Тереза Тур - Выбрать свободное небо
— В армии служить надо, дети мои, — широко улыбнулся тот. — Если бы служили, да в нашей советской, непобедимой и легендарной, то и у вас по всей стране была бы уйма знакомых!
— Да! — нетрезво кивнул молодой длинноволосый парень. — И мы бы после Афгана на асфальт кидались при каждом визге тормозов…
Все выразительно посмотрели на мальчишку. Он и сам понял, что ляпнул не то, и покраснел.
— Теперь понятно, почему вас за продуктами в соседний магазин носило два с лишним часа, — изменила направление беседы Тереза, — хотя вы были на машине. А я голодная сиди!
— Тереза! — загалдели мужики дружно и чересчур правдиво. — Да мы по-быстренькому, и не задерживались совсем… и леща тебе привезли, и пива. Всё, как ты любишь!
— Спасибо, хоть вообще вернулись! — она рассмеялась. — Ладно, давайте ужинать.
Марина и Владимир коротко представились, не вдаваясь в профессиональные актерские подробности, которых, видимо, никто и не ждал.
Владельцев еды представлял лысый мужик:
— Это наши гитаристы: Вадим… — седой дружелюбно кивнул, — и Михаил, — молодой продолжал смущаться и поэтому весь как-то скукожился. — А это наш звукорежиссер Андрей.
— Привет! — откликнулся неприметный мужчина в очочках, его отвлекли от жевания бутерброда.
— А я — хозяин всего этого балагана Павел Яковлевич Тур. Можно просто Паша, — продолжил лысый.
— Карабас ты наш! — ответила ему писательница.
— И — прошу любить и жаловать — наша несравненная Тереза Ивановна Тур!
«Жена», — почему-то расстроенно подумал актер.
— Моя племянница! — с явным удовольствием воскликнула команда Туров и дружно расхохоталась. Видимо, эта шутка была известна в их кругу.
— А почему племянница? — поинтересовалась Марина, когда утолила первый приступ голода. — Вы вроде одного возраста… Или это бестактный вопрос?
— Нет, — покачала головой Тереза, — в отношении нас лично — ничего бестактного. Вот если бы вы рискнули задать его дедушке…
— Папе, да уж… — отозвался дядя Павел. — Мы бы вам не позавидовали. Яков Иванович Тур — легендарная личность, ведущий хирург Военно-медицинской академии. По большому счету, ему в этой стране можно было все. Он оперировал, как бог, был ректором этой академии, академиком, лауреатом…
— Когда бабушка умерла в восемьдесят первом году, мне было два года, — продолжила Тереза. — Дед тогда словно сошел с ума…
— Или, по версии другой части семьи, нашел свою любовь, — подхватил Павел.
— Он стал жить со студенткой — подругой своей дочери. И через год его новая супруга родила близнецов — девочку и мальчика.
— Соответственно, меня, — Павел поклонился, — и мою сестру — Елену.
— Вот поэтому я — племянница, — пожала плечами Тереза.
— Живут же люди! — выдохнула изрядно нетрезвая Марина. — Какие страсти…
— И вы смогли общаться? — вдруг спросил Владимир.
— Вы знаете, — обратилась лично к нему Тереза, — дед был настолько сильной личностью… Даже когда его не стало в восемьдесят четвертом, никто не осмеливался обсуждать его решения или осуждать его действия. Никто. И так до сих пор.
Разговор свернул с этой темы на какие-то менее интересные, и Владимир стал сладко задремывать в кресле.
— Ангелы-хранители… — слышал он мягкий женский голос. Ее голос. — Мы слишком горды и самонадеянны для них. Даже если бы Хранители существовали, мы бы постарались избавиться от них. Мы бы их, может быть… выгнали из себя, из своей души наружу. Наружу… И тогда уже сами бы отвечали за все. А они что? Они же беспомощные…
Владимира охватило странное уютное чувство покоя, в котором хотелось раствориться. Он слышал голоса и радовался, что не нужно принимать участие в беседе. Более того, присутствующих он вообще мало интересовал. Как хорошо, как спокойно…
Проснулся он от того, что кто-то аккуратно, но сильно встряхнул его за плечо.
— Любезный, — над ним склонилась хозяйка номера, — э-эй, Владимир! Вы слышите меня?
Он уставился в ее глаза, которые были так близко.
— Зеленые! — пробормотал он.
— Отправляйтесь-ка к себе, — распорядилась Тереза. — Уже поздно, и я страшно хочу спать.
— Так давайте вместе, — улыбнулся Владимир.
Тереза внимательно посмотрела на него. И на несколько долгих-долгих секунд запуталась в сиянии этих серых глаз. Потом насмешливо улыбнулась и ответила:
— Э, нет. Я, видите ли, честная мужняя жена. И счастлива оставаться ею.
