любой квартире — не спал уже весь подъезд. Об этом нам сообщили недовольно хлопающие среди ночи двери.
— Товарищи, может, хотя бы сейчас уже можно дверь в квартиру закрыть? — заметил Олег. — А то еще кто-нибудь на огонек зайдет. И потом, не все по ночам, как я, книжки пишут. Многие просто спят.
Я закрыла входную дверь, и мы сели пить чай. Раз все так удивительно закончилось, то надо было сделать какую-то паузу. Не водку же мне предлагать мужчинам среди ночи! Хотя случай был вполне подходящий — все же встреча школьных друзей. Но, учитывая моё культурно-музыкальное поприще, я все же ограничилась чаем.
Олег оказался интересным собеседником. Он был археологом и работал над монографией о каких-то там африканских древностях — я толком не поняла. Во-первых, потому что дико захотела спать — сказывался перенесенный стресс. А во-вторых, я реально понимала, что на завтрашней, вернее, уже сегодняшней репетиции я серьезно облажаюсь. Мужчины вспоминали свое босоногое детство, и под их восторженные возгласы: «А помнишь, а помнишь…» я стала потихоньку отключаться. Заметив мое состояние, они засобирались. Следователь Коля, теперь уже на правах гостя, заверил меня, что он обязательно займется этим делом, но, по дружбе может прямо сейчас мне сказать — дело тухлое. Какой-то маньяк залез в чужой дом, чтобы разобрать видавшую виды стиральную машинку.
— Знаете, Лена, у нас таких бесперспективных дел целый мешок каждый день. И все — «глухари». — Коля рокотал своим замечательным неторопливым басом. — Вы меня простите ради бога за грубость, но, сами понимаете — ночь, а тут вызов ваш, и не поехать нельзя, проверки на работе каждый день — извели уже всех. Выезжаем даже туда, где кто-то палец поцарапал — придумали месячник какой-то по повышению производительности труда. — Следователь озадаченно поскреб затылок. — И дело ваше — очередной стопудовый «висяк». Если бы дежурный мне не сказал, что тут чуть ли не покушение на убийство, ей-богу, не приехал бы, как-нибудь на участкового бы все спихнули. — Николай усмехнулся. — Вы уж простите! У нас это запросто! — Взгляд его стал слегка виноватым. — Нервы у всех на пределе, уже который день толком поспать не могу. Разгребаем, разгребаем, и все никакого проку. А нас начальство шпыняет за плохие показатели раскрываемости. Вот я и….
Мне стало стыдно. Человек вкалывает как ломовая лошадь, а я его из-за какой-то ерунды побеспокоила. Я хотела как-то загладить свою вину.
— Да ладно, Коля, я понимаю. Это все Машка — давай милицию вызовем, давай вызовем. Я с самого начала была против. У меня самой завтра важная репетиция с оркестром, а я — никакая. Всю ночь прокувыркались с этой машинкой, чтоб ей пусто было! Это вы меня простите.
Братание милиции с населением продолжалось бы до утра, если бы не разумный голос Олега:
— Девушки, сейчас давайте все поспим — глубокая ночь на дворе. А завтра прямо с утра начнем повышать раскрываемость преступлений в нашем конкретном районе. Я вам обещаю, что Коля лично проконтролирует это дело. Правда, Коля? — Олег съёрничал. Николай аж вскинулся от такой бесцеремонности.
— Ага, умник, ты еще что-нибудь смешнее придумай! Где я тебе этого маньяка искать буду? Какой-нибудь наркоман таблеток наглотался, вот ему и померещилось, что надо где-нибудь стиральную машинку раскурочить. Олег, ну сам подумай, разве нормальный человек в такую ерунду ввяжется?
Олег пожал плечами.
— Ты следователь, тебе видней. А ты, кстати, почему один среди ночи заявился? Вроде бы, вы группами ходите — я в кино видел.
— Да у нас работы — завал! — Николай пятерней зачесал волосы назад. — Вся группа на выезде. А я случайно в отделении задержался — писанины — дня не хватает! Криминалистов всех еще до меня расхватали. Но мне он не особо и нужен, у нас каждая собака в курсе, что я сам себе криминалист. — В голосе Коли появились нотки гордости. — Я специально этим предметом занимался одно время, вроде как для себя, а начальство пронюхало, вот и использует меня теперь в хвост и в гриву. Как группа на выезд, они мне: «Людей нет! Обойдешься!» Вот и обхожусь. В принципе, это не запрещено. Наши криминалисты даже приветствуют — им работы меньше, а бумажки потом писать — то легче, чем на пузе ползать. Я же их с уликами еще никогда не подводил. — Гордости в голосе Коли поприбавилось. — А тут звонок про эту вашу дурацкую машинку. Вот меня и послали. Еще и комиссия у нас работает, мне только жалоб не хватало. И так на нас всех собак вешают! А девушка визжит — подавайте мне понятых! Поэтому я уже был готов сам к ней в понятые пойти, лишь бы она никуда не писала. А то писателей развелось — жуть! Только работы прибавляют. И премии мне не видать, как своих ушей, если кто-нибудь наябедничает. Оно понятно, что всей комиссией будут месяц разбираться, и даже, в конце концов, выяснят истину: «Сигнал не подтвердился». Но для профилактики премию срежут еще до разборок. Доказывай потом, что ты не верблюд!
