Фиона Хиггинс - Коллекционер стеклянных глаз
Это обращение развеселило компанию, все захихикали. Вожак подошел к Гектору пугающе близко и ткнул его пальцем в грудь.
— Мне твое разрешение не требуется, пупсик. Я и так возьму все, што захочу.
Он щелкнул пальцами, и тут же все ринулись вперед с горящими глазами и окружили Гектора плотным кольцом, как стая диких зверей. Гектор проглотил комок в горле. Они были так близко, что он ощущал их запах. Во рту пересохло, словно он нанюхался древесной пыли. Он сжал зубы и выставил кулаки, приготовившись к драке.
Тут Гектор почувствовал, как его со всех сторон охватывают руки. Он отчаянно пытался вырваться, но безуспешно. Нападающие стали расстегивать манжеты куртки и дергать за рукава, чуть не свалив его с ног. Наконец они сорвали с него куртку, и Гектору оставалось лишь беспомощно наблюдать, как один из мальчишек, напялив куртку на себя, запрыгал с радостными воплями. Затем кто-то с силой потянул шнурки его ботинок, и Гектор, потеряв равновесие, неуклюже шлепнулся, после чего пришлось уступить и ботинки. За ботинками последовали часы на цепочке, шелковый галстук и, наконец, перчатки.
— Есть што-нибудь еще? — спросил вожак.
— Только грязный носовой платок. Надо? — саркастически отозвался Гектор, поднимаясь на ноги.
Он отряхнулся, но все равно было ясно, что вид у него довольно жалкий. Рука его почти самопроизвольно потянулась прикрыть шею, и глазастый вожак тут же сунул руку ему за пазуху и дернул за кожаный ремешок. Тот порвался, и в руках у парня оказался маленький черный предмет.
— Эт што?
— Кокон бабочки, — медленно ответил Гектор.
Неожиданно он разозлился. На все остальное ему было, в общем-то, наплевать, но кокон — совсем другое дело. Это был подарок отца, и Гектор не собирался отдавать его без борьбы. Неожиданно он улыбнулся. Ему в голову пришла идея:
— Я предлагаю вам завоевать его в поединке.
Вожак приподнял одну бровь. Остальные, переглянувшись, заняли боевую стойку.
— Но завоевать не кулаками, а мозгами, — поспешно добавил Гектор. — Предлагаю вам загадку. Если хоть один из вас отгадает ее, кокон ваш, если нет — останется у меня.
Мальчишки заулыбались, подмигивая друг другу.
— Идет, — произнес вожак. — Давай свою загадку.
Гектор с досадой подумал, что скорее всего старается зря. Станет ли эта шайка честно соблюдать условия договора? Но делать было нечего. Попытка не пытка. Он не привык сдаваться без боя.
— В одном королевстве, — начал он, — вранье считалось преступлением, и за него казнили.
Вся честная компания покатилась со смеху. Хороший это признак или плохой? Трудно было сказать. Гектор продолжил:
— В королевство прибыл молодой чужеземец. Узнав об этом законе, он сказал, что это чепуха. «Я совру, и меня не казнят», — объявил он местным жителям.
Его слова услышал один из королевских стражников. «Ты сказал, что избежишь наказания за ложь?» — спросил он.
«Ничего такого я не говорил», — с вызовом ответил молодой человек.
«Это ложь!» — закричали горожане.
Наглеца арестовали и бросили в тюрьму.
На следующий день он предстал перед королем и судом из двенадцати присяжных.
«Тебя уличили во лжи, — сказал король, — Тебе предоставляется последнее слово перед тем, как мы тебя казним, но только учти: если ты скажешь правду, тебе дадут сильнодействующее снотворное, и ты умрешь безболезненно, а если соврешь, тебя сожгут заживо».
Молодой человек произнес в ответ только одну фразу, и королю ничего не оставалось, как отпустить его на все четыре стороны.
Мальчишки, затихнув, внимательно слушали Гектора, и он ощутил прилив гордости. Они силой захватили его, но его слова тоже держат их в его власти.
— Так чего он сказал-то? — спросил стоявший перед Гектором шкет, украсивший себя его галстуком.
— Ха! — торжествующе воскликнул Гектор. — Это и есть загадка!
Наступило продолжительное молчание.
— Ну што ж, загадка как загадка, — произнес наконец вожак, пожав плечами, и тут же все они неожиданно бросились врассыпную с громким хохотом, оставив Гектора одного в темноте.
Эти уличные мальчишки, похоже, и впрямь не признавали никаких договоров, но они оставили его в покое, и Гектор с облегчением перевел дух.
— Вот бандиты! — пробормотал он с оттенком восхищения в голосе. — Обобрали меня, но спасибо, хоть жизнь сохранили.
Тем не менее он был без куртки, без шляпы, без ботинок и к тому же на чужом берегу. Надо было пробираться к мосту.
Но в какой он стороне?
«Ну вот, Гектор, — подумал он уныло, — ты жаждал приключений — и получил их».
