Марта Кетро - Осенний полет таксы
Нет, я обожаю юные счастливые компании, где всё – игра, все спят со всеми, и создание устойчивой пары скорее исключение, чем правило. Но здесь другое, здесь девочка только одна и живая, а эти мародёры-падальщики, которые с самого начала наблюдали и ждали, когда придёт их очередь, – нет. Но именно она для них – никто, мясо, свободно заменяемый персонаж, как в прошлом году была грудастая блондинка, а в следующем появится рыжая с большой задницей.
Нет, я не демонизирую мужчин. Нет, я не говорю, что все мужские компании построены по этому типу. Нет, не думаю, что это частое явление. Возможно даже, что это крайне редкий случай, который мне просто не повезло наблюдать раз, два, три, четырежды в жизни.
Но у меня до сих пор холодеет спина, когда я ловлю на какой-нибудь девочке этот жалостный взгляд взрослого мужчины и слышу вкрадчивое: «Ну, малыш, ну, не плачь, ты такая славная…»
РусалочкаСлишком заметно, как сильно мне нравятся женщины, и потому временами я получаю упрёки в том, что не люблю мужчин. Ах нет. Я испытываю к ним несколько хищную нежность, которую, должно быть, чувствует сытая полярная сова, когда, планируя на распростёртых крыльях над тундрой, видит храброго белого зайчика. «Зайчик, – думает она, – зайчик».
Вот и я всё больше планирую, а не мечтаю, и более смотрю, чем охочусь.
Было бы прекрасно так, на ленивых крыльях, переместиться в равнодушную зрелость, перестав воспринимать всё, что движется, как добычу, и лишь любоваться оттенками белого на белом, а питаться диетическими кормами из коробочки.
Когда-нибудь – обязательно.
Но уже сейчас я сыграю против своих и расскажу, от кого следует держаться подальше, даже если вы – не трепещущая дичь, а взрослый и гордый самец человека.
Самое опасное для вас существо – женщина в душевных томлениях. Всё ей не так, перец не сладок, яблоки не горчат, а лимоны не солёные. И это, разумеется, не потому, что она полоумная кукушка и не там ищет, а оттого, что душевная организация у неё тонка, планка задрана, а юбки, наоборот, целомудренно опущены. Там, под юбкой, у неё Женская Честь, а в декольте – Большое Сердце, а вовсе не пуш-ап или силикон, как вы могли подумать.
От обычной женщины, ищущей любви, она отличается прежде всего диспозицией. Другие могут открыто гулять в поисках приключений, или охотиться, сидя с в засаде с целью «как прыгнуть», или ломиться через кусты, медленно и шумно убегая. Но только она выберет самую тонкую ветку над водяной тропой и зависнет на ней в виде аморфной рефлексирующей биомассы. Максимум активности – это звуковой сигнал, жалобная песня о том, как её не понимают, и всё вокруг не то, и сама она никогда, не здесь и не о том.
И горе вам, идущему на водопой, если, проходя, вы как-то обозначите интерес, хоть словом, взглядом или чихом. Потому что от малейших вибраций ветка хрустнет и на вас обрушится это всё:
• нервность и слезливость;
• звериная неудовлетворённость имеющимися мужчинами;
• сосущая эмоциональная пустота;
• скука, полное неумение себя занять;
• сознание собственной исключительности; и ещё много неведомых жидкостей и липкостей. И всё это вы теперь обязаны утешить, удовлетворить, наполнить, развлечь и возвеличить.
Почему именно вы? Ну так «жил-был мальчик, сам виноват» – вы же посмотрели? сказали? чихнули?
То есть соблазнили, и теперь она отдала вам своё девство. Ерунда, что ей сильно за тридцать, да и не было ничего, всегда окажется, что «такое» у неё в первый раз. Со всеми, как всегда, а с вами – такое. И это, конечно, знак.
Фирменное свойство этой связи в том, что вы всегда будете чувствовать себя подлецом. Я не знаю, как они это делают (знала бы – пользовалась), но так выходит, что мужчина при ней всё время виноватый. Её отличает поразительная пассивность – и сама она вяленькая, и любую инициативу извне жестко наказывает: взялся – ходи, назвался – полезай, любишь – женись. Доброе слово в её адрес означает, что вы дали ей Надежду, Пообещали. Предложите ей работу – и при первых трудностях окажется, что раз вы её втравили, то несёте ответственность. Купите ей мороженое – и горло у неё заболит из-за вас. Хоп – ничего не сделал, только вошел – и уже опутан обязательствами по гроб жизни, и гвоздики с ушей свешиваются. Она превращает нормальных мужчин в безынициативных трусов с отбитыми руками. И именно она всегда жалуется, что о ней не заботятся.
Правда, она всё равно будет вас любить – такого подлого трусливого паразита. Собственно, только его она и может любить, и чтобы вы стали годным, ей придётся вас для начала немного обмазать желудочным соком и подтухлить, иначе не переварит. Но зато она вас никогда не бросит. Отличная новость, правда?
Так что бойтесь, бойтесь женщину слишком ранимую, всегда обиженную, у которой близко слёзы. И опасайтесь спрашивать, почему она плачет, – возможно, она плачет из-за вас.
