Гарт Стайн - Гонки на мокром асфальте
Но как известно, за каждой горой скрывается долина. Следующие гонки для Дэнни были поворотными, хороший финиш упрочивал его положение лучшего новичка года в профессиональном автоспорте. Гонки проводились в Фениксе, на международной трассе, и Дэнни их проиграл. Его зажали на первом же повороте.
Все автогонщики знают золотое правило: на первом повороте гонки не выигрывают, а вот проиграть их там можно.
Его перехитрили, поймали в неудобном месте. Заставили поднажать на газ на повороте, а потом перекрыли путь. Дэнни резко затормозил, а как известно, покрышки работают хорошо, только когда они вращаются. В результате шедший за ним тяжелый автомобиль на полной скорости врезался в левое переднее колесо. Машину Дэнни сильно отбросило в сторону, да так, что она едва не встала поперек трассы, и пока он выравнивал ее, драгоценные секунды ушли. Он потерял почти целый круг.
Слова, включая специфические термины, используются для объяснения окружающих нас явлений. Важно, насколько точно мы описываем события. Само же событие состояло в следующем: машина Дэнни на время вышла из строя. Он закончил гонку, но проиграл ее. «ОЗ», — как сказал мне Дэнни, то есть очутился в заднице. Я обратил внимание на доселе мне неизвестную формулировку. «НС» — не стартовал и «НФ» — не пришел к финишу я уже знал, но с понятием «ОЗ» еще не был знаком.
— Так нечестно, — заметила Ева. — Во всем виноват другой водитель.
— Нет я, — возразил Дэнни. — Это я оказался там, где не должен был оказываться.
Я уже слышал от Дэнни подобные заявления, суть которых сводится к тому, что бессмысленно винить других за то, что произошло с тобой. Нужно смотреть по сторонам, видеть гонщиков, оценивать их целеустремленность, мастерство, агрессивность и вести машину в соответствии со сделанными выводами. И прежде всего нужно хорошо знать тех, кто едет за тобой, потому что возникнут у них проблемы или нет, зависит только от того, как идет головная машина и какие действия принимает гонщик-лидер.
Виновный или не виновный, но Дэнни пал духом. Зоя пала духом. Ева тоже пала духом. Я же был просто раздавлен. Мы никогда еще не подходили так близко к славе.
Мы чуяли ее запах, и пахла она жареным поросенком. Всем нравится запах жареного поросенка. И что может быть печальнее — чувствовать этот запах, а поросенка так и не попробовать. Уж лучше бы запаха вовсе не было.
Август выдался сухим и жарким. Дэнни проводил время в математических вычислениях. По его расчетам получалось, что сезон он сможет закончить в первой десятке и скорее всего сохранит за собой титул лучшего новичка. В противном случае в будущем году все придется начинать сначала.
Ранним вечером мы сидели на заднем крыльце, наслаждаясь теплом заходящего солнца. С кухни доносился аромат свежеиспеченного Евой овсяного печенья. Зоя бегала во дворе возле разбрызгивателя. Дэнни легонько массажировал руку Евы, возвращая ее к жизни. Я распластался на ступеньке и воображал себя игуаной: старался, как она, пропитаться теплом, дабы согреть свою кровь. Я надеялся, что если вберу в себя много тепла, то легко переживу предстоящую зиму, обещавшую быть суровой, морозной, темной и затяжной. В Сиэтле всегда так — если лето выдается необычайно жаркое, то зима будет лютой.
— Может быть, не судьба? — спросила Ева.
— При чем тут судьба? Сами позаботимся, и будь что будет.
— Но тебя всегда нет дома, когда у меня овуляция.
— Поедем со мной на будущей неделе. Зое там понравится. Остановимся у маленького озерка. Девочка любит плескаться. Потом вместе отправимся на гонки.
