Давид Беньковский - Любовь красное и белое
Потому что неделя была такая, что голова кругом шла. Консультации, приватизации, решения, постановления. Крутился с утра до ночи в Конторе, выкладывался по полной, аж дым серый клубился. К нам обратился крупный, важный клиент, готовящийся к реорганизации. И пошло-поехало: документы, документы, документы на экспертизу, анализ, заключение. Сотни страниц протоколов, решений, постановлений и исков. А нам нужно быстро все это изучить, проверить и дать заключение. Сотни страниц резолюций, экспертиз, заключений. И все в соответствии с Законом, чтобы все было чисто, как следует. А клиент каждый день подвозит новые коробки с документами. И мы анализируем, интерпретируем, изучаем и даем заключения в соответствии с Законом. И такая суета в Конторе!
Какое же это благородное, мужское занятие — работать в сфере Права, применять параграфы и предписания, делать логические выводы, замечать ошибки и трактовать законы. Искусство делать умозаключения, умение анализировать. Ах, Павел, Право, Право и еще раз Право! Какой же ты все-таки классный Юрист, Павел!
А Контора у меня немаленькая. Целый штат помощников, но они не справляются, ой не справляются, бездельничают много, ой бездельничают. Они ведь только подготовительную работу делают, а решения приходится принимать мне, потому что я Юрист, консультирующий Юрист. Проверяю проекты договоров, ссылки на законы, их трактовки. Уйму времени чтение занимает. Не говоря уж о выводах и заключениях. А я занимаюсь и делами других клиентов, и экспертизы делаю, и в суде время от времени бываю. Сутки должны быть в два раза длиннее. Все это очень сложно, серьезно и важно. Ответственная мужская работа. Ничего нельзя упускать, ни о чем нельзя забывать. И постоянно нужно делать выводы и умозаключения! А еще необходимо заботиться о добром имени Конторы и о приобретении новых клиентов. И все это должен делать ты, Павел, все это на твоих плечах! Ну сколько можно!
В моем кабинете есть маленький бар. Там я держу бутылки с разными алкогольными напитками, на всякий случай, разумеется, только лучшие виски и коньяк. Когда заканчиваю какой-нибудь проект или выигрываю дело, то вместе с клиентом выпиваю немного хорошего виски или коньяку, произношу тост, но в такие дни меня всегда ждет у подъезда такси. А сегодня, сегодня с документами такая неразбериха была, так все у клиента запутано, да и вообще эта жизнь, эта Майка, и все остальное… И когда все разошлись по домам, а я остался один, чтобы поработать в тишине над заключением… У меня в холодильнике возле бара хранится пиво. И так тихо стало в Конторе, что я достал бутылочку пивка, потом еще одну и еще. А затем еще две. Ну а потом подумал, что пора бы уже домой, и даже хотел вызвать такси, но никто не ответил. Черт бы их побрал — сколько можно ждать? Не нос для табакерки, а табакерка для носа, как Дед говорит. Что за дела — я звоню, а мне не отвечают! Чтобы я ждал, когда соизволят ответить? Ни за что! Пусть в зад себя поцелуют, как Дед говорит, Дед и Отец в одном лице. Я решил, что поеду сам, как когда-то, когда был свободным человеком, когда считал, что три-четыре бутылочки пива лишь помогают сконцентрироваться за рулем и улучшают настроение. А полицию и промилле я тогда в одном месте видел! Промилле! Подумаешь — промилле!
Только сейчас молчи, Павел, не надо об этом никому говорить, потому что ты Юрист, Юрист, Юрист, у тебя Юридическая Контора, ответственность, положение. А на промилле тебе и сейчас наплевать, ведь в аварии попадают только слюнтяи, которые не умеют водить как следует, а уж никак не ты!
«Да ладно, — подумал я. — Рискну, покуражусь! Галопом, как Дед говорит, по-улански». И спустился вниз, в гараж, сел в автомобиль, в свой любимый автомобиль.
И вот результат — сбитые столбы, тишина, а на мониторе вопрос: как теперь быть? А если кто-нибудь узнает, что я еще пива напился, мне мало не покажется. Что будет, если в полиции выяснится, что Юрист, преуспевающий Юрист, владелец Юридической Конторы, преподаватель права — начинающий, правда, но преподаватель — управлял автомобилем, выпив пива? Скандал будет! У юриста в крови — промилле!
Оглядываюсь. Смотрю вперед, назад, по сторонам, — пусто, никого. Хорошо, что я езжу этой дорогой, по захолустью, к тому же пятница, вечер, лето, тепло, у людей есть дела поинтереснее шатания по улицам. Пусто! Никого! Быстро принимаю мужское решение! Поворачиваю ключ в замке зажигания, давлю на педаль газа и с пробуксовкой покидаю место преступления. Отлично!
Жаль только моего бедного автомобильчика! Краска содрана до металла, весь бок покорежен! Зеркало оторвано! Плачь, Павел, плачь! Каждый мужчина плакал бы на твоем месте!
Наконец я дома, в нашей огромной, со вкусом обставленной квартире. Ставлю на пол портфель, ноутбук и коробку с документами, чтобы в выходные поработать. Прислушиваюсь. Ну разумеется, тишина, разумеется, Майки нет дома. Никто меня не ждет. Никто меня не встречает. Никто не выходит, чтобы меня поприветствовать. Никто не выбегает из комнаты и не бросается на шею со словами:
— Ах, Павча, ты пришел, мой милый Павча, наконец-то ты вернулся. Устал, наверное, мой адвокат ненаглядный. Виктор, отойди от папы, посмотри, какой он сегодня уставший.
