Джон Ирвинг - Сын цирка
А почему она, «почти красивая», во всяком случае совершенно нормальная женщина, вышла замуж за него, карлика? У нее не было приданого. Мать продала девочку цирку «Большой Голубой Нил». Дипа как новичок в номере на трапеции почти совсем не зарабатывала денег, и, как сказал Вайнод, только карлик мог бы жениться на ней.
Их сын Шивайи страдал от хронического воспаления среднего уха, обычного недуга ахондропластических карликов в определенный период их жизни, лет в восемь-десять. Без лечения подобные инфекции часто приводят к значительным потерям слуха. Сам Вайнод был наполовину глухим.
Фарук, который: пытался заняться просвещением Вайнода, рассказывал карлику о генетических причинах появления у него «рук-трезубцев» с характерно сплющенными короткими пальцами. Обратил он его внимание на уродливо короткие и широки» нога, на сгибы локтей, которые невозможно разогнуть до конца. Доктор пытался заставить Вайнода признать, что, как и его сын, кончиками пальцев он мог дотянуться лишь до бедер. Живот карлика выступает вперед даже в положении лежа, Поскольку столь характерный изгиб имеет позвоночник. Его искривлением наряду с наклонным положением тазовой кости можно объяснить походку карликов — ходят они вразвалку.
— Карлики ходят вразвалку вполне естественно, — ответил на это Вайнод. Он не поддавался внушению доктора и вначале совершенно не хотел расстаться даже с каплей своей крови, сидя на кушетке консультационной комнаты и кивая головой в ответ на все теоретические аргументы Даруваллы.
Голова Вайнода, как головы ахондропластических карликов, казалась чрезмерно большой, лицо не производило впечатления видимой интеллигентности, если бы не выпуклый лоб, который мог свидетельствовать о силе ума. Лицо карлика носило типичные следы его болезни: было вогнуто посередине, с плоскими щеками и переносицей. Один только крупный конец носа задирался вверх. Челюсть выступала до такой степени, что подбородок Вайнода сильно выдавался вперед, создавая впечатление необыкновенной решительности. Столь агрессивный внешний вид еще более усиливался чертой, тоже обычной для ахондропластических карликов. Поскольку трубчатые кости у них сокращенных размеров, их мускульная масса создает впечатление значительной силы. У актера-акробата Вайнода плечевые мускулы особенно хорошо выделялись, а предплечья и бицепсы просто выпячивались буграми. Несмотря на то, что был он уже цирковым клоуном-ветераном, выглядел Вайнод как миниатюрный головорез-убийца. Фа-рук его немного побаивался.
— И что же ты хочешь сделать с моей кровью? — спросил доктора карлик-клоун.
— Я ищу секретный компонент, который сделал тебя карликом, — ответил доктор Дарувалла.
— В том, что человек — карлик, нет секрета, — парировал Вайнод.
— Я ищу в твоей крови что-то и если это найду, то помогу другим людям не рождать карликов, — объяснил доктор.
— Почему ты хочешь ликвидировать всех карликов? — спросил Вайнод.
— Отдавать кровь совсем не страшно. Иголка не делает больно, — ушел от ответа доктор Дарувалла.
— Все иголки делают больно, — стоял на своем Вайнод.
— Так ты боишься иголок? — уточнил Фарук.
— Моя кровь как раз сейчас мне нужна, — ответил Вайнод.
Почти красивая жена Вайнода также не разрешила доктору ввести иголку в тело ее сына-карлика, но и Дипа, и Вайнод высказали мысль, что в цирке «Большой Голубой Нил», которому предстояла выступать в Бомбее еще неделю, найдутся другие карлики, согласные дать свою кровь доктору Дарувалле. Вайнод сказал, что он был бы счастлив представить доктора клоунам их цирка, и посоветовал ему задобрить карликов вином и сигаретами.
С подачи Вайнода Фарук пересмотрел свои аргументы по поводу того, зачем нужна ему кровь карликов.
— Скажи, что используешь ее при операции, чтобы дать силы умирающему карлику, — предложил Вайнод.
Именно с этого начался проект исследования крови карликов. Пятнадцать лет назад доктор Дарувалла Появился на территории цирка на площади Кросс Майдан. Он привез иголки, пластмассовые кассеты для иголок, стеклянные пробирки. Чтобы задобрить карликов, он прихватил с собой два ящика пива «Кингфишер» и два блока сигарет «Мальборо». Как говорил Вайнод, они были популярны среди его друзей-карликов, которые очень уважали мужественного мужчину, изображенного в рекламе сигарет «Мальборо». Но лучше бы Фарук оставил пиво дома. В жаркие душные часы раннего вечера карлики цирка «Большой Голубой Нил» перебрали пива «Кингфишер». Два карлика потеряли сознание, когда. доктор брал у них кровь, что еще больше укрепило Вайнода в его нежелании расстаться хоть с ее каплей.
