Алехандро Рёммерс - Возвращение Юного принца
Глава 1
Это произошло в Патагонии. Говорят, такое название своей земле дало когда-то жившее на ней племя туземцев-великанов. У них и ноги (по-испански «patas») тоже были громадными. Я ехал по пустынному шоссе, как вдруг заметил на обочине странного вида сверток. Я тут же сбросил скорость и, к немалому своему удивлению, разглядел белокурый локон, выбивавшийся из-под голубого одеяла. Похоже, какой-то человек спал возле дороги, накрывшись голубым одеялом. Я остановил машину, вылез – да так и застыл в изумлении. Здесь, в сотнях километров от ближайшего селения, на каменистой земле, где не увидишь ни дома, ни ограды, ни даже чахлого деревца, безмятежно спал подросток, и на его невинном лице не было и тени тревоги.
Оказалось, я ошибочно принял за одеяло... длинный голубой плащ с эполетами. Подкладка у плаща была пурпурного цвета. Под плащом я заметил белые облегающие брюки, чем-то похожие на бриджи для верховой езды. На ногах спящего блестели черные кожаные сапоги.
Такой наряд подобало бы носить какому-нибудь юному принцу. Но откуда взяться принцу в здешней глуши? Забыл добавить: на шее спящего подростка красовался шарф пшеничного цвета. Шарф беспечно развевался на весеннем ветру, временами сливаясь с копной волос и придавая облику юноши меланхолично-мечтательный оттенок.
Несколько минут я ошеломленно стоял над спящим. Обстоятельства его появления в здешних местах представлялись мне необъяснимой загадкой. Не менее загадочным было и то, что его щадили резкие порывы ветра, дувшего с гор, и несомые им клубы пыли.
Конечно же, я не мог позволить себе уехать, оставив без пищи и воды невесть откуда взявшегося здесь подростка. В его облике не было ничего пугающего, однако меня с детства научили недоверчиво относиться к незнакомцам. Испытывая смешанные чувства, я поднял спящего на руки, перенес в машину и усадил на переднее сиденье рядом с собой.
Машина тронулась. Подросток в странном одеянии так и не просыпался. На мгновение я испугался: а вдруг он мертв? Я пощупал пульс. Пульс был слабым, но устойчивым. Я осторожно опустил его ватную руку на сиденье и вдруг подумал: не привыкни я с детства к тому, что ангелов изображают непременно с крыльями, я бы поверил в ангела, сошедшего на землю. Только потом я понял, что найденный мною подросток невероятно устал и находился на пределе своих сил.
Я ехал и думал об уроках, полученных в детстве. Желая уберечь нас от опасностей, взрослые гасили детскую доверчивость и постепенно добивались успеха. Повзрослев, мы уже не решаемся коснуться незнакомца или просто заглянуть ему в глаза. Мы опасаемся, ждем подвоха, предчувствуем беду.
– Пить хочется, – вдруг произнес юноша.
Я даже подскочил на сиденье, ибо почти забыл, что еду не один. Голос моего спутника был совсем тихим, но в нем ощущалась прозрачность воды.
Мне предстояло трехдневное путешествие. Отправляясь в дальние поездки, я всегда запасаюсь достаточным количеством воды, безалкогольных напитков и сэндвичей. Это экономит время в пути, сводя остановки до необходимого минимума: заправка машины и ночлег. Я достал бутылку минеральной воды, пластиковый стаканчик, а также завернутый в фольгу сэндвич с говядиной и помидорами. Мой спутник ел и пил молча. Тем временем в моей голове жужжал рой вопросов.
«Откуда ты? – мысленно спрашивал я странного юношу. – Как тебя занесло в эдакую глухомань? Почему ты улегся спать на обочине шоссе? А семья у тебя есть? Где она и почему ты вдруг оставил своих близких?»
И так далее. У меня беспокойная натура. Я любопытен, а тогда я испытывал не только громадное любопытство, но и желание помочь. И сегодня я благодарен проявленному терпению. Я стойко выдержал десять бесконечно длинных минут, пока мой спутник ел, пил и восстанавливал силы. Он же отнесся в пище и воде как к чему-то обыденному, будто знал, что в патагонской пустыне непременно появится кто-то, кто даст ему воду и угостит сэндвичем с говядиной.
– Спасибо тебе, – сказал он, закончив трапезу и откинувшись на спинку сиденья, будто два этих слова проясняли все мои сомнения.
Вскоре я сообразил, что даже не спросил, куда он держит путь. Обнаружив его справа от шоссе, я почему-то решил, что он путешествует на юг. Сейчас мне подумалось другое: скорее всего, подросток в голубом плаще пытался попасть в столицу, лежавшую к северу от этих мест.
Удивительно, с какой легкостью мы решаем, что другие направляются туда же, куда и мы.
