Давид Фонкинос - Нежность
56
Ризотто со спаржей.
Ингредиенты
200 г риса арборио (или круглого риса)
500 г спаржи
100 г кедровых орешков
1 луковица
200 мл белого сухого вина
100 мл сливок
80 г тертого пармезана
ореховое масло
соль
перец.
Печенье-черепица с пармезаном
80 г тертого пармезана
50 г кедровых орешков
2 столовых ложки муки
немного воды.
57
Маркус часто наблюдал за Натали. Он любил смотреть, как она идет по коридору, всегда в каком-нибудь сногсшибательном костюме. Образ, обитавший в его фантазмах, плохо вязался с ее реальным образом. Как и все, он знал, что ей пришлось пережить. Но до сих пор всегда видел ее такой, какой она хотела выглядеть: женщиной, полной уверенности и внушающей ее другим. Теперь, когда она предстала перед ним в другой обстановке, где ей не нужно было все время притворяться, он вдруг почувствовал ее уязвимость и слабость. Временами — конечно, совсем чуть-чуть, отдельными проблесками, — но она теряла бдительность. Чем меньше она себя сдерживала, тем сильнее проявлялась ее подлинная натура. Ее слабость, ее боль парадоксальным образом проступали в ее улыбках. В полном соответствии с эффектом качелей, Маркус стал примерять на себя роль человека более сильного, чуть ли не покровителя. С ней он чувствовал себя интересным, живым, почти мужественным. Ему хотелось бы всю жизнь жить энергией этих минут.
Хоть он и облачился в костюм мужчины-у-которого-все-под-контролем, это все-таки была не желтая майка лидера: пройти без промахов всю дистанцию он не мог. Заказывая вторую бутылку, он запутался в карте вин. Он так старался выглядеть знатоком, что официант не преминул подпустить шпильку и выставить его невеждой. Маленькая личная месть. Маркуса это сильно задело, и, когда официант принес бутылку, он нанес ответный удар:
— О, спасибо, сударь. Нам так хотелось пить. И мы выпьем за ваше здоровье.
— Спасибо. Вы очень любезны.
— Нет, это не любезность. В Швеции существует одна традиция, она гласит, что в любой момент все могут поменяться местами. Что нет ничего окончательного. И что если вы сейчас стоите, то в один прекрасный день будете сидеть. Впрочем, если хотите, я уже сейчас встану и уступлю вам свое место.
Маркус вдруг встал, и официант растерялся. Неловко улыбнулся и выпустил из рук бутылку. Натали расхохоталась, хоть и не совсем поняла состояние Маркуса. Ей понравилась эта гротескная выходка. Наверно, уступить свое место официанту было лучшим способом поставить его на место. Она оценила этот момент, сочла его поэтичным. Ей виделось в Маркусе какое-то редкое, «восточноевропейское» обаяние. В его Швеции словно было что-то от Румынии или от Польши.
— Вы уверены, что вы швед? — спросила она.
— Как я счастлив, что вы задали этот вопрос. Вы не можете себе представить. Вы первая усомнились в моем происхождении… вы все-таки фантастическая женщина.
— Что, так тяжко быть шведом?
— Вы себе не представляете. Когда я туда езжу, мне все говорят, что я — душа компании. Представляете? Я — душа компании?
— И впрямь…
— В Швеции быть нудным — это призвание.
Вечер продолжался; временами они изучали друг друга, а временами им было хорошо и казалось, что они давно друг друга знают. Она рассчитывала вернуться рано, а время уже близилось к полуночи. Люди вокруг них расходились по домам. Официант довольно грубо дал им понять, что пора бы собираться на выход. Маркус встал, чтобы сходить в туалет, и оплатил счет. Все это было проделано с большим изяществом. На улице он предложил отвезти ее домой на такси. Он был так предупредителен. У дверей ее квартиры он положил ей руку на плечо и поцеловал в щеку. В эту минуту он понял то, что знал и так: он без памяти в нее влюблен. Натали сочла, что каждый знак внимания этого мужчины деликатен. Она была просто счастлива, что провела время в его обществе. Она не могла думать ни о чем другом. Уже в кровати она послала ему смс, чтобы поблагодарить. И выключила свет.
58
Смс, которое Натали послала Маркусу после их первого ужина вдвоем
Спасибо за этот прекрасный вечер.
59
Он ответил просто: «Спасибо за то, что сделали его прекрасным». Он предпочел бы ответить что-то более оригинальное, более забавное, более волнующее, более романтическое, более литературное, более русское, более лиловое. Но в конце концов, это прекрасно сочеталось с общей интонацией момента. Он улегся в кровать, но знал, что вряд ли сумеет уснуть: как провалиться в сон, когда только что из него выпал?
Ему удалось немного поспать, но он проснулся от беспокойства. Когда свидание проходит удачно, вы сходите с ума от восторга. А потом, мало-помалу, здравый смысл заставляет задуматься, что же будет дальше. Если дело плохо, то, по крайней мере, все ясно как день: вы больше не встретитесь. Но как быть в обратном случае? Вся уверенность, все бесспорные достижения этого ужина растворились в ночи: лучше бы нам вообще никогда не смыкать глаз. Это чувство материализовалось в простой вещи. В самом начале рабочего дня Натали и Маркус повстречались в коридоре. Он шел к кофейному автомату, она от него возвращалась. Они обменялись смущенными улыбками и поздоровались — несколько натянуто. Оба были не способны сказать еще хоть слово, найти какую-нибудь мелочь, способную стать темой для разговора. Хоть бы какой-нибудь самый пустячный пустяк. Ничего, ни самомалейшего намека на погоду, на какое-нибудь облачко или солнышко — ничего, и никаких надежд на улучшение. Так и разошлись на этой неловкой ноте. Им нечего было сказать друг другу. Некоторые называют это состояние космической пустотой постфактум.
Оказавшись в своем кабинете, Маркус попытался успокоиться. Не может все всегда получаться, это вполне нормально. Жизнь — это в основном всякая неразбериха, неудачи, пробелы и паузы. Шекспир описывает лишь главные моменты в жизни персонажей. Если бы Ромео и Джульетта повстречались в коридоре наутро после прекрасного вечера, им бы точно нечего было друг другу сказать. Это все ерунда. Ему не об этом нужно думать, а о будущем. Вот что действительно важно. И пока он, можно сказать, справлялся весьма недурно. Вскоре у него уже был целый ворох идей, как провести вечер, предложений, куда пойти ночью. Он записал все на большом листе бумаги: это был его план атаки. Дела номер 114 в его кабинетике больше не существовало, дело номер 114 было вытеснено делом Натали. Он не знал, с кем поделиться, у кого спросить совета. Было, конечно, несколько коллег, с которыми он поддерживал хорошие отношения. Например, с Бертье: время от времени им случалось вести задушевные беседы с уклоном в личную жизнь. Но говорить с кем-то из сослуживцев о Натали — об этом не могло быть и речи. Придется скрывать свои сомнения за глухой стеной молчания. Да, молчания и тишины; он только боялся, что стук его сердца наделает слишком много шума.
