Измена в новогоднюю ночь (СИ) - Янова Екатерина

Дальше уже в более спокойном темпе мы добираемся до выхода из парка.

Перед тротуаром, посыпанным песком, Гордей вручает каждому мальчишке по купюре, подхватывает меня на руки, и детвора со счастливыми улыбками убегают вместе со своей ватрушкой.

А между нами снова повисает напряжение.

Гордей идёт к машине, помогает мне забраться на заднее сиденье.

– Отвези меня домой, пожалуйста, – прошу тихо.

– Ага, а если там перелом? – кивает на мою лодыжку. – Дай, посмотрю, – забирается следом в машину.

– Не надо. Всё там нормально, – начинаю нервничать.

Меня напрягает его близость и моя беспомощность.

– Тихо, – рявкает Гордей. Поднимает мою ногу к себе на колени.

Аккуратно снимает кроссовок, а следом и носок. Я шиплю от боли.

С ужасом смотрю на распухшую ногу, и уже начинающий проявляться синяк.

– Нормально всё, да? – скептически хмыкает Гордей.

– Ну я же не могла её сломать? – смотрю на него жалобно.

– А это только рентген покажет, детка.

– О нет. Не хочу в больницу, – закрываю лицо руками. – Я ненавижу нашу травматологию. Я туда попадала однажды.

– Ну какая же общественная больница для принцессы, – цокает Гордей. – Мы поедем в королевскую!

Глава 21.

– Нет, пожалуйста, давай обойдёмся без больницы, – начинаю паниковать, понимая, что за “королевскую” мне нечем заплатить.

– А давай ты просто расслабишься, а я буду решать что надо, а что нет, – отрезает Гордей, садится за руль, выезжает на дорогу.

А я сижу, кусая губы, глотая слёзы, потому что нога пульсирует просто ужасно, и я боюсь, что там будет всё же перелом. Что я тогда буду делать? Я помню, бабушка когда-то ломала ногу, и ей было так тяжело передвигаться по дому, мне приходилось всё делать самой. И хозяйство, и кухня. Но я-то здесь одна, и помогать мне некому.

– Снегурка, ты там не кисни, – подаёт голос с водительского сиденья Гордей. – Мы почти приехали.

Он паркуется рядом с известной в городе частной клиникой. Я только сильнее вжимаю голову в плечи, потому что мне даже страшно представить, какие тут цены.

– Гордей, я не хочу, – делаю последнюю попытку к сопротивлению, но меня никто не собирается слушать.

Этот танк подхватывает меня на руки и прёт прямо к ресепшену, по пути властно приказывая открывать двери, потому что у него руки заняты.

И вот, не проходит и пятнадцати минут, а я уже на приёме у травматолога, и рентген мне делают быстро и без очередей.

Персонал вежливый, улыбчивый, не то что в городской травматологии. Там я прекрасно помню, как меня обматерила тётка-рентгенолог за то, что я не так повернулась.

И всё бы ничего, да только я понимаю, что теперь ещё больше должна Гордею, и совесть моя просто не позволяет прогнать его после всего, что он сделал.

Но… это не отменяет того факта, что он женат, и не сказал мне об этом до того, как решил перевести наши отношения в горизонтальную плоскость. А значит, мне придётся как-то вежливо его поблагодарить и отправить к жене.

– Перелома нет, – сообщает травматолог, рассматривая снимок.

– Слава богу, – выдыхаю я. – А почему тогда так болит? – смотрю жалобно.

– Растяжение связок тоже очень болезненно, – кивает врач. – Сейчас наложим тугую повязку, станет легче. Ещё вам нужно будет приобрести специальный фиксатор для лодыжки, мази для снятия отёчности, ну и обезболивающее. Я всё выпишу.

Тянусь за назначением, но Гордей перехватывает листик.

А дальше мне бинтуют ногу, и нас отпускают.

– Я попробую сама, – неуверенно прыгаю на одной ноге.

– Так, Аня, давай без геройств, – кривится Гордей. – Сейчас ещё и вторую ногу свернёшь. Я тебе тут транспорт нашёл, смотри, на таком сегодня ты ещё не каталась.

Подтягивает ко мне кресло-каталку, усаживает меня и везёт к выходу.

И снова мы в его машине, едем в сторону моего дома.

– Сколько стоил приём? – решаю всё же выяснить я.

– Нисколько, – отмахивается.