— На гонки? Нет. Очень хотелось бы, поверь, но я боюсь. В последнее время я очень хорошо себя чувствую, ты, наверное, заметил. А на гонках очень шумно и жарко, да еще эта вонь бензина, резины и масла. Радио орет беспрерывно, все орут, будто их кто-то слышит. Нет, нет, еще неизвестно, как все это отразится на моем здоровье.
Дэнни усмехнулся и тихо вздохнул. Ева выдавила из себя улыбку.
— Понимаешь, о чем я говорю?
— Конечно, — ответил Дэнни.
Я тоже ее понимал. Звуки и запахи. Ощущение напряжения конюшен и их энергетики, жар моторов из боксов. Ожидание зрителей. Их словно током пробивает, когда диктор объявляет очередной старт. Один вид машин на старте взвинчивает зрителей, а когда машины исчезают за первым поворотом, включается воображение, и люди додумывают происходящее на трассе, пока машины снова не окажутся на линии старта/финиша, но уже совсем в другом порядке. Они спешат обогнать друг друга, рвутся вперед, а потом опять скрываются за поворотом, где все может вновь измениться. Мы с Дэнни восторгались гонками, они наполняли нас энергией, но для Евы та же энергия могла оказаться губительной.
— Может, воспользоваться скороваркой? Закрывается она плотно, — предложил Дэнни, и Ева громко рассмеялась. Просто заржала. Я никогда не слышал, чтобы она так хохотала. — Оставлю тебе пару чашек потенциальных малышей. Скороварку засунешь в холодильник, — закончил Дэнни под неумолкающий смех Евы. Смысла шутки я не понял, но Ева, видимо, сочла ее очень остроумной.
Она поднялась и ушла в дом, а через минуту вернулась со скороваркой. Тонко улыбаясь, Ева внимательно осмотрела ее, смерила глазами диаметр и длину трубки для выпуска воздуха, провела по ней рукой.
— Хм… думаю, подойдет, — произнесла она.
Теперь они смеялись оба, разглядывая лужайку, и я во все глаза пялился на нее вместе с ними. Мы наблюдали за Зоей. Мокрая с головы до пят, с блестящими от воды и налипшими на плечи кудрями, она продолжала скакать возле разбрызгивателя. В детском бикини, загорелая, она бегала вокруг разбрызгивателя, визжала от радости, смеялась от счастья, и голос ее разносился по улицам центрального района.
Глава 17
Машина едет туда, куда ты смотришь.
Мы отправились в Дэнни-Крик не потому, что курорт назвали в честь Дэнни, а потому, что там можно много гулять. Зоя лазила везде в своих первых кедах, а меня отстегивали от поводка. Лето на Каскадах всегда очаровательное. Под навесом из кедра и ольхи прохладно, протоптанные дорожки сухие, по ним мы совершали длительные экскурсии. Рядом с дорожками — а собаки любят бегать именно в таких местах — земля была покрыта мягким пушистым одеялом из иголок, которые гнили и тем обеспечивали деревьям бесперебойное питание. А какой там аромат!
Будь у меня яички, я бы почувствовал эрекцию. Там пахло богатством и плодородием. Рождением и смертью, хорошей пищей и разложением. Ожиданием. Просто ожиданием кого-нибудь, кто бы вдохнул этот аромат, пригнулся к земле и ощутил благоухание каждого слоя, ведь все они имели свой собственный дух. Хороший нос вроде моего легко различит их. Я редко даю волю чувствам, предпочитая, как свойственно людям, оставаться невозмутимым, но тем летом, учитывая охватившую нас всех радость, успех Дэнни, счастье Зои и даже Евы, чувствовавшей себя легко и свободно, я не мог сдержаться и целыми днями как угорелый носился по лесу, нырял в кусты, перепрыгивал через поваленные деревья, бегал за бурундуками и лаял на соек, катался в траве и чесал спину о стволы деревьев, стряхивая с нее листья, иголки и комья земли.