Даже бедная Дипа выпила пива «Кингфишер». Перед своим номером она пожаловалась на небольшое головокружение, которое усилилось, когда она повисла вниз головой, держась согнутыми коленями за высокую трапецию. Тогда Дипа попыталась махом сесть верхом на трапеции, однако вверху циркового шатра жена карлика почувствовала, будто ее голова попала в капкан самого жаркого воздуха, который только может быть. Взявшись обеими руками за перекладину качелей, она стала все сильнее раскачиваться, и ощутила облегчение.
Ее номер был довольно простым: один артист прыгает, другой член труппы в прыжке ловит его. Однако у Дипы до сих пор не получалось, чтобы этот член труппы. ловил ее за запястья рук — она сама пыталась схватиться за него. Тогда Дипа просто выпускала перекладину качелей в момент, когда ее тело оказывалось параллельно земле, лотом запрокидывала назад голову, плечи, ее оказывались ниже уровня ног, и партнер ловил ее за лодыжки. Голова Дипы оказывалась примерно в восьми метрах над страхующей сеткой.
Жена карлика была только начинающей артисткой, поэтому она рано оторвалась от трапеции, тело ее еще не успело вытянуться параллельно земле. Партнер, которому пришлось сильно наклониться вперед, поймал только одну ее ногу, причем под очень неудобным углом. В момент захвата бедренный сустав Дипы вывернулся, и она так закричала, что партнер счел за наилучшее разжать руки и дать ей возможность упасть на страхующую сетку. Доктор Дарувалла в жизни не видел более неуклюжего падения. Маленькой темнокожей девушке из штата Махараштра было, должно быть, лет восемнадцать, однако доктору казалось, что шестнадцать. Ее сыну-карлику Шивайи еще не исполнилось и двух лет. Мать Дипы продала девочку цирку «Большой Голубой Нил», когда ей было лет одиннадцать-двенадцать, то есть в возрасте, когда у матери могло возникнуть искушение продать дочь в бордель. Дипа знала, как ей повезло, что ее продали в цирк.
Она была такой тонкой, что ее начали тренировать для номера «человек-змея» или, как еще говорят, «девочка без костей». Однако по мере того, как Дипа взрослела, она теряла гибкость и переставала быть «бескостной». Даже Вайнод понимал, что Дипа слишком стара и для тренировок в качестве воздушной гимнастки, так как большинство артистов на трапеции учатся прыжкам еще детьми.
Жена карлика если и не была красивой, то, по крайней мере, с определенного расстояния казалась хорошенькой. На лбу у нее были ямки от перенесенной оспы, и кроме того она несла на себе печать рахита, рахитичный «розарий» на груди. Это так называется «розарий», а на самом деле это похожие на бусинки выпуклости цвета мрамора во всех местах соединения ребер и хрящей. Грудь у Дипы была так мала, что казалась плоской грудью мальчика, однако бедра у нее были по-женски округлы.
Страхующая сетка вытянулась под ее весом, упав, они лежала лицом вниз, и зад Дипы был устремлен вверх, туда, где раскачивалась пустая трапеция.
Исходя из своих впечатлений о падении и из того, как женщина лежала в страхующей сетке, Фарук предполагал, что причиной травмы могло быть только бедро Дипы, а не шея или спина. Однако до тех пор, пока кто-нибудь не остановил бы качающуюся сетку, доктор не осмеливался к ней подобраться. Вайнод сразу же взобрался на сетку, после чего Фарук дал ему указание зажать голову Дипы между ног, а плечи ее поддерживать руками. Только убедившись в том, что Дипа не могла двигать ни шеей, ни спиной или плечами, доктор Дарувалла осмелился штурмовать сетку.
В течение всего времени, пока Вайнод забирался к жене, пока крепко держал ее голову своими коленями, пока доктор Дарувалла медленно и неуклюже двигался к ним по прогибающейся сетке, она все еще продолжала раскачиваться, а пустая трапеция наверху качалась в другом ритме.
Фарук никогда не был спортсменом и даже пятнадцать лет назад имел липший вес. Ему требовались колоссальные усилия для того, чтобы попасть в страхующую сетку, и двигало им только чувство признательности за первые образцы крови карликов. Когда доктор Дарувалла на четвереньках полз по прогибающейся и покачивающейся сетке к бедной Дипе, он напоминал толстую и осторожную мышь, пересекающую огромную паутину.