– Но…

– Всё, тихо, – отрезает недовольно. – Давай без вот этой вот фигни, что ты мне деньги вернёшь и прочее. Не переживай, я с тебя за это по-другому спрошу, – нагло усмехается.

– Вот именно, что по-другому, – психую я. – Я не хочу быть тебе обязанной, потому что…

– Так, – рявкает Гордей. – Остановись. Мы этот разговор продолжим, но не в машине.

– А где? – хмурюсь я.

– Ты теперь инвалид, а я согласен побыть твоей нянькой, – сверкает улыбкой Гордей мне в зеркало заднего вида.

Я не горю желанием приглашать Гордея в гости, но как выпроводить этого нахала, я просто не представляю.

Гордей останавливается прямо у моего подъезда, чему я не слишком рада. Конечно, для бабушек на лавочках сейчас слишком холодно, но наши блюстительницы порядка умудряются и из окон палить всё, что происходит рядом. Но выбора у меня нет.

Гордей помогает мне выйти из машины, подхватывает на руки, несёт к входу в подъезд, и тут я замечаю девушку, которая стоит рядом.

– Таня? – смотрю на неё хмуро.

– Аня? – не менее удивлённо Танька переводит взгляд с меня на Гордея. – Это как понимать?

– О, подруга нарисовалась? – усмехается недобро Гордей.

– Аня, нам нужно поговорить, – вздёргивает подбородок Таня.

– Мне не нужно, – смотрю на неё максимально холодно, хоть внутри и закипает вмиг от одного взгляда на эту змеюку. – И сейчас мне не до тебя, как видишь. Гордей, пошли, – командую я, крепче обнимая мужчину за шею.

– О да, моя госпожа, – глумится он, но делает именно так, как я сказала.

Мы проходим мимо офигевшей Таньки, заходим в лифт, створки закрываются, и вот тут я сдуваюсь.

– О-о-о, – тянет Гордей, – только не говори, что ты из-за этой шаболды расстроилась.

Ставит меня на ноги, и пока едет лифт, поднимает моё лицо за подбородок, заглядывая в глаза.

– Я не расстроилась – пытаюсь соврать.

– А то я не вижу, – фыркает он. – Так вот, что я тебе скажу. Я помню, ты мне рассказывала, какая эта Таня раскрасавица, весёлая, умная и прочее. А теперь послушай меня. Я тебе как мужик скажу, у нас на таких глаз намётан. Вся её яркая красота говорит об одном: что девочка она легкодоступная. Для постели годится на раз, но не более того.

– Отлично, – фыркаю. – А я, значит, недоступная? И поэтому ты круги вокруг меня нарезаешь?

– Да, всё ты верно поняла, – усмехается Гордей. – А ты думаешь, я всех подряд на руках таскаю? Вот, поясница уже отказывает. Сейчас тебя донесу, и будешь меня кремом растирать, – страдальчески кривится, потирая спину.

– А теперь ты ко мне в гости напрашиваешься? И спину я тебе в постели должна растирать? – выгибаю возмущённо бровь.

– Вот умная ты не по годам, Снегурка. Сразу сечёшь все ходы наперёд.

– Нет уж! Пусть жена тебе спинку мажет, – отрезаю я.

Лифт как раз приезжает, створки распахиваются.

– И дойду я теперь уж сама, раз у тебя спина отказывает, – пытаюсь перепрыгнуть порожек.

Но Гордей не позволяет, ловит меня за капюшон, и я опять падаю в его объятия.

– Ладно, с постелью пока повременим, не пыли, – снова поднимает меня на руки. – Потерплю ещё немного. Но в гости я к тебе по-любому зайду. И мы поговорим. А потом решим, кто кому спину растирать будет.

Глава 22.

Ну и, конечно, как и обещал, он заходит в мою квартиру. Как к себе домой, чёрт возьми! По-хозяйски идёт в гостиную, усаживает меня в кресло. Снимает верхнюю одежду, помогает раздеться и мне.

А я смущённо краснею, потому что в квартире беспорядок. Да, перед Новым годом меня съедала спешка, а после я предавалась унынию, страданиям, слезам, но точно не уборке.

Нет, грязи здесь нет, конечно, хотя… лучше бы нас встретила грязь. Потому что прямо сейчас Гордей пристально рассматривает мою небрежно сброшенную пижаму и лежащие поверх лифчик и выглядывающий край кружевных трусиков, которые он и подцепляет пальцем.