Никто не выбегает из кухни, не щебечет, не подскакивает от радости.
— Ах, Павлик, наконец ты пришел. Я тебя целый день ждала, ждала и чуть не заснула, убаюкивая Викторка, но я знала, ты вот-вот придешь. Хочешь есть? Разогреть? А хочешь, я салатик быстро сделаю? Специально для тебя купила морской коктейль и помидоры, такие, как ты любишь, — зеленые. Переодевайся и приходи, я тебя жду, — щебетала она раньше и так на меня смотрела, что мне оставалось надеяться только на Выдержку, Выдержку, Выдержку.
А теперь тишина. Стою в холле. Один. С портфелем, ноутбуком и коробкой документов. Не ждет меня женщина. Моя женщина меня не ждет! Прикрываю глаза и массирую лоб. Ничего не понимаю. Не понимаю, как это случилось. Совершенно не могу понять! Но как же меня это задевает, ой как задевает! А разве настоящего мужчину может что-то задевать?!
Вдруг слышу бряцание шпор. А, это Дед, Дедуля! Дед к нам в гости приехал. Вернее, Отец. Дед и Отец в одном лице. Наш Дед и Отец приехал! Как же хорошо, что он приехал, что он здесь! Приехал нас навестить и остался на несколько дней. Потому что наш сосед Алекс с третьего этажа, наша телезвезда, пригласил его к себе на программу, на кулинарное шоу. Потому что Дед и Отец — настоящий полковник, партизан, кавалерист и герой. Именно такой человек — живая история Польши — нужен Алексу для его программы «Дегустация у Алекса». Ах, Дед, Дедуля! Как же хорошо, что ты приехал, как же хорошо, что на свете есть Дед!
Дед выходит из комнаты для гостей. Одет незаурядно: в парадный мундир, затянутый расшитым поясом, с саблей и бело-красной повязкой на рукаве. На ногах блестящие черные сапоги со шпорами. Дед решил в таком виде выступить в программе Алекса и поэтому ходит так с тех пор, как к нам приехал.
Он направляется ко мне пружинистым, бодрым шагом. Дед — мужчина статный, с гордой осанкой и военной выправкой. Выглядит сильным, ой сильным! По-настоящему сильный мужчина наш Дед. С благородным лицом, густыми бровями и орлиным носом. Кожа у него гладкая, немного загоревшая, здоровая и упругая. От него исходит истинно польская энергия — энергия полей, лугов, лесов, воздуха, которого Дед надышался за время военных кампаний, битв и восстаний. Глаза у Деда проницательные, голубые и властные. Как взглянет, так душа в пятки и уйдет. А когда он отдает приказы, глаза блестят!
Смотрю на Деда и забываю о тишине, о том, что ничего не понимаю, о задетом самолюбии. Я тоже становлюсь решительным и энергичным, распрямляюсь и уверенно смотрю вперед.
— Приветствую тебя, сын, — говорит Дед, подходя ко мне. — Ну, иди, дай тебя обниму!
— Приветствую, Отец и Дед. — Встаю перед ним на колени и обнимаю. — Как провел день?
— Встань, встань, сын мой. — Дед и Отец в одном лице помогает мне встать. — Устал я, — признается он, тяжело вздохнув. — Ни на миг не присел. Готовил маневры, перегруппировки, командовал построением целой оравы детей соседа твоего знаменитого, Депутата и Министра. Отрабатывали защиту мусорки. Одни штурмовали, а я с двумя старшими держал оборону! И чувствовал себя там… — Дед мечтательно смотрит вдаль. — Чувствовал себя, как тогда, в крепости. — Дед глубоко вздыхает и продолжает: — Компания у нас там собралась как на подбор. Съехались со всей Речи Посполитой на защиту нашей Пресвятой Девы! — Дед говорит все громче и быстрее. — Все с саблями в руках, готовые сражаться! — Его звучный голос, голос Полковника и Улана разносится во всей квартире. — Наше первое настоящее Восстание, когда все эти подлецы продались москалям, австриякам и даже чехам! Тьфу, что за мерзость, даже чехам! И эти предатели хотели разговоры разговаривать, искать компромисс. Но мы сказали: довольно! Бог, честь, отчизна! Никаких разговоров, никаких переговоров, никаких реформ! Крест и сабля! Поединки, переходы, выступления и битвы. Да… Все могло бы пойти иначе, если бы не измена, не предательство! — Дед замолкает и снова смотрит куда-то вдаль. Кивает, словно соглашается со своими мыслями. — Дети у пана Депутата и Министра — что надо! — заявляет, очнувшись от своих мыслей. Он весь разгоряченный, раскрасневшийся. — Отличные бойцы из них выйдут, прекрасные солдаты! — Дед берется за рукоять сабли и нежно ее поглаживает. — Ну, еще фехтовал с этими мордоворотами, которые охраняют Депутата и Министра твоего знаменитого. Скучно им, вот я их и растормошил немного. Бились мы на саблях в коридорах и на лестницах. Потом к нам еще охрана дома подключилась. Все такие деловые, обученные, а я их побил. Одному даже по лбу досталось, его «скорая» увезла. От потери крови он сознание потерял. Но битва была что надо. А потом мы с детьми Депутата и Министра пошли во двор — штурмы и перегруппировки отрабатывать. Так день и прошел, в боевых учениях. Ну а ты что такой понурый? Что с тобой, сын мой?