Дама с собачкойС тех пор как психолог одарила меня термином «отзывание либидо», я всё время представляю его, либидо, в виде маленькой чёрной таксы, весёлой и стремительной, которая вечно рвётся с поводка и несётся к цели, ведомая обонянием. Чувство быстро опережает у неё чувство долга, а нюх – мозги. Жизнь этой таксы была бы совершенно прекрасна, если бы не я, всегда готовая свистнуть и отозвать, и тогда она вешает уши и понуро плетётся к ноге – у меня очень воспитанная собака.
Попыталась сообразить, что должно произойти, чтобы я испортила животному охоту.
Я вообще невысокого мнения о людях, поэтому, пока они совершают какие-то мелкие глупости и пакости, такса скачет вокруг от умиления и подпрыгивает так, что уши у неё взлетают не в фазу с остальным телом. Когда глупости и пакости становятся крупней, я могу послушать инстинкт самосохранения и уйти, но собачка у меня совсем без башни, поэтому её придётся утаскивать.
Всякие пороки и слабости нас обеих вообще не беспокоят – человек несовершенен по определению, так чего же, и не спать с ним из-за пустяков? Он же нам нравится!
Но при этом я немедленно отступаюсь, если замечаю, что… как бы это сказать… что его такса не несётся нам навстречу. Именно поэтому для меня невозможна ситуация «я его хочу, а он меня нет, но я всё равно добьюсь своего». И я с некоторым ужасом читаю дамские советы «как соблазнить и заставить» – да если нас не хотят, то зачем нам оно? Что делать с человеком, который равнодушен? Да ничего, оставить в покое. Какая-то мало-мальски ценная история может произойти, если порыв обоюдный, без этого всё – скука и напрасная трата времени. Иногда можно пропустить момент, когда партнёр охладевает, но чутьё надолго не обмануть, и как только мы это замечаем, хвостик опускается, ушки волочатся по земле, уходим мрачные. В особо обидных случаях собачка вообще превращается в варежку.
Это не значит, что я не способна к романтической недоговорённости, флирту и тонким душевным движениям. Но пока мы ужинаем при свечах и беседуем полунамёками, мне забавно представлять, что сейчас делают под столом наши таксы.
И, конечно, было бы интересно классифицировать наших домашних любимцев. Итак:
Дама с таксой – см. выше.
Шапокляк, она же Дама с крысой, она же Гордая женщина – обидчивая до невозможности.
Варежка – девочка с воображаемым либидо. Тут главное быть терпеливым, делать вид, что тоже видишь щенка, и не наступать ей на варежку.
Дама с поленом – хм, ну это понятно.
Дама с бульдогом – хваткая, хищная, сексвооруженная.
Дама с совой – секс через голову.
Дама с котиком – с ней нужно больше флирта, меньше напора.
Дама с лисичкой – нуждается в приручении.
Дама с песцом – это очень, очень плохо.
Мытая шея
Есть известная байка, её часто рассказывают с различными завитушками, но суть сводится к одному: «Обещал в гости прийти, я нарядилась, шею помыла, сижу, жду его, а он не пришёл. Так и просидела весь день как дура с мытой шеей». Состояние «дуры с мытой шеей» в той или иной мере знакомо каждой из нас и богато на нюансы – мало ли чего нам приходилось ждать от мужчин и в чём обманываться. У меня есть три истории о разных женщинах и напрасных ожиданиях.
Мороженая рыбкаОдна Девушка лет двадцати переживала необыкновенно счастливый роман со взрослым – страшно сказать, тридцатипятилетним – мужчиной. Он был необременительно женат, любил семью, девушку тоже любил, но его большое прекрасное сердце по этому поводу совсем не терзалось – у них было время и место для встреч, а что ещё надо для любви? Съёмная квартирка на окраине стала приютом, островом, небесным шалашом, куда девушка каждый раз прилетала с другой московской окраины. С учётом двух пересадок и пары маршруток, дорога занимала два часа, то есть очень быстро, если всё время представлять, как ты сейчас войдёшь, на пороге уронишь шубку, потом потеряешь платье, а потом голову. Он начинал ещё в коридоре, и она прижималась щекой к белой шершавой стене – если не ошибаюсь, это называется «фактурные обои», но девушка точно о них не думала, а только чувствовала, как они холодят и царапают кожу. Потом они оказывались в постели, и она видела свои узкие белые ступни, которые он удерживал одной рукой на весу – вообще-то, как пленную курицу, но это, конечно, глупое сравнение. И ещё потом она лежала носом в подушку, сжимала ноги, вытягивалась в струнку, рыбкой – а он её всё любил и любил. Он её вообще хорошо и крепко любил, но ей хотелось другого. Нет, не на коленках. Ей хотелось, чтобы он любил её по-настоящему, по-человечески, чтобы как у людей, и жениться, и только смерть разлучила бы их. И ради этой любви она один или даже дважды в неделю надевала чулки, платье, шубку и сапоги и ехала на их благословенную окраину, где никогда не заходит солнце.