Когда я вновь повернулся к своему спутнику, он опять погрузился в сон, который унес его в неведомые дали.
Глава 2
Может, разбудить его? Нет, пусть спит. Но и останавливаться, дожидаясь, пока он проснется и скажет, куда ему нужно, я не мог. Не такие здесь места, чтобы задерживаться. Куда бы ты ни ехал – на север или на юг, – эти места лучше миновать, и побыстрее.
Я увеличил скорость. Нынешняя поездка отличалась от прежних, когда я понапрасну тратил время и жизнь, раздумывая, по какой дороге поехать.
Я погрузился в свои мысли и ехал так довольно долго, когда вдруг почувствовал на себе взгляд лучистых синих глаз. Мой проснувшийся спутник с любопытством меня разглядывал.
– Привет, – сказал я, повернувшись к таинственному юноше.
– Как называется механизм, в котором мы путешествуем? – спросил он, обводя взглядом салон. – Где здесь крылья?
– Ты спрашиваешь об автомобиле?
– Автомобиле? – переспросил он. – Автомобиль может летать по воздуху?
– Нет, – ответил я, и гордость за свою машину начала меркнуть.
– И он не способен покинуть эту серую полосу? – спросил юноша.
Он ткнул пальцем в застывшие стеклоочистители, за которыми навстречу нам бежала серая полоса асфальта. Мне снова напомнили о существующих ограничениях.
– Эта серая полоса называется «шоссе», – объяснил я и подумал: «Откуда же ты явился, парень, если никогда не видел шоссе?» Посчитав объяснение недостаточным, я добавил: – Видишь, какая местность вокруг? Сплошные камни. Если мы свернем с шоссе, то быстро пропорем шины. А если попытаемся ехать с такой скоростью, как сейчас, наверняка куда-нибудь врежемся и погибнем.
– А шоссе всегда тиранят людей? Кто их придумал?
– Люди.
Когда сталкиваешься со столь простыми вопросами, отвечать на них неимоверно трудно. Кто же этот юноша с младенчески невинным взглядом, сумевший до основания поколебать укоренившуюся систему моих представлений о мире?
– Откуда ты? – спросил я. – Как ты здесь оказался?
Его взгляд показался мне до боли знакомым.
– А на Земле много шоссе? – спросил он, игнорируя мои вопросы.
– Их так много, что все и не сочтешь.
– Я был в таком месте, где нет шоссе, – сообщил мне этот загадочный юноша.
– Но без шоссе люди заблудятся, – заметил я.
С каждой минутой меня все сильнее одолевало любопытство. Мне не терпелось узнать, кто он такой и откуда.
– Но там, где на Земле нет шоссе, разве люди не ищут путь по небесам? – спросил мой спутник, поднимая голову вверх.
Чувствовалось, мои доводы его не убедили.
– Ночью еще можно находить путь по звездам, – стал рассуждать я. – Но когда ярко светит солнце, на него не посмотришь. Так и ослепнуть недолго.
– Да. Слепые видят то, что никто не отважится увидеть, – вздохнул юноша. – Должно быть, они самые смелые из всех.
Я не нашелся, что ему ответить. Мы замолчали, а машина по-прежнему неслась по полосе «серого тирана».
Глава 3
А может, этот юноша просто застенчив и потому не отвечает на мои вопросы? Выждав некоторое время, я попытался снова:
– Что у тебя произошло? Расскажи, не стесняйся. Если нужна помощь, я охотно тебе помогу.
Но юноша молчал.
– Можешь мне доверять, – продолжал я, не желая сдаваться. – Как тебя зовут? Попробуем вместе разобраться в твоей проблеме.
– В моей проблеме? – наконец повторил он.
– Да, в твоей.
Я улыбался, чтобы ему легче было разговориться.
– Если ты лежишь на обочине дороги, да еще в таком месте, куда и на машине непросто добраться, у тебя наверняка есть какая-то проблема.
Юноша призадумался и вдруг удивил меня вопросом:
– А что такое проблема?
Я улыбнулся, предполагая в его вопросе иронию.
– Что такое проблема? – уже настойчивее повторил он.
Выходит, он действительно не знал значения этого слова и ждал от меня разъяснений. Кое-как притушив свое удивление, я подумал, что юноша, скорее всего, не понял вопроса.
Я произнес слово «проблема» на нескольких знакомых мне языках, хотя оно везде звучало более или менее одинаково.
– Само слово я слышал, – перебил меня мой спутник. – Но не будешь ли ты любезен объяснить его значение?
Я безуспешно пытался выгрести из памяти словарное определение, попутно удивляясь, что в мире, доверху нагруженном проблемами, есть подросток, не понимающий значения столь распространенного слова.
Наконец, видя, как этот подросток буравит меня своими синими глазами, я попробовал соорудить собственное объяснение:
