Кэндес Бушнелл - Все на продажу
В машине зазвонил телефон, и она нажала зеленую кнопку, полагая, что это Томми, ее агент. Год назад Томми даже не отвечал на ее звонки, но с тех пор как она стала участвовать в кампании «Тайны Виктории», благодаря чему ее личико появилось на всех уличных рекламных плакатах и во всех журналах Америки,
Томми снова стал ее лучшим другом, связывался с ней по несколько раз в день и снабжал последними сплетнями. Этим утром Томми сообщил ей, что Питер Кеннон был накануне арестован у себя в кабинете; они всласть наболтались об изъянах характера Питера, главный из которых заключался в том, что Питер потерял голову, якшаясь со знаменитостями, и сам вообразил себя знаменитостью. Пусть Нью-Йорк сказочное место, но каждому известно, что существует непреодолимый рубеж между знаменитостями и «обслугой», а адвокаты, при всей своей образованности и опытности, не перестают принадлежать к последней категории. История Питера уже превратилась в предостережение: при попытке нарушить естественные законы известности и славы наиболее вероятный результат — арест, а то и приговор, тюремное заключение!
Но вместо обычного для Томми начала «Привет, красотка!» женский голос с выраженным английским акцентом вежливо попросил Джейни Уилкокс.
— Это я, — ответила Джейни, сразу поняв, что говорит с ассистенткой из шоу-бизнеса: в этой сфере с недавних пор стало модным говорить с английским акцентом.
— С вами желает побеседовать мистер Комсток Диббл. Вы примете звонок?
Не успела Джейни ответить, как в трубке раздался голос самого Комстока.
— Джейни! — сказал он резко, показывая намерение сразу перейти к делу.
Джейни не видела и не слышала его уже почти год, и его голос возродил неприятные воспоминания. Комсток Диббл был прошлым летом ее любовником, Джейни даже воображала, что влюблена, а он взял и объявил о помолвке с Морган Бинчли — высокой, гибкой и светской. То, что он предпочел ей другую (которую Джейни не сочла даже хорошенькой), усугублялось обстоятельством, что тот же самый сценарий неоднократно повторялся в прошлом. Мужчинам очень нравилось с ней встречаться, но брачный союз они предпочитали заключать не с ней, а с другими претендентками. С другой стороны, Комсток Диббл, глава «Парадор пикчерс», был одним из могущественнейших людей в киноиндустрии и вполне мог позвонить, чтобы предложить ей роль в своем следующем фильме. Поэтому, как ей ни хотелось преподать ему урок, пусть даже состоящий всего лишь в том, что она теперь к нему равнодушна, она понимала, что лучше не зарываться. В этом и заключается искусство выжить в Нью-Йорке — в способности подавить свои чувства ради шанса преуспеть. Холодным (но не настолько холодным, как ей хотелось) голосом Джейн произнесла:
— Да, Комсток?
Однако от следующих его слов ее пронзило холодом.
— Джейни, — проговорил он, — сама знаешь, мы с тобой всегда были друзьями.
Дело было даже не в том, что это утверждение полностью противоречило истине — нормальный человек не назвал бы теперь их отношения дружескими, а в том, что фраза «мы с тобой всегда были друзьями» была кодом, которым влиятельные Нью-Йоркцы начинали неприятный для собеседника разговор. Она обычно означала, что им причинен ущерб, но поскольку обе стороны принадлежат к одному и тому же обществу избранных, они должны попытаться сначала решить дело миром, не прибегая к помощи адвокатов и газетных собирателей сплетен. В следующую секунду страх сменился возмущением: Джейни не представляла, какой ущерб она могла причинить Комстоку Дибблу. Это он ее бросил, значит, он — ее должник. Однако правильнее было прежде позволить ему высказаться, поэтому она, сделав над собой усилие, спросила игриво:
— Мы друзья, Комсток? Вот это да! От тебя почти год ни слуху ни духу. Я решила было, что ты звонишь предложить мне роль в новом фильме.
— Не знал, что ты актриса, Джейни.
Это был хорошо рассчитанный выпад: Комсток прекрасно знал, что она еще восемь лет назад сыграла одну из главных ролей в приключенческом фильме. Но Джейни не стала заглатывать наживку.
— Ты вообще многого обо мне не знаешь, Комсток, — про пела она с прежней игривостью и даже добавила:
— Ты ведь не звонишь…
Конечно, он не обязан ей звонить, но ведь лучший способ зацепить мужчину — вызвать у него чувство вины за то, что он спал с тобой, а потом месяцами не звонил. — Я звоню сейчас, — буркнул он.
— Когда же мы увидимся?
— По этому поводу я и звоню.
— Только не рассказывай, что вы с Морган расстались…
— Морган — прелесть, — заявил он, подразумевая, видимо, что о Джейни этого не скажешь. Это было уже второе оскорбление, на которое она ответила фальшивым тоном:
— Почему бы ей не быть прелестью? Все, что от нее требовалось, — получить в наследство миллионы!
— Джейни! — отозвался Комсток предостерегающим тоном.
— Брось, Комсток, ты же знаешь, что это чистая правда, — сказала Джейни. Оказалось, она может запросто с ним болтать, как тем летом. В глубине души она ненавидела его за то, что он ее отверг, но в то же время пылала к нему любовью, ведь он был одним из могущественнейших людей Нью-Йорка… — Очень про сто быть милашкой, когда не нужно самой зарабатывать.
Комсток вздохнул, словно потерял надежду ее образумить.
— Не будь ревнивицей, — сказал он.
— Я не ревную! — взвизгнула Джейни. Ничто не вызывало в ней такую ненависть, как попытки указать ей на ее недостатки. — С какой стати мне ревновать тебя к Морган Бинчли? — На взгляд Джейни, Морган была ходячим ископаемым: ведь несчастной скоро стукнет сорок пять! У нее оставалось одно достоинство: темные волнистые волосы, закрывавшие полспины.
Но Комстока утомило, как видно, направление, которое принял их разговор, потому что он вдруг повторил:
— Джейни, мы с тобой всегда были друзьями… — И добавил:
— Я знаю, ты не станешь чинить мне преграды.
— Зачем мне чинить тебе преграды? — удивилась Джейни.
— Перестань, Джейни! — сказал Комсток тихо, заговорщическим тоном. — Сама знаешь, какая ты опасная женщина.
Джейни не могло не понравиться это замечание: в нередкие минуты самолюбования она действительно воображала себя опасной женщиной, которая рано или поздно завоюет мир; однако в словах Комстока она усмотрела завуалированную угрозу. В прошлом году, когда она осталась на мели, у нее за спиной шептали, что она шлюха. В этом году, когда она добилась наконец успеха и больше не нуждалась в помощи, шептали другое: что она опасна. На то и Нью-Йорк… Страстным голосом, скрывающим растущий испуг, она проговорила:
— Если тебе хочется со мной дружить, Комсток, то ты подходишь совсем не с той стороны.
Он хохотнул, но в следующую секунду его тон стал грозным:
— Не вздумай подставить мне подножку!
Джейни уже казалось, что сейчас последует взрыв гнева — Комсток Диббл прославился вспышками ярости. Считаясь гением кинобизнеса, он прослыл также способным на беспричинную демонстрацию дурного настроения: он часто обзывал женщин самыми грязными словами, а потом обычно присылал им цветы. В Нью-Йорке было не меньше дюжины влиятельных людей вроде него, у которых учтивость мгновенно сменялась неистовством. Но пока Комсток оставался главой «Парадор пикчерс», а «Парадор» — одной из известнейших кинокомпаний, он мог себе позволить все. И это тоже был Нью-Йорк!
Менее самоуверенная особа испугалась бы, но Джейни Уилкокс была не робкого десятка и всегда гордилась тем, что не боится даже самых могущественных людей. Поэтому голосом, каким лепечут невинные девицы, она спросила:
— Ты вздумал мне угрожать, Комсток?
— Я знаю, что сегодня ты идешь к Мими Килрой! — выпалил он.
Джейни так удивилась, что даже прыснула.
— Да ты что, Комсток? Не нашел ничего лучшего, чем звонить мне по поводу вечеринки!
— Представь себе, — признал он, тоже переходя на легкий тон, — это выбивает меня из колеи. Черт возьми, Джейни, почему бы тебе просто не остаться дома?
— А тебе? — парировала она.
— Морган — лучшая подруга Мими.
— Ну и что? — холодно сказала Джейни.
— Послушай, Джейни, я просто пытаюсь тебя дружески предостеречь. Для нас обоих лучше, чтобы никто не знал о нашем знакомстве.
Джейни не смогла отказать себе в удовольствии напомнить Комстоку об их прежних отношениях.
— Нет, — сказала она со смехом, — это для тебя лучше, чтобы никто не узнал, что ты спал со мной прошлым летом.
На этот раз Комсток все же взбеленился.
— Может, заткнешься и послушаешь? — гаркнул он. — Дура долбаная!
Он так разорался, что Джейни не сомневалась: звук из ее сотового телефона донесся до водителей соседних машин на скоростном шоссе Лонг-Айленда. Если Диббл думает, что может так ее обзывать, то сильно заблуждается. Она уже не та дошедшая до отчаяния девчонка, с которой он спал год назад, и она не собиралась скрывать от него это.
