KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Бора Чосич - Роль моей семьи в мировой революции

Бора Чосич - Роль моей семьи в мировой революции

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Бора Чосич, "Роль моей семьи в мировой революции" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Мы когда-то откуда-то приехали, об этом все время шли разговоры. Вспоминались какие-то города типа Вировитица или что-то похожее, я в эти слова не верил. Мама говорила: «Я одну пару, абсолютно новую, угробила за ночь! – а затем добавляла: – Я так и шла по рукам!» Мама была чемпионкой по танцу чарльстон, я думал, что это название какого-то города. У мамы были кубки, серебряные, мама говорила: «Это за занятые первые места!» В одном комиксе утенок Дональд получил кубок, на кубке была надпись «Победителю в поедании оладий!». В июне мама говорила: «Как высоко солнце стоит!»

Через пару дней: «А сейчас клонится!» Тетки грустили: «Что, уже клонится?» Мама говорила: «Уже!»

Отец

Отец в чемодане носил лоскутки, лоскутки были пронумерованы цифрами, римскими и обычными. Лоскутки отец показывал разным людям, чаще всего те говорили: «Дерьмо!» Мама мечтала сделать из лоскутков подушечки для иголок. Отец протестовал: «И речи быть не может, это – дело!» У отца в чемодане были другие вещи, в основном разрозненные, или части вещей, употреблять их в дело было нельзя. Отец употреблял необычные слова, а именно: «эталон», «образец». Дедушка обо всем этом говорил гораздо проще: «Сраная помойка!» Или просто: «Цирк!»

Отец постоянно уходил с этим чемоданом, но никуда между тем не уезжал. Маме все это надоело, мама сказала: «Он выпендривается!» У отца в чемодане были, например, небьющиеся стаканы для кофе с молоком, совершенно нелепые. Отец доставал стакан, наливал в него жидкость, непригодную для питья, например молоко, потом все это ронял на пол. У мамы делалось сердцебиение, дедушка говорил: «Это не без черта!» Стакан между тем оставался целехонек. Дядя говорил: «Стекло-то фальшивое!» Отец эти стаканы, как и другие вещи, носил по трактирам, не показывая их. В трактирах, отменных ресторанах и в других местах отец наблюдал за чужой деятельностью, абсолютно необычной. Рисовальщики профилей, художники ходили от стола к столу и предлагали свои услуги. Другие художники вырезали профили из черной бумаги ножницами. Некоторые продавали колоды карт, на картах, под знаком пиковой или трефовой масти, были киноактрисы, абсолютно голые. Отец на все это смотрел взглядом благосклонным, забывая о своих стаканах.

Отец работал с механизмами марки «Этерна» и тому подобное. Отец предлагал по домам эти механизмы от имени фирмы «Кастнер унд Элер» и еще от некоторых других. Попутно он предлагал и другие механизмы, наперстки, пуговицы, весьма дорогие. В знак особого уважения отец время от времени получал в подарок по экземпляру каждого механизма. Мама смазывала механизмы и очень следила за ними. Иногда все механизмы пускали в ход. Это было страшно. Дедушка спрашивал: «А нет ли у вас машинки, чтоб свихнуться?» Мама отвечала: «А от мороженого-то не отказываешься?»