У себя, на Северной стороне города, Гектор вел, подобно всем людям его круга, жизнь изысканную и практически лишенную забот. Однако, в отличие от всех других, такая жизнь его не удовлетворяла. Ему хотелось чего-то еще, и он полагал, что найдет это на южном берегу реки — там, где он в данный момент и находился. Узкие, захламленные улицы были все в рытвинах, а в канавах струилась какая-то мерзость. Закопченные, обшарпанные дома с разбитыми окнами и сломанными ставнями сгрудились так тесно, что между ними оставался лишь лабиринт узеньких переулков. Люди сновали в полутьме, оберегая от посторонних свои секреты, но зачастую это их не спасало. А вонь стояла просто неописуемая. Однако Гектору все это чертовски нравилось! Тут было страшно, но он впервые почувствовал вкус настоящей жизни.
Неожиданно чья-то рука легла ему на плечо. Гектор круто обернулся и увидел перед собой того самого шкета из шайки.
— Ну, что еще ты хочешь? — спросил он устало. — Мои штаны?
— Вот еще, — бросил мальчуган чуть ли не оскорбленно. — Я хочу разгадку. А я за это скажу тебе, как отсюда выбраться, — добавил он вкрадчиво. — Такому, как ты, здесь опасно. Можешь нарваться на кого-нибудь похуже нас.
— Ладно, — улыбнулся Гектор и сообщил мальчишке ответ[2].
Тот озадаченно сморщил свою грязную рожицу.
— Хрень какая-то, — пожал он плечами и, прежде чем Гектор успел открыть рот, сунул что-то ему в руку и кинулся прочь.
— Постой! — окликнул его Гектор. — Так куда мне идти-то?
— Вон туда, налево, — махнул рукой парнишка, — по Кальмаровому проходу и Козлиному переулку, потом через кладбище — и выйдешь к реке.
Гектор раскрыл ладонь. В руке у него лежал черный кокон.
— Спасибо! — крикнул он вдогонку парнишке, но тот был уже вне пределов слышимости.
ГЛАВА 2
Гулливер Трупин
Гулливер Трупин подошел к окну, инстинктивно прячась, чтобы с улицы его не заметили. Ему же с четвертого этажа открывался вид на весь грязный город с его вяло текущей рекой. Машинально он оперся о стену рукой, но тут же брезгливо отдернул ее. Стена была липкой на ощупь, и даже страшно было подумать, что за вещество ее покрывает. Он поспешил вытереть свою худую бледную руку носовым платком.
Последние несколько лет Трупин провел вдали от Урбс-Умиды. Он не скучал по городу и не вернулся бы сюда, если бы не тот факт, что в Урбс-Умиде было не счесть потенциальных клиентов (бизнес, которым он занимался, был мошенничеством). Но разумеется, не на Южной стороне. Здешние жители были слишком хитроумны, чтобы играть с ними в эти игры, да многие и сами промышляли тем же. Нет, думал Трупин, глядя на красные черепичные крыши, нарядные двери и широкие, блистающие чистотой мостовые на северном берегу Фодуса, его делянка там, за рекой. Богачи, ослепленные своей жадностью, представляли собой поразительно легкую добычу, одурачить их было проще простого. Да ничего другого они и не заслуживали.
Но для начала надо было втереться в их общество.
Трупин подошел к висевшему на стене маленькому зеркалу, засиженному мухами, и приподнял повязку, прикрывавшую шрам на веке и искусственный глаз. Шрам был гораздо меньше заметен, чем несколько лет назад, но вот стеклянный глаз выглядел омерзительно. Он потускнел и пожелтел, демонстрируя свой преклонный возраст и низкое качество. Трупин вставлял глаз в основном для того, чтобы веко окончательно не провисло, но жалкий вид искусственного глазного яблока вызывал у него такое отвращение, что он прятал глаз под повязку.
— Ну, ничего, теперь уже скоро, — пробормотал Трупин. Совсем немного осталось до того дня, когда он сможет при желании обойтись и без повязки.
Он придирчиво проверил, не увеличились ли залысины, и пригладил волосы рукой. Они были, пожалуй, не такими густыми, как прежде. Жаль, конечно, но этот не такой уж существенный недостаток явился необходимой жертвой, без которой был бы невозможен финансовый успех.
Дело в том, что шевелюра его поредела не из-за возраста, а под действием некоего снадобья, приобретенного им у странствующего торговца. Снадобье должно было избавить его от желудочных проблем, как клятвенно заверяли этикетка на бутылке и сам торговец. Трупин не без удивления убедился, что кислая коричневая бурда и в самом деле излечила его заболевание, но зато дала побочный эффект в виде быстрого и заметного выпадения волос. Трупин в ярости кинулся на розыски торговца и, потратив три дня впустую, на четвертый нашел-таки его на одном из деревенских базаров. Подкравшись к торговцу сзади, он схватил его за горло и потребовал, чтобы тот сказал ему, как справиться со свалившейся на него бедой.