Глава вторая
Итак, она возвращалась в любимый город, в Петербург. В этом году, «совершая экспансию в регионы», как говорил дядя Павел, они добрались через Поволжье до Челябинска, посетили Москву. Потом была дорога на Сочи с остановками во всех крупных городах, что встречались по пути.
Получилось, что дома Тереза практически не была с декабря по март. Конечно, она приезжала-прилетала хотя бы на пару дней, но всё как-то урывками. У Терезы вообще создалось впечатление, что она стала в своем доме чем-то чужеродным. Как кость в горле. Как камешек в печени…
Муж дулся, говорил, что она их забросила, и при этом не желал общаться, когда она появлялась. А ее сыновья-близнецы были поглощены своими подростковыми делами. В ответ на ее покаянное «Я вас совсем забросила…» они обычно отвечали весьма цинично: «Зато подарки даришь хорошие, поэтому продолжай забрасывать». Чего еще ждать от молодых людей в пятнадцать лет, когда они озадачены мировыми проблемами и половым созреванием.
С другой стороны, с детьми у Терезы получалось общаться больше, чем тогда, когда она сидела в Питере. Они перезванивались каждый день и говорили по душам, а не обменивались дежурными фразами вроде «Как дела?» — «А, нормально…». Кроме того, ей удалось уговорить сыновей присоединиться к ней во время тура. На каникулах Иван и Яков прилетели — Казань, Астрахань, потом Сибирь… эта неделя была чудесной. Жаль, муж был занят и не смог поехать с ними.
Сегодня она вдруг осознала, что «Тур Терезы Тур» закончен. Все. Поняла, как хочет домой к детям. Немедленно, не теряя ни минуты. Поэтому сдала билеты на поезд, распрощалась с мужиками — те вместе отправлялись к себе домой в Москву — и полетела на самолете. Это Тереза делала крайне редко, потому что высоты боялась, полетов не любила, как и мысль, что кому-то придется вверить свою драгоценную жизнь.
Перед посадкой в самолет Тереза позвонила мужу Александру и попросила встретить ее в аэропорту. Хотелось если не фанфар и фейерверка в честь возвращения, то хотя бы цветов, объятий, романтики…
— Слушай, зачем я туда поеду? — ответил муж, — это начисто лишено резона. Как ты знаешь, машину я не вожу, а на такси в Пулково ехать, а потом обратно… Это противоречит здравому смыслу. К тому же недешево. Я тебя лучше дома подожду…
Вот и вся романтика. Нет, цветы он купит, разумеется, если ему прямо об этом сказать… И дать четкие указания, что необходимы кремовые розы. И не забыть уточнить диаметр цветка, длину стебля — все равно будет перезванивать из магазина, спрашивать…
С другой стороны, она сама выбрала такого мужа, преклонялась перед его талантом, интеллектом, бульдожьим упорством, с каким он всегда добивался того, что хотел… Так, в свое время, он добивался ее. Так строил свою карьеру — в сорок пять лет Александр был уже профессором, ведущим специалистом по своим рыцарям. Он вырос в крайне неблагополучной семье, с которой прекратил всяческой общение много лет назад, когда поступил в Большой университет.
Тереза сохранила влюблено-почтительное отношение к мужу со времен знакомства. Тогда Александр — молодой и целеустремленный, подающий надежды кандидат наук, — только поступил в докторантуру. Тереза — студентка второго курса, искренне считала, что знает всё на свете лучше других. Он вел у нее семинары. Они яростно спорили по любому поводу. Например, ее мутило от его явного преклонения перед западно-европейскими рыцарями. Тереза была свято убеждена, что в нашей стране это недопустимо.
Кроме того, оба знали французский и немецкий языки и периодически в пылу полемики переходили на них. К вящему восторгу всей группы, которая смело могла во время семинаров заниматься своими делами — этим двоим явно не было дела до всех остальных.
Потом Александр завалил Терезу на экзамене — поставил «хорошо» вместо «отлично». Причем просто так, из вредности. Или от огорчения, что они больше не встретятся, кто его знает… Любая оценка, кроме «отлично», ее попросту унижала. После экзамена Тереза пришла к нему требовать объяснений один на один. Она вообще была хорошо воспитанной девочкой и никогда прилюдно ни с кем отношений не выясняла.
В итоге они дообъяснялись до того, что Тереза забеременела. Александр страшно испугался — вся его жизнь, которую он с такой любовью и старанием распланировал, летела в тартарары… После крайне некрасивого выяснения отношений девушка удалилась с фразой: «Не смею вас больше беспокоить». А потом к Александру пришла ее мама.