У меня начал ломаться голос, дедушка в другой комнате не мог понять, кто говорит. Мама говорила: «Скорей бы голос окреп, чтобы приступить к пению!» Учитель музыки вздыхал: «Все еще сопрано!» В какой-то момент у меня были все голоса, а потом только некоторые. Мама выдавливала из отцовской спины чирьи. Мама говорила: «Сколько их у тебя!» Отец отвечал: «Это все кровь!» Отец стоял в тазу, требовал срезать мозоли. Мама расставляла все свои механизмы для самых различных дел, в том числе и один новый, для массажа спины. Она говорила: «У меня все есть!» Отцовский приятель открывал лавку резиновых изделий. В лавке были тапочки для пляжа, мячи, штуки для прокачки унитазов, а также другие интересные вещи, абсолютно фальшивые. Можно было приобрести опасные капсюли в маленьких коробочках, от которых сигарета в зубах взрывалась, другие поддельные предметы, натуральные только на первый взгляд, резиновые пищалки, испускающие как бы настоящие непристойные звуки. Утром меня разбудили и привели в лавку, чтобы я стал первым, почетным покупателем. Мне предложили галоши для купания, каучукового Микки Мауса, набор для пинг-понга. Я выбрал человеческий кал, резиновый, в натуральную величину, искусственный. Мою игрушку запаковали, пожали мне руку, тем самым лавка была открыта. Дома я устроил несколько представлений, подкладывая фальшивый предмет в различные места. Мама заявила: «Это уже предел!» Я, не обращая внимания на презрение, вещь берег и любил, держал под подушкой, не расставаясь с ней и во сне. Отца две ночи не было дома, потом он принес целый мешок шоколадок под названием «Молочный», результат большого выигрыша в лотерею-аллегри. Отец разложил шоколадки по столу, на них было написано: «Нестле» – или что-то в этом роде. Потом отец сказал: «Вот так!» – затем он лег, в одежде. Внутри оберток были картинки, я вдруг стал обладателем комикса по мотивам романа «Дети капитана Гранта», а также нескольких разрозненных картинок из абсолютно других серий. Из их остатков я составил роман о храброй индианке, которая устраивается на работу в цирк, потом попадает под поезд на максимальной скорости, в конце концов ее сшивают знаменитые хирурги, и она становится княжной Таракановой. Под каждой картинкой были фразы типа: «Ты, что сына убила моего, сейчас погибнешь ты!» Или: «Я ваша полностью и можете меня раздеть!» Кое-где я дописал другие фразы, которые разъясняли действие нового романа. Это были такие слова: «Я была актрисой, но сейчас хочу стать принцессой!» Или: «Несмотря на поезд, который проехал по моему трупу, я встаю живая и плюю вам в лицо как проходимцу!» Пока я был занят составлением романа, мама растопила все шоколадки и сделала одну большую, завернула ее в серебряную фольгу и написала: «На Рождество!» Отец продолжал играть в лотерею, но в основном проигрывал. Отец начал покупать билеты, которые назывались «Государственная Лотерея Королевства Югославия», на них был нарисован голый ребенок в куче банкнот. Отец говорил: «Выиграю миллион и уеду в Америку!» Дедушка сказал: «Ха, ха, ха!»

Отец в лавке пересчитывал гвозди, мясорубки, холодильные шкафы, так называемые «Ледник Голднер». Отец занимался этим весь день, мать приносила ему в одном термосе куриный бульон, в другом чай. Отец продавал мясорубки. Он говорил: «Вот так!» – и вставлял пальцы в отверстие. Один клиент крутанул ручку, нож задел кончики пальцев. Отец выругался и бросил мясорубку на пол. Я ловил мух стаканом. Стакан разбился, осколки стекла воткнулись в ладонь. Я разбил окно, кусок стекла воткнулся мне в руку и торчал в ней некоторое время. Дедушка заявил: «Ну, хватит!» Все ремонтировали какие-то вещи, отец чинил самые опасные. Отца звали вешать люстру, забивать костыли для карнизов или еще что-нибудь; отцу всегда приходилось влезать на стремянку, одолженную у дворника. На стремянке отец раскачивался, напевал невнятные песенки, курил, требовал, чтобы ему подавали различный инструмент. Под ним все с ног сбивались, чтобы выполнить указания, отец торчал наверху до тех пор, пока не выкуривал несколько сигарет, длинных. Мама говорила: «Так я и сама могла!» Мама, хотя и больная, гладила с повязкой на лице, пришел отец и сказал: «Что, опять?» Отец выбросил раскаленный утюг в окно. Отец открыл бутылку пива домашнего производства, пробка вылетела вверх, отец сказал: «Вот это да!» Отец сказал: «Пошли на учения пожарников!» На учении пожарников за городом подожгли деревянную вышку, по телефону вызвали пожарников, которые прибыли, но вышка уже сгорела. Они полили пепелище водой, потом спели гимн или что-то в этом роде. Вечером отец смотрел в окна через дорогу, там переодевалась какая-то женщина. Женщину звали Ротенштейн, это было странно. Женщина переменила одежду, потом погасила свет, отец смотрел на это, как в театре. Тогда я узнал, что у женщин есть что-то вроде рубца.

Отец бросил пылающий утюг во двор. Дядя бросил сифон в процессию адвентистов. Я влез на подоконник и стал бросать на улицу подушки. Их подобрал полицейский и принес наверх. Полицейский спросил: «Господин Чосич, это ваше?» Мама сказала: «Боже, ребенок мог сам выпасть!»

Отец являлся на рассвете, шел в ванную и долго стоял под душем. Потом появлялся аккуратно одетый и причесанный. Мама говорила: «Опять как огурчик!» Отец спрашивал чаю, потом говорил: «А сейчас пора на службу!» Дедушка сказал: «Хотел бы я взглянуть на его печень!» Дядя сказал: «Ему туда губку вставили!» Мама гордилась: «Такого ни у кого нет!» Отец продавал мясорубки, висячие замки, фурнитуру для мебели. Отец лучше, чем кто бы то ни было, произносил французскую фразу: «Алон занфан дела патри! – потом добавлял: – Я умею стоять на одной руке!» Тетки восклицали: «Это же прекрасно!» Отец хватался за стул и задирал ноги вверх. Отец мог удержать меж двух стульев собственное тело в полном равновесии. Потом он произносил что-то о значении слета соколов в Праге. Дедушка сказал: «Мог бы в труппу какую-нибудь записаться!» Я сказал: «Да здравствует цирк Клуцки!» Дядя сказал: «Этот цирк потонул в океане!» Отец сказал: «Брат сокол Прохазка прочитал доклад о свободе, потом полчаса работал на перекладине!» Дедушка сказал: «Они только болтают, а дела – шиш!» Мама сказала: «Все они великие люди, творцы человечества!» Тетки сказали: «Это достойно поэмы с патриотическим содержанием!» Я сказал: «И это называется жизнь в семье!» Дедушка спросил: «Кто тебя этому научил?» Я сказал: «Этому нас научили на уроке естествознания!» Дедушка сказал: «Чокнутые все!» Свояк сказал отцу: «Я напишу циркулярное письмо о твоем поведении и разошлю всем родственникам, даже самым дальним!» Отец сказал: «Ох, от жилетки рукава отвалились!» Свояк сел и с помощью чернил «индиго» написал страшное послание Йовану Непомуку, американцу, и другим родственникам о преступлениях моего отца, очень мягкого человека. Свояк приводил даты трезвых отцовских дней как величайшую европейскую сенсацию, цитировал отцовские выражения, полные ужасных слов, а затем указывал сумму отцовского долга ему, свояку, в размере семидесяти динаров. Свояк вложил в циркуляр отцовские фотографии времен молодости и участия в движении соколов, под фотографиями написал: «Вот какой человек был, а сейчас?» Отец встал, придержался рукой за шкаф и сказал: «Я по крайней мере не ряжусь в бабские платья, как ты и твой безобразно толстый сын!» Мама сказала: «Все пройдет, все!» Дедушка сказал: «Пустое дело!» Я подумал: «Все это как в фильме "От Нарвика до Парижа", фашистском!» Мама наткнулась на костюм отца, сложенный перед ванной, мама завизжала. Мама всегда опасалась, что отец войдет в ванную, закроется, а потом вспорет себе живот каким-нибудь ножом. Отец сидел в ванной, читал газету и насвистывал. Мама сказала: «Прекрасно!» Дядя сказал: «Тикан Павлович, величайший боксер, бросился под поезд с какой-то бабой!» Мама сказала: «Бедняга, я его знала, он приходил к нам на кофе!» Отец сказал: «Кретин!»

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